Их долго и счастливо - Кэти Роберт
— Зачем помогать мне?
— Тео…
— Да, вы это уже говорили. Но если бы вы с Тео были такими хорошими друзьями до того, как всё это началось, он вёл бы себя с вами по-другому. Он едва ли смотрит на вас искоса, и это не потому, что я играю роль запуганной, ревнивой подружки.
Ноэми посмотрела на неё, по-настоящему посмотрела.
— Нет, я полагаю, что это не так, — она вздохнула. — Мой отец — глава нашей семьи. Какой бы прогрессивной ни была Талания во многих отношениях, семья Хаксли отстаёт от времени. Он не даст своего благословения на то, чтобы я взяла на себя руководство операциями. Вместо этого он намерен передать титул главы семьи моему двоюродному брату.
Неприятно, но это не объясняло, какое отношение это имело к Мэг.
Ноэми кивнула, как будто произнесла это вслух.
— Я знаю, это кажется мелочью по сравнению с тем, с чем вы сталкиваетесь с тех пор, как стали консортом, но это моя жизнь. Даже жизнь моей семьи, поскольку мой двоюродный брат дурак. Если бы у меня была ваша поддержка — поддержка всех вас троих — я могла бы занять эту должность до того, как у моего отца появится шанс отказаться от неё. — Она слегка улыбнулась, от чего у Мэг мурашки побежали по спине. — Конечно, семья Хаксли останется верным союзником как короны, так и консортов на всё время моего пребывания на посту главы семьи.
— Конечно, — Мэг уставилась в свой кофе. У неё не было никакого права заключать такого рода сделки. Она была…
Она была консортом.
Всё это время Мэг чувствовала, что играет роль маленькой девочки в платье принцессы и туфлях, которые ей никогда не удастся примерить. Если она собиралась остаться, если она действительно собиралась это сделать, пришло время взять на себя ответственность за этот маленький уголок своей жизни.
Она сделала ещё глоток кофе.
— Я не могу обещать сделать больше, чем поговорить с Тео и Галеном о вашей поддержке, — она продолжила, прежде чем Ноэми смогла заговорить. — Но я поддержу ваше заявление после того, как вы осуществите свой переворот.
И у неё было чувство, что Тео тоже это сделает. Им нужны были союзники. Несколько семей выступили в поддержку Тео, но это было больше для подстраховки, чем из какой-либо реальной лояльности к нему. Многие представители молодого поколения семей боготворили его, и это пригодилось бы через несколько лет, но другие рассматривали его изгнание как доказательство того, что он не был непогрешимым, и это было опасно для всех.
— Спасибо, консорт.
Она могла оставить всё как есть, могла сохранять между ними осторожную дистанцию. Чёрт возьми, наверное, ей следовало бы. Но с тех пор, как она приехала в Таланию, Ноэми никогда не вызывала у Мэг внутренней тревоги, как это делали некоторые дворяне. Она была достаточно красива, чтобы вызвать у кинозвезды чувство неуверенности, но Мэг должна была быть особой разновидностью сволочи, чтобы винить её в этом. Нет, пришло время пустить здесь корни. Настоящие корни.
А это означало допустить возможность дружбы.
— Если мы собираемся подружиться, тебе следует называть меня Мэг.
Глава 7
Тео провёл день, расставляя всё по местам. Как король Талании, он теоретически мог вызвать во дворец любого гражданина, которого хотел, но реальность заключалась в том, что ему приходилось действовать осторожно, когда дело касалось семей. Семь благородных семей могли бы собрать значительное количество власти, если бы отложили свои мелкие дрязги в сторону и сосредоточились на троне, но они никогда не удосуживались попробовать. С нападением на Мэг это, возможно, изменилось.
Вероятно.
Проблема была в том, что он знал недостаточно. Дориан Микос был кукловодом, дёргающим за чьи-то ниточки, но все остальное было покрыто тайной. Неизвестно, кто ещё намеревался запачкать свои руки кровью Мэг, и, конечно, неизвестно, какова была их конечная цель. Гражданская война никому не пойдёт на пользу в ближайшем будущем, но были члены семей, способные играть в долгую игру, которая исчислялась десятилетиями, а не годами. Иногда даже жизнями.
Он не будет знать наверняка, пока не вытащит их на свет божий. Как только он узнает, с кем работает Дориан, он сможет действовать дальше.
Тем временем ему просто нужно было играть очень осторожно.
Дверь в его личный кабинет открылась, и он поднял глаза, когда Гален вошёл внутрь и закрыл за собой дверь. Он выглядел таким же усталым, каким чувствовал себя Тео, его плечи чуть поникли, а уголки рта были плотно сжаты, что превратилось в постоянный свирепый взгляд. Щёлкнул замок, чтобы убедиться, что им никто не помешает, а затем Гален прошествовал к креслу напротив стола и опустился в него.
— Это отстойный план.
— Да, ты упоминал об этом прошлой ночью.
Гален провёл рукой по лицу.
— Ещё не поздно передумать. Мне не нравится оставлять вас здесь одних — любого из вас.
Он знал. Конечно, он знал. Будь на то воля Галена, он бы связал и Тео, и Мэг при первых признаках неприятностей и оставил Таланию в прахе. Тео мог быть верен своей стране, но эти двое были верны только Тео. Это было и преимуществом, и опасностью.
На мгновение он позволил себе представить, как всё обернётся. Они поедут по туннелям из дворца в город, где Галена, без сомнения, будет ждать машина. Пара часов езды приведёт их к границе, а затем через неё. Они могли бы оказаться в доме Галена в Греции ещё до того, как солнце опустится за горизонт следующей ночью. Там ничто не имело значения, кроме них троих, и единственные игры власти, которым они предавались, происходили в постели.
Самое главное, никто не пытался бы убить Мэг.
Этого не могло случиться. Бежать сейчас было равносильно тому, чтобы встать на колени и предложить своим врагам своё горло. Все их глотки. Чтобы защитить её, он должен был остаться, и ему придётся вести грязную борьбу, оставаясь при этом неприкасаемым. С этим балансом было трудно справиться, но рядом с ним был Гален. Он вёл грязную игру столько, сколько Тео его знал. Единственная причина, по которой Гален сейчас колебался, заключалась в том, что ему не хотелось выпускать ни одного из них из виду.
Тео наклонился вперёд и оперся локтями о стол.
— Прошлой ночью ты сказал мне, что я не должен нести это бремя в одиночку. Ты передумал?
Тёмные глаза Галена стали пустыми и холодными.
— Не смей вешать на
