Измена. Не фригидная жена (СИ) - Маис Алиса
– Окей, но место выбирая я. Ресторан «Симфония» помнишь?
Его предложение вынуждает меня замолчать. Я не ожидала услышать от него предложение поужинать вместе в ресторане. Как-то это… Неправильно, да?
Пауза затягивается.
– Вит, ты тут?
– Связь пропадает, наверное… Давай в «Симфонии», хорошо.
И кладу трубку.
Ресторан так ресторан. Я сойду с ума, если не разберусь с этой семейкой.
Заодно и развеюсь, в ресторан мы с Дамиром не выбирались уже очень давно, даже в хорошие дни из-за усталости оставались дома. Я вздыхаю и открываю диалоговое окно с Кариной, начинаю печатать ей и пересказывать разговор.
Глава 13
Когда я захожу в ресторан, Тимур уже сидит за столиком на двоих в дальнем уголке. Приглушенный свет и медленная музыка расслабляют мои натянутые нервы, однако не до конца. Пока я иду, стуча каблуками по полу, пытаюсь угадать, что принесет мне вечер – какие откровения.
Со спины Тимура можно спутать с братом… Но его одежда не дает мне шанса ошибиться или что-то предположить. Тим сидит в голубой футболке и джинсах, расслабленно попивая алкоголь из бокала.
Увидев меня, он резко встает.
– Вита! Прекрасно выглядишь. Как и всегда, но… Учитывая обстоятельства.
– Привет, – неловко отвечаю я.
Может быть, мне только кажется, что взгляд Тимура задерживается дольше, чем требуется… Точно, просто кажется. Мы обнимаемся, как старые друзья, и садимся за стол. Я не позволяю Тимуру поухаживать за собой, быстро подставляю стул и вешаю на спинку маленькую сумку.
– Что выберем? Я не ужинал…
– Я тоже. Что-нибудь на твое усмотрение?
– Окей, я знаю, что тебе нравится, – подмигивает он мне.
Боже.
У меня такое ощущение, что я забыла, как мы общались раньше. Может быть, он позволял себе такой безобидный флирт, а я реагировала на него адекватно? Я вспоминаю, что советовала мне Карина. Она говорила, что я могу тоже флиртовать с Тимуром, чтобы выведать у него больше правды. Но мне что-то совсем не хочется…
Тимур и Дамир похожи.
И из-за этого я чувствую себя рядом с ним странно. И голоса у них похожие. Закрою глаза на мгновение, и представлю, что не было со мной этой катастрофы с изменой, а напротив сидит любимый муж.
Но зачем мне эти иллюзии – я достаточно долго живу в ужасной реальности.
– Как ты себя чувствуешь, Вит? – спрашивает Тимур, сделав для нас заказ.
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Непонятно.
– Если ты хочешь узнать, почему Дамир так поступил… Ну, мы же не будет увиливать, да? Не чужие люди, поэтому, я тебе скажу сразу, я с ним мало общался в последнее время, – Тим пытается поджать одну ногу под себя, стул скрипит.
– Я не за этим тебе позвонила.
Без увиливаний, тем лучше.
– Хорошо. Все-таки соскучилась? Я так и знал…
Я позволяю улыбке на моем лице отзеркалить его расслабленную усмешку.
– Мне интересно, какую роль в нашем разводе сыграл ваш отец.
– Отец? – переспрашивает Тимур.
Я киваю, доставая придуманный туз из рукава.
Слова Дамира о том, что «ребенок все исправил бы» вместе с рассказом Карины об особенном отношении в семье к детям сформировали четкую картину. Зная своего мужа и его нелюбовь к посвящению в личную драму других людей, я почти уверена, что он не пересказывал наш разговор брату слово в слово. Значит, я могу немного его приукрасить. Соврать, чтобы не дать Тимуру возможности увильнуть. Что, если Дамир случайно в пылу ссоры бросил бы всего одну фразу?
– Дамир дал понять, что наш развод связан с тем, что я не смогла родить ребенка, – говорю я, смотря в его темные глаза. – И он сказал, что его отец этим недоволен. Что ты знаешь об этом?
– Вит… Не знаю, что тебе сказать.
Тимур выглядит удивленным.
– Я просто хочу разобраться в ситуации. Это ни на что не повлияет, – откровенно лгу я. – О разводе мы уже договорились. Но… Можешь называть это «психологическим дискомфортом», – тихо продолжаю.
На самом деле Тимур, возможно, сейчас решит судьбу моего ребенка.
