(Не)счастье на мою голову - Екатерина Орлова
Мы делаем заказ, и нам сразу приносят наш кофе. Откинувшись на удобную спинку широкого ротангового кресла, делаю глоток ароматного напитка. Подушки под спиной настолько большие и мягкие, что я борюсь с соблазном поджать под себя ноги и еще уютнее устроиться на своем месте.
Щурюсь от мягких лучей солнца и пью свой кофе. Андрей подносит к губам небольшую чашку с эспрессо. Делает глоток и смотрит на меня с небольшим фирменным прищуром.
– Что? – спрашиваю, не выдержав напряжение между нами.
Как бы я ни старалась его игнорировать, оно все равно чувствуется. Есть что-то такое во всей этой ситуации, что заставляет меня напрячься и в то же время расслабиться настолько, чтобы перестать контролировать происходящее.
– Ты мне нравишься, – просто произносит он, заставляя меня зависнуть на несколько секунд.
Прямота Борзого иногда просто сшибает с ног. Я уже настолько привыкла к определенному алгоритму поведения мужчин, что с появлением в моей жизни Андрея каждый раз чему-то удивляюсь. Мне кажется, он вообще не фильтрует свои мысли до того, как они попадут на язык.
– Надеюсь, я тебе тоже, – усмехается он, когда я продолжаю молчать.
– Я тебя совсем не знаю.
– Что ж… – он трет щетину, издавая приятный царапающий звук. – Андрей Купатов, двадцать шесть лет. Рост метр восемьдесят шесть, атлетическое телосложение, цвет глаз…
– Прекрати, – смеюсь я. – Все это я и без тебя уже знаю.
– А атлетическое телосложение ты отметила? – он играет бровями, заставляя меня засмеяться еще сильнее. Киваю и зажмуриваюсь от того, насколько мне сейчас хорошо. Открываю глаза и снова смотрю на Андрея с улыбкой на губах.
– Что ж… – вздыхает он. – Придется выкладывать всю подноготную. – Став серьезнее, он снова делает глоток кофе, а потом достает сигареты и закуривает. – Я детдомовский. Мать оставила меня в роддоме сразу после родов. Рос там до пятнадцати, потом меня усыновили.
– Это большая удача – быть усыновленным в таком возрасте.
– Да, – произносит он задумчиво. – У меня самая офигенная мама на свете. Ее зовут Алла Витальевна.
– Подожди. У тебя тоже отчество Витальевич.
– Да. Так совпало, – пожимает он плечами. – Короче, муж мамы не хотел приемных детей, а она сама не могла их иметь. Этот мудак говорил, типа, неизвестно, какие болячки вылезут по мере взросления ребенка. Тогда мама решила, что было бы крутой идеей усыновить подростка, и таким образом минимизировать риски. И она подумала, что офигенно будет сделать этому мудаку сюрприз. Мой дядя – бывший губернатор, Александр Самсонов, – тогда был мэром в столице. Он и помог маме без лишней суеты и согласия мужа оформить опеку. Ну и в годовщину свадьбы мамы с ее ушлепком она привезла меня в новый дом.
– Учитывая, как ты его называешь, он тебя не принял.
– Не принял, – горько усмехается Андрей. – Этот мудила закатил такой скандал! Верещал, как сучка, а потом кинулся на маму. Хотел ее ударить, но я вмешался. А я тогда был таким… знаешь, звернышем. Круглые сутки был на стреме, потому что в детдоме всегда найдется кто-то, кто считает, что тебя надо научить жизни. Короче, я еще не успел расслабиться в новом доме, поэтому встал перед мамой и… сломал нос новому отцу, – улыбается Андрей. – Классное знакомство, да? – он потирает затылок.
– Я тебя не осуждаю.
– Да я и не жду одобрения, – произносит он спокойно, и я ему верю. – Не пытаюсь тебя впечатлить. По крайней мере, не этим рассказом. Ты хотела больше узнать обо мне, я хочу, чтобы ты знала. Вот и все.
Мне нравится его прямота. Вот сейчас я это осознаю. Я так устала от лжи и пускания пыли в глаза, что мне импонирует честность Андрея. Пусть какими-то своими поступками он не гордится, но все равно открыто рассказывает о них. Хотя кто знает, что еще скрыто под слоем дружелюбности и кокетства.
– Короче, я набил своему новому отцу е… лицо. Разразился скандал. Мама пыталась все уладить, а тот требовал, чтобы она вернула щенка в тот приют, откуда взяла. Я озлобился еще сильнее. И ждал, что меня вернут. Но мама удивила. На следующее утро, после целой ночи ругани, она собрала вещи мужа и выгнала его. Они жили в доме ее родителей, так что ему ничего не оставалось, кроме как свалить. Откровенно говоря, я думал, что она наиграется в материнство, соскучится по мужу, с которым прожила в браке десять лет, и выселит меня на улицу. Но она удивила. Взялась за меня так, что я обрел настоящую маму – любящую, терпеливую, внимательную, самую лучшую на свете.
– Ей повезло заполучить такого благодарного сына.
– Это мне повезло. Я перестал надеяться обрести семью, когда мне было семь. Когда видел, как детей потихоньку разбирают, понимал, что чем старше становлюсь, тем меньше у меня шансов выбраться из системы. Но мама разрушила этот шаблон.
– Тебе легко было ужиться в новой семье?
– Нет, конечно. Я не привык к такому. Ни к заботе, ни к вниманию. А когда понял, что все это достается мне, начал ревновать маму к каждому столбу. Даже к племяннице Ольке. Она младше меня, кровь Самсоновых. Это девичья фамилия мамы. Конечно, все носились с принцессой, а мне хотелось утопить ее или придушить. И только понимание того, что мама может расстроиться, останавливало меня от ужасного поступка. А потом я и сам полюбил маленькую приставучку.
Я улыбаюсь, зеркаля улыбку Андрея.
– Она сейчас замужем за одним из Громовых.
– О, – наконец меня осеняет. – Подожди, но ее зовут Алиса.
– Да. Алиса. Это она, – особо не поясняя, отзывается Андрей. – Так что она теперь родственница твоей дочери.
– Удивительно, как тесен мир.
– Очень, – кивает Андрей и благодарит официанта, расставляющего перед нами блюда с едой. – Ну а ты?
– А что я? – склоняю голову набок и беру в руку вилку, чтобы попробовать пышный омлет с креветками.
– Расскажи о себе. Ты была когда-нибудь замужем?
Я поднимаю голову и делаю глубокий вдох. Мое лицо становится серьезным. Сейчас он обалдеет. Интересно, сбежит ли?
– А я до сих пор замужем, – произношу страшную правду и жду реакцию.
Глава 19
Андрей
Как-то я пообещал себе меньше материться при Валентине. Но такая новость…
Это же ебаный пиздец и другие увлекательные истории.
Это просто трешак.
В голове за секунду проносятся десятки
