Выйти замуж за иностранца - Валентина Алексеевна Кучеренко
– Нет, нет, нет! – погрозила она пальчиком. – У меня есть муж.
Поезд остановился, и она выскочила из вагона. Проводник все смотрел ей вслед. Он вздохнул:
– Ну, надо же какая прекрасная женщина! – и пошел проверять билеты у вошедших пассажиров.
Маша вышла на набережную и застыла от восторга.
– Боже, красота-то какая!
По левую сторону раскинулось море необыкновенного лазурного цвета, а справа нескончаемый ряд отелей. Отели самых разнообразных форм и расцветок. Они громоздились толпой возле моря и ожидали скорого нашествия туристов и отдыхающих. Маша шла, по побережью любуясь неожиданным сочетанием Адриатического моря и этих выросших из земли огромных домов. Светило ласковое майское солнце, теплый ветерок трепал ее белокурые волосы. Сердце ее наполнилось восторгом и радостью:
– О боже, как хорошо! – думала Маша. Никогда даже не думала, что когда-нибудь я, русская женщина, буду так сама гулять по Сенигаллии, что расположена на Адриатическом море в самой Италии!
Это состояние было настолько восхитительным, что она чуть не плакала от восторга. Но когда Маша обошла десятка два отелей с вопросом есть ли для нее работа, и оказалось, что уже все места заняты, она сильно не расстроилась. Ну, ничего страшного, зато какая прекрасная прогулка.
В ожидании поезда Маша зашла в газетный киоск, расположенный возле вокзала. Купила открыток с видом Сенигаллии и попросила газету, где есть объявления о приеме на работу. Здоровый парень, продавец, положил перед нею толстый журнал за три евро. Мария полистала его, но работы там не нашла, попросила другое что-нибудь. Говорила по-итальянски она еще плохо и продавец не понял ее или не захотел понимать, потому что журнал стоит три евро, а газета один евро. К прилавку подошел мужчина и сказал:
– Она просит газету, где больше объявлений о работе.
Продавец нехотя достал газету и протянул Маше.
– Разрешите я помогу, – предложил мужчина свою помощь. Нашел нужную колонку с объявлениями о работе и показал Маше:
– Вот, смотри здесь.
Маша пробежала глазами по странице, аккуратно свернула газету и положила в сумку.
– Спасибо большое за помощь. Я внимательно прочту дома.
А он протянул ей руку:
– Микеле.
Маша сразу не поняла, что этот мужчина от нее хочет. А он повторил:
– Меня зовут Микеле.
– А! – растерялась Маша.
– А я Маша, – и лицо ее покрылось румянцем.
Она всегда очень расстраивалась, когда у нее краснели щеки, но это у нее с детства и не проходит до сих пор.
– Может, сходим в бар? – глядя на нее, спросил Микеле.
До отправления поезда еще было больше часа. И потом Маша вспомнила, что она весь день ничего не ела и не пила, и она согласилась. Посидев минут пятнадцать в баре, и перекусив бутербродом с сыром и ветчиной, они вышли на перрон. Мужчина повел ее на самую крайнюю лавочку:
– Посидим, пока придет твой поезд, – сказал он.
– Да нет, нет что вы, идите. У вас, наверное, дела, – засмущалась Маша.
– Нет, нет. Я сегодня выходной. Можно я этот час проведу с тобой? – улыбнулся Микеле и заглянул ей в глаза.
Маша в упор посмотрела на него. Обычный мужчина, лет пятидесяти в обычном костюме, неинтересного синего цвета.
Маша подумала, что это не опасный тип. Такой вряд ли будет приставать к ней, а просто поболтать, чтобы время быстрее прошло, – почему бы и нет.
Но случилось как раз наоборот. Сначала Микеле взял ее руку и, как бы шутя, стал целовать каждый ее пальчик. Она, вспыхнув, отдернула руку. Но он, улыбаясь, опять взял ее руку. Маша с опаской посмотрела по сторонам, вдруг кто увидит. Но людей на перроне было совсем мало, и они были заняты своими разговорами, и никто на них не обращал внимания. Она опять отдернула руку и сказала гневно:
– Ты как себя ведешь?
А он как-то смущенно улыбнулся и сказал:
– Сэй белиссима, по-русски значит – ты прекрасна.
Мужчина обнял, ее за талию притянул к себе и хотел поцеловать в губы. Мария вырвалась, вскочила со скамьи.
«Да что это за нахал!» – возмутилась она про себя. А ему сказала:
– Иди домой, не надо меня провожать.
– Сэй белиссима! – он, улыбаясь, встал со скамьи, подошел к Маше и схватив ее в крепкие объятья, накрыл ее губы своими горячими губами.
По ее телу потекло тепло, что-то внутри затрепетало, она растворилась в этом тепле. И странно, но ей захотелось навеки остаться в этом поцелуе.
Но поскольку у нее было коммунистическое воспитание, она не могла позволить целоваться с чужим мужчиной, посреди белого дня, посреди незнакомого города. Она стала неистово вырываться из его объятий.
Хотя ой как не хотелось. В процессе этой борьбы она потеряла серебряную сережку. Он стал искать эту сережку и не найдя ее сказал:
– В следующий раз я куплю тебе другие.
Он опять подошел к ней близко-близко. От его тела шла какая-то невидимая сила, которая как магнит притягивала к себе. Его пылающий взгляд привел ее в трепет. Она не могла оторвать глаз от его улыбающихся глаз. Но ей не позволяло все то же воспитание утонуть в этих глазах. Она опустила ресницы и пошла по перрону. Он догнал ее и спросил:
– Ты не хочешь дать мне номер своего телефона?
«Ну, вот еще», – подумала она. Вдруг он позвонит, а муж услышит, будут неприятности. Или может он больной на голову, или просто бабник какой. Как можно так сразу прилипать к чужой женщине. Она промолчала. Он достал газету, торчащую из ее сумки, и написал номер своего телефона.
– Къями ми, – это по-русски – позвони мне.
Они прохаживались по перрону. Он опять обнял ее за талию. А ей опять стало так хорошо и тепло.
«Блин, какое-то наваждение. Совершенно чужой мужчина обнимает меня, а мне приятно. Как я себя веду!»
Она остановилась возле стены, а он стал близко возле нее. Так близко, что его нос прикасался к ее носу и опять сказал:
– Позвони мне, пожалуйста, позвони!
Она уже вся трепетала, от его близости и странно ей не было стыдно стоять так близко возле него и чувствовать тепло его тела.
Вообще, Маша была застенчивая женщина, и общаться с мужчинами ей всегда было тяжело. Она вечно смущалась, не знала как себя вести, что говорить. А с этим нахалом ничего не надо говорить, совершенно не нужно думать, как себя вести. С ним просто хорошо и все. А он схватил ее руку, целуя каждый пальчик, твердил:
– Позвони мне, позвони, позвони…
Уже показался поезд, а он вдруг начал быстро говорить:
– Я работаю в