Быть ему сыном или дочерью Дамира, или только моим малышом. Я могу терпеть его присутствие рядом ради ребенка, даже если на протяжении нескольких лет его глаза, его лицо, его улыбка будут вонзаться в мое сердце и вынуждать плакать по ночам. Однако о том, чтобы отдать ребенка на воспитание чудовищу с извращенными понятиями о детстве, не может быть и речи. Если ради благополучия ребенка придется бежать…
То я научусь ездить одна в поездах.
– Ты же знаешь, что я сбежал из дома? На то были веские причины.
– Какие?
Тимур не успевает ответить, к нам подходит официантка, она ставит передо мной вкусно пахнущий стейк и салат с овощами. Тимур благодарит ее и открывает бутылку вина, а мне ведь нельзя пить.
Я не успеваю придумать, что ему сказать… Белое вино наполняет мой бокал наполовину. Тимур поднимает свой, чтобы сделать тост. Ничего не остается, как сделать то же самое, натянуто улыбаясь.
– Давай выпьем за встречу, пока не начались эти разговоры…
– За встречу!
Он отпивает, а я лишь пробую вину на вкус кончиком языка, и оставляю бокал. Надеюсь, что Тимуру хватит такта не интересоваться, почему я так сделала.
– Итак, что конкретно ты хочешь знать?
Я повторяю вопрос, заданный до прихода официантки:
– Почему ты сбежал из дома?
***
Тимур не притрагивается к еде, пока не заканчивает рассказ.
На столе рядом с моим локтем лежит телефон, и я боковым зрением фиксирую время. Пять минут. Всего пять минут потребовалось Тимуру, чтобы рассказать о своем детстве – в удобной для него манере, с подшучиваниями и иронией. Но полезной и новой информации в его рассказе оказалось мало. Я мысленно подвожу итог – слишком мало свободы, слишком много правил, ответственность за каждый поступок и нежелание Тимура встревать в бизнес-империю Сергеева.
При этом сам он сказал, что ему и не требовалось – Дамир изначально являлся претендентом на кресло гендиректора.
Что-то тут не вяжется…
Многих детей воспитывают подобным образом и далеко не все они сбегают посреди ночи из дома с парой купюр в кармане… Да, следующая история Тимура была именно об этом. Он гораздо охотнее рассказал мне, как почти без вещей отправился «в свое первое путешествие».
– Отец заблокировал мои счета, так что… Я первое время жил у друзей, а потом один из них предложил мне подработку – посмотреть код в приложении. Они знали, что я шарю в компьютерах. Так что теперь я этим и зарабатываю себе на поездки.
Тимур берет в руки нож и вилку, отрезая первый кусочек остывшего стейка.
– Я все еще не понимаю, прости, – стараясь казаться беззаботной, я тоже беру столовые приборы. – Ваш отец был всего лишь «немного строгим», но ты сбежал из дома при первой возможности, а Дамир… Дамир, хотя и работает в компании отца, откровенно его ненавидит. Даже слушать о нем не хочет. – Я накалываю на вилку кусочек огурцы слишком резко. – Но бросает меня в том числе по его указке.
– Вит, это…
– Я просто хочу разобраться, – я неосознанно повышаю голос, оказываясь в центре внимания сразу нескольких столиков. Вздыхаю и опускаю голову. – Я думала, что мы друзья, Тимур. Настоящие.
– Мы друзья, – кивает он.
– Тогда расскажи мне правду.
Я тянусь к его руке и накрываю своей. Жест поддержки слишком быстро становится неуместно интимным, поэтому я сжимаю его запястье один раз, и отстраняю ладонь.
Тимур устало потирает лицо.
– Да, ты права… Права в том, что дело заходило дальше правил и ограничений, которые знают многие дети. Но знаешь, Вит… Я рос в этой семье и я очень долгое время не знал, нормально ли это? Может быть, всех так воспитывают? Может, отец реально хочет сделать из нас людей?
Он тянется к бокалу и делает глоток.
Я слушаю затаив дыхание и не отрывая от него глаз.
– Он деспотичный психопат, окей? Мое беспристрастное мнение, – хмыкает Тимур. – Он наказывал нас за малейшие проступки, которые даже проступками-то и не считались… Не поздоровался с кем-то из его друзей? Наказание. Потратил карманные деньги на сладости? Наказание. Играл в приставку, пока родителей не было дома? Наказание. Потому что каждую свободную минутку мы должны были, по его мнению, уделять обучению, совершенствованию, дисциплине.
