Искушение для грешника (СИ) - Саша Кей
Неожиданно у меня появляется странное ощущение, что ни на этих выходных, ни на следующих Марк не вернется. Для этого нет никаких причин, наверно, это то самое предчувствие, как у ба.
— Я буду ждать изо всех сил, — отвечаю я. — Позвони мне, как долетишь и устроишься. Или просто напиши, что все хорошо. Тебе бы сразу лечь спать.
Я целую его на прощанье крепко-крепко и со смешанным чувством я провожаю взглядом удаляющееся такси.
Однако, морозиться долго очень не хочется.
Достав мобильник и взглянув на время, понимаю, что прибыла рановато. Семь морок пять. В надеждах, что мне повезет, набираю номер, оставленный мне дядей.
— Здравствуйте. Я от Германа Бергмана, — рапортую я и титаническим усилием воли заставляю себя не заржать.
Все свои сознательные годы я угораю над дядей Герой. Если Герман Александрович Бергман звучит внушительно, то Герман Бергман — это жесть. Как реклама логопедической клиники. Я могу оценить чувство юмора ба, но может стоило оставить дяде Гере фамилию отца, раз отчество оставили? Хотя, кто б ее еще знал. А Роза Моисеевна не колется. Я, правда, тоже вполне могу развеселить: Эльвира Давидовна Бергман — это не для слабонервных. Мне определенно пошло бы быть учителем музыки, но чаяния ба не оправдались.
— Здравствуйте, вы уже на месте? — отвечает мне приятный девичий голос. — Это вы там из такси вышли, да? Я сейчас.
Я подрагиваю на ветру, жалея, что пришлось вытряхнуться из теплого салона в осеннюю промозглость, и постепенно навьючиваю на себя кофры.
Из стоящего неподалеку монстра автомобильной промышленности выпрыгивает хрупкая девчонка. Издалека кажется, что ей лет пятнадцать, но вблизи все-таки становится понятно, что она постарше. С завистью смотрю на тонкую талию, перетянутую поясом веселого желтого плащика. Сразу видно, балерина. Да и походка не обманет. Не идет, а пишет. Пишет и зачеркивает. Эх.
— Я — Карина Смолина, руководитель студии, а вы? — от нее пахнет легкими цветочными духами. И вся она какая-то солнечная, и желтый плащ только подчеркивает это.
— Меня зовут Эля, — представляюсь я и замечаю, что нас не двое этим утром возле балетной студии.
Хлопнув дверцей, из броненосца выходит мужчина и, дзинькнув сигнализацией, направляется к нам. Что-то знакомое я вижу в том, как он двигается…
Опачки!
Это Макс. Он смотрит на целого руководителя студии покровительственно и с некоторой теплотой. В голове быстренько крутятся винтики: Каринка, угрозы, курочка на яйцах Макса…
Который, кстати, удивлен не меньше моего.
Он приподнимает брови:
— Так это ты, что ли, Э. Бергман? Племяшка Геры?
— Я, — киваю обреченно. — О чем часто скорблю. И в особенности сегодня утром.
— Вы знакомы? — напряженно спрашивает Карина. Она ревниво оглядывает меня, уделяя внимание верхним девяноста, и собственническим жестом берет Макса за руку, что вызывает у него веселое удивление и немного глупую улыбку. Макс охотно перехватывает ладошку покрепче, но Карина уже оценивает, не несу ли я ей угрозу. Ишь ты, воробей. Нафиг мне не надо еще и этого мужика, успокойся.
— Немного, Карин, это знакомая Олега. Слово Лютаева, — разряжает обстановку Макс, и морщинка между бровей нанимательницы разглаживается. Ффух, мне одной шальной директрисы в послужном списке достаточно.
И тут у меня щелкает. Офигеть!
Это он, что ли, и есть тот самый Макс Лютаев? Смотрю на него во все глаза. Ну у дяди Геры и знакомые! Как мало я о нем знаю.
Кажется, по редакции ходили слухи, что один из самых желанных холостяков наконец решил остепениться, стало быть, Карина — та самая невеста.
Почему-то я ожидала, что такой человек, как Лютаев, выберет себе светскую красавицу. А эта скорее миловидная, хотя губы у нее, конечно, как для рекламы. Рекламы хоть чего. Все купят. Даже свечи зажигания.
— Ну раз знакомая Олега, тогда добро пожаловать в нашу студию, — добреет девчонка. Интересно все-таки, сколько ей лет? — Подождите минутку, я сейчас все открою. Дети приедут чуть позже.
И она летящей походкой отправляется к красивой железной двери с кованым оформлением и вывеской «Балетная студия «МАЛЮТКА».
Проследив напряженным взглядом за перемещением будущей дражайшей половины, словно ее могли украсть, Макс поворачивается ко мне и показывает кулак:
— Только сболтни ей про ресторан и группу захвата!
— Имею тягу к сохранению спокойствия, — я тут же демонстрирую готовность к сотрудничеству.
Лютаев хмыкает.
— А Раевский вообще в курсе, что ты племянница Германа?
Пожимаю плечами:
— Понятия не имею, но вряд ли. Откуда бы ему знать? Уж точно не от меня.
На лице Макса расцветает дьявольская улыбка.
— И от меня не узнает. Кажется, пришла моя очередь повеселиться. Это будет интересно, — и подхватив половину моих сумок, Макс направляется к студии. — Карин, ты, кажется, просила Олега сегодня заехать?
О, нет!
Глава 20. Неожиданная сторона
Я успеваю отснять интерьер и обсудить с Кариной, что именно она хотела бы видеть на фотографиях, до того, как начинают подтягиваться дети. В целом, все ожидаемо: счастливые детские мордашки возле станка, несколько одиночных фотографий.
Макс уговаривает невесту саму встать на пуанты, дескать, покажи, что детьми будет заниматься настоящая балерина, но мне кажется, он просто хочет профессиональное фото любимой. А что любимой, видно невооруженным взглядом. Меня даже грызет мерзкий червячок зависти.
Интересно, смотрит ли на меня так же Марк? Очень надеюсь, что да.
Заполоняя танцкласс, меня атакуют бабушки и мамы, держащие за руку сонные чада, с просьбой сделать еще и снимки для них. Запечатлеть юные дарования на начальных батманах, так сказать. Лютаев кивает мне, давай, и обещает оплатить этот беспредел, но сам весьма шустро скрывается, когда поднимается гвалт.
А это именно беспредел. Как еще можно назвать то, во что превращается все вокруг, когда собирается толпа пятилеток? Две девочки постарше ведут себя солиднее, но на общую картину это никак не влияет.
Если бы не Карина, я бы, наверно, испсиховалась. Меня дети умиляют пока только на открытках, а она как-то с ними управляется, поэтому я слезно прошу ее меня не бросать.
— Значит, ты знакомая Олега? — любопытничает Карина. По лицу видно, что она не прочь услышать подробности, которые, ясное дело, я рассказывать не готова.
— Можно сказать и так, — уклончиво отвечаю я и тут же соображаю, что даю двусмысленный ответ. По блеску в глазах Карины догадываюсь, что она истолковывает мой ответ неверно, что, скорее всего, закономерно, если судить по поведению Раевского. Быстренько перевожу стрелки, чтобы замять тему:
— А вы как пересеклись? Он же приятель
