Экстренный контакт - Энтони ЛеДонн
Раздвижные двери больницы открываются, и, хотя я уже видел прогнозы, удар снега в лицо все равно застает меня врасплох.
Когда приехал в больницу полчаса назад, хлопья только начали падать. Теперь все вокруг покрыто белым. К счастью, похоже, что это тонкий слой. Не такой, чтобы отменить рейсы. Не настолько, чтобы помешать мне добраться до Чикаго и сделать предложение.
Я еще не вижу своей машины, поэтому перебираюсь под навес, чтобы укрыться от сильного снегопада. Двое парней, одетых в униформу и зимних пальто, на перерыве пьют из бумажных стаканчиков, от которых идет пар.
— Ничего особенного, — говорит один из них скучающим голосом, глядя на снег. — Я думал, что будет жуткая метель.
— Да, но это только начало, — говорит другой, глядя на небо. — Предполагалось, что снег пойдет только через пару часов, а за полчаса уже выпал целый дюйм.
Его собеседник бросает на него взгляд.
— Звонил метеоролог с Седьмого канала. Он хочет вернуть свою работу.
Наблюдатель за снегопадом улыбается и пожимает плечами.
— Я из Феникса. Снег все еще очаровывает меня.
— А я из Буффало. Поверь, это надоедает. — Второй парень допивает остатки из своего стаканчика и выбрасывает его в ближайший мусорный бак. — Я почти не против застрять здесь еще на восемь часов.
— У тебя двойная смена?
Первый кивает.
— Хреново. Но, по крайней мере, тебе не досталась смена в канун Рождества. Ненавижу находиться в больнице на праздники.
Я не могу провести Рождество в больнице. Пожалуйста.
Я проверяю свой телефон. Осталось две минуты. Давай же, Uber.
— Всякий раз, когда мама ругает меня за то, что пропустил Рождество из-за работы, я напоминаю ей, что я один из тех, кому повезло. — Разговор продолжается, мучая меня. — Как бы ни было хреново менять постели, по крайней мере, я не лежу в них на Рождество.
Я сглатываю. Проклятье.
Снова поднимаю телефон. И когда захожу в приложение бронирования билетов, я говорю себе, что проверяю наличие мест на более поздних рейсах только в качестве запасного плана. Не основного.
Но когда пытаюсь придумать оправдание, чтобы объяснить себе, почему ищу наличие двух билетов в Чикаго вместо одного, то сталкиваюсь с ужасной, неизбежной правдой.
Я везу свою бывшую жену домой к родителям на Рождество.
ГЛАВА 13
КЭТРИН
23 декабря, 13:04
— Слушай сюда, Тейт. Все будет, как я скажу, и, если будешь спорить, клянусь Богом, я действительно задушу тебя твоим разорванным лифчиком.
Я резко просыпаюсь.
Я только начала дремать, поэтому сначала подумала, что властный, ужасный голос мне приснился.
— Кэтрин. — Пальцы Тома на моей щеке не слишком нежны и слишком реальны. — Не думаю, что ты должна засыпать с сотрясением мозга.
Он прав. Не должна. Медсестра ясно дала это понять, а также пообещала заходить каждые пять минут, чтобы убедиться, что я не сплю.
В то время угроза медсестры казалась довольно ужасной, но это намного, намного хуже.
Я с трудом принимаю более вертикальное положение, все еще пытаясь сориентироваться.
— Том? Что ты...
Он поднимает палец, и в выражении его лица есть что-то такое, что в кои-то веки заставляет меня закрыть рот.
— Все будет, как я скажу, — повторяет он. — Мы покидаем больницу вместе. Я прослежу, чтобы ты не заснула. Я приведу в ужас нас обоих, убедившись, что рана у тебя на спине не кровоточит или что-то в этом роде. Но в ту секунду, когда таймер истечет и с тобой не нужно будет нянчиться? Ты улетаешь обратно в Нью-Йорк. Поняла?
Должно быть, я ударилась головой сильнее, чем они думали, потому что все это кажется непостижимым.
Я цепляюсь за самое простое из его утверждений, и самое важное.
— Что значит «улетаешь обратно в Нью-Йорк»? Я не собираюсь уезжать из Нью-Йорка, — говорю я.
— Ну-ну, — говорит он укоризненным тоном, грозя пальцем. — Никаких споров, помнишь? Я направляюсь в Чикаго. Следовательно, ты тоже направляешься в Чикаго.
Я смотрю на него, пока реальность его слов доходит до меня, но даже тогда мой мозг восстает против этой идеи.
— Ты не можешь быть серьезным. Ты хочешь, чтобы я провела Рождество с твоей семьей?
— Хочу? Боже, нет. — Том не вздрагивает, но я чувствую, что ему приходится сдерживаться. — Но, — продолжает он, — либо так, либо ты полностью испортишь мне праздник, заставив чувствовать себя виноватым за то, что оставил тебя в больнице.
— Да, потому что ты здесь явно жертва. Надеюсь, это не было слишком тяжело для тебя.
В выражении лица Тома нет ни капли сочувствия.
— Пожалуйста, — говорит он. — Вряд ли я виноват в том, что ты упорно катаешься в такси и одновременно отказываешься пристегиваться ремнем безопасности.
Мое нынешнее затруднительное положение означает, что мне нечего возразить, поэтому я довольствуюсь тем, что сердито смотрю на него.
Он хмурится в ответ, затем тянется ко мне, шарит рукой по тонким больничным простыням, и прикосновение его пальцев к моему бедру вызывает у меня в животе то, чего не должно было быть.
— Эй, — возмущаюсь я, шлепая его по руке. — Те дни, когда ты мог меня щупать, давно позади.
— Слава богу, — бормочет он, доставая маленький пульт для вызова помощи и нажимая на кнопку. — Будем надеяться, что они смогут проинструктировать быстро. Нам нужно успеть на самолет.
Реальность начинает проникать в меня, как и паника.
Еще минуту назад я не могла представить себе ничего хуже, чем провести Рождество в больнице, но почему-то этот план... провести Рождество с бывшей свекровью... с бывшим мужем...
И вспоминать обо всем, что у меня было, и обо всем, что я потеряла?
Я не могу. И не буду.
Тем более, что Гарри до сих пор не позвонил, чтобы сделать меня партнером, а учитывая, что моя одержимость этой целью — часть того, из-за чего я вообще все потеряла...
— Я попытаю счастья с печеньем и желе, — говорю Тому, устраиваясь в кровати, которая совсем не такая уютная. — Подай мне пульт от телевизора, ладно?
— Да ладно, Кэтрин, — говорит Том с раздражением. — Ты же не хочешь остаться здесь всерьез. Я знаю, что не хочешь. И знаю, почему ты этого не хочешь.
Я перевожу глаза на него, и на мгновение
