Карабинер (СИ) - Форс Элен
Не знаю. Я не разбираюсь в таких вещах и даже не умею говорить на такие темы, мне хочется побыстрее залезть под одеяло и не быть объектом изучения. Чёрные глаза издевательски ласкают меня, ловят каждую эмоцию.
- Расскажи о себе. – Это не просьба, очередной приказ, только у меня нет сил на его исполнение.
- Думаю всё уже есть в досье. – Отворачиваюсь, меня очень задели слова мужчины. Они ранили так, что не могу сдержать слёз. За долгое время я начинаю плакать. Зейд выпускает меня, позволяет сгрести простынь и укутаться в неё. – Я знаю, что у Вас есть на меня досье. Иначе, откуда бы Вы знали, что я выросла в детском доме?
- Есть, но я хочу услышать то, чего там нет. – Его голос давит и предупреждает, что мне не стоит истерить и устраивать сцен. У меня нет на это права. Мужчина освобождает меня от тюрьмы и уголовного преследования, я продаю своё тело.
Заставляю себя говорить спокойно, сбавить обороты и не хамить Зейду, не нужно злить дикого зверя, я ничего не получу от этого, лишь испорчу отношения. Но я не могу справиться с потоком слёз, то рекой текут по щекам.
- Простите. – лепечу дрожащим голосом. – Я переволновалась, а рассказать мне действительно нечего. В моей жизни не было ничего интересного.
Когда мужчина будил меня, он был пьян, от него исходил алкогольный дурман. Сейчас же Зейд был трезв как стёклышко и мне начало казаться, что его опьянение мне померещилось.
Он встаёт, выпрямляется во весь рост, и начинаю реветь ещё сильнее. Закрываю лицо руками и стискиваю челюсти, чтобы подавить этот приступ отчаяния.
Мужчина нравился мне, притягивал к себе. В детстве я представляла, что, когда выросту у меня будет муж. Я видела его именно таким, сильным и решительным, не бросающим слова на ветер. Мне ужасно хотелось бы встретить Зейда при других обстоятельствах и попробовать отношения с ним. Не такие испорченные.
- Что же тебя так расстроило, боюсь спросить. - Ответ «ничего» не подошёл бы для такого случая. – Или ты так переволновалась от минета?
Зейд одевался, каждое его движение кричало, что мужчина зол.
- Простите. – Ещё раз прошу его. – Накопилось. Сначала похищение, потом тюрьма… Я никогда никуда не уезжала из родного города, даже на машине в соседнюю деревню. Моё первое и такое желанное путешествие превратилось в настоящий кошмар. Меня обманул человек, которому я доверилась, потом я попала в тюрьму. Единственный человек, кто рядом - это Вы, но я не могу обнять Вас или попросить погладить меня по голове, успокоить… Не могу. Вы ведь не мой парень, Вы мой… покровитель.
Зейд замирает, мои слова его удивляют. Мужчина удивлённо вскидывает брови, наверное, он удивлён моей детской непосредственностью.
- Меня всегда тошнило от сентиментальных разговоров. – Зейд спрятал руки в карманы брюк. – Я вообще не люблю вести светские беседы. Считаю всё это бессмысленной тратой времени. Если тебе станет легче, могу успокоить тебя: каждый, кто был причастен к твоему похищению, расплатится за это. В тюрьму ты больше не вернёшься, и никто не посмеет тронуть даже пальцем тебя. Те, кто посмел, больше не жильцы.
Карабинер говорит так, что у меня возникает чувство, будто казнь в столовой была проведена из-за меня. Мужчины устроили бунт, в ходе которого был нанесён ущерб репутации Сирийца. Посмели тронуть ту, что принадлежала ему.
- И хочу расстроить тебя, Ната, что я единственный, кто может обнять тебя сейчас, сегодня и в будущем. В мои планы не входит отпускать тебя. Если ты будешь и дальше достаточно смышлёной, умной и послушной, твоя жизнь заиграет новыми красками. Заслужи моё доверие и я разрешу тебе выходить за пределы этого дома.
Голова становится квадратной и безразмерной, ничего не понимаю. Зачем Зейду я нужна? Я?
- На мне браслет. – говорю первое, что приходит на ум. – Полиция отслеживает мои передвижения.
- Твои передвижения отслеживаю я. Полиции срать, что с тобой и где ты. – Мужчина грубо усмехается. – А мне нет. Я пока не понял, кто ты и что из себя представляешь. Когда пойму, приму решение на твой счёт.
Глава 16. Миссия - заслужить доверие.
Я не могла сидеть без дела, поэтому убрала в квартире, приготовила покушать: сделала салат, нажарила пирожков и запекла мясо с овощами. Что-то подсказывало мне, что Зейд любил сытную пищу и никогда не придерживался диет, несмотря на фигуру.
Карабинер сказал, что решение о моём освобождении будет принимать он. Это возмутило и порадовало меня одновременно. Конечно, факт, что я больше не была на карандаше в полиции, не мог не порадовать. Но меня разозлил Зейд, мужчина обходился со мной как с вещью, присвоил себе без разрешения.
Конечно, я когда просила его о помощи, преподнесла себя на блюдце и теперь было глупо предполагать, что Зейд будет уважительно ко мне относиться, и всё равно, рабство отменили и меня нельзя было просто оставить себе по желанию.
Феминистическая часть меня кричала, что нужно попробовать сбежать, добраться до посольства и попросить убежища, а романтическая задавалась вопросом – зачем я была ему?
У такого мужчины как Зейд не было проблем с вниманием женщин, он мог заполучить любую, но решил пустить меня в свой дом. Что, если я понравилась ему?
Дура. Просто я дура. Фантазёрка.
- Аппетитная сцена. – Я погрузилась с головой в мысли и не заметила, как вернулся Зейд с работы. Карабинер по-прежнему был в форме, одетый с иголочки, стоял надо мной, а я сидела на полу в шортах и лифчике с половой тряпкой в руках. Сцена действительно была эротичной. – Чем это пахнет?
- Едой. – Отвечаю скупо, получилось холоднее, чем я репетировала. Поджимаю губы, выжимаю тряпку и продолжаю мыть полы. Если Зейд хотел покладистую девочку – содержанку, пусть получает. Я убираю его дом, как и полагается рабыне.
Мужчина наступил ногой на тряпку, останавливая уборку.
- Накрой лучше на стол. – Замечаю у него в руках картонный пакет. Послушно встаю и без единого слова иду к плите, чтобы наложить в тарелку еды. Команды помыть руки не было, поэтому я делаю ровно то, что мне и приказали, накрываю на стол. Мой бунт вызывает у мужчины снисходительную улыбку.
Зейд располагается за столом, ставит пакет рядом с собой и закатывает рукава рубашки.
- С завтрашнего дня к тебе будет приходить репетитор итальянского языка, она будет заниматься с тобой и научит тебя писать. Все необходимые учебники и тетради я купил. – Ставлю тарелки перед ним и замираю, я не ожидала такого поворота. – Твои занятия в библиотеке похвальны, но их недостаточно.
Интересно, есть что-то, о чём он не знает?
- Зачем мне заниматься итальянским? В постели он не нужен. – Стоит слететь словам с языка, как я сама прикусываю язык до крови. Прикрываю ладонью губы и пячусь на несколько шагов назад. Чёрт.
- Ох. А у тебя есть зубки, да, Ната? – Спрашивает мужчина, только я не пойму, ему весело или он злится. Мужчина всегда выглядит суровым. – Можешь выпускать коготки иногда, я разрешаю. Только знай меру. Поняла меня?
Киваю. В шоке, что сказала такое Зейду.
- И, если ты закончила, помой уже руки и наложи себе поесть. Я не привередливый, могу и так поесть, а вот ты у нас слабенькая. Не дай Бог ещё отравишься и не сможешь делать то, зачем я привёз тебя сюда. – Мне одновременно становится стыдно, неловко и горько, хочется надеть тарелку на голову Карабинеру с его острой манерой жалить.
Мою руки и беру один пирожок. Сажусь на против него и откусываю кусочек, перекатываю во рту тесто с удовольствием. Пирожки получились славные, очень вкусные.
- Вчера я уже просил тебя рассказать о себе, прошу ещё раз. Надеюсь, что в третий мне не придётся просить. – Звучит как угроза – предупреждение. Понимаю без лишних уточнений, что Зейд не оценит, если я не отвечу на вопрос.
- Да особо нечего, честно. Мама отказалась от меня при родах, кто моя семья я не знаю и никогда не искала. Зачем искать тех, кому ты не нужен? Выросла в детском доме, училась сносно. Когда окончила школу, поступила в университет и мне дали квартирку. Училась и работала. Времени на развлечения не было. Так и пролетела студенческая жизнь. После, работа, попытки построить карьеру. – Я говорила правду, мою жизнь нельзя было назвать интересной и разнообразной.
