Моя идеальная - Настя Мирная
Делаю несколько глубоких вдохов-выдохов, опустив веки. Душу в себе необоснованную ревность. Да, блядь, и сам знаю, что без причины сорвался. Тут любой глазеть бы на неё стал.
— Извини, Тоха. — выдыхаю и хлопаю его по плечу.
— Какого. Хрена. Здесь. Делает. Миронова? — отрезает каждое слово сквозь сжатые зубы.
— Живёт!
— В смысле, блядь, живёт?! Уже забыл, как она тебе сердце выдрала?! Она меньше чем через неделю замуж выходит! С Должанским её по очереди трахать будете или как?!
— Арипов, лучше заткнись сейчас, иначе я тебя на кровавые ошмётки раздеру. И ни слова об этом уёбке больше. — отбиваю с жёсткими холодными нотами. Знаю, что похлеще ора сейчас действует.
— Северов, ты совсем ебанулся, что ли? Ты чем вообще думаешь? После всего? — его голос тоже садится.
— Настя не выходит замуж. Мы вместе. Официально, блядь, пара, Тоха. И я всё помню: и как подыхал без неё, и как больно было. Но теперь всё иначе. Я люблю её.
— А она тебя, Тёмыч? Если это очередная игра?
— Не игра, Антон. — возвращается Миронова и подходит ко мне, переплетая наши пальцы. — Я люблю Артёма. Всегда любила. Он знает, почему я так поступила тогда. Но больше я никогда не сделаю больно любимому человеку. Кира я бросила. Из дома ушла. Возможно, даже отца этим убила, но мне всё равно. Я на всё готова ради Тёмы.
Опускает голову мне на плечо, а я тут же прижимаю к себе, пока кости хрустеть не начинают. Касаюсь губами виска и оставляю быстрый поцелуй. Поднимаю глаза на друга и жду приговора. Знаю ведь, каким он резким бывает. Уже шесть лет с ним как братья. Порвать любого друг за друга готовы.
— Ну вы пиздец, конечно. — прикладывает кулак ко рту и качает головой. — И ты простил её? — выплёвывает, кивая на мою девочку.
Крепче жму кулаки.
— Тоха, сказал же уже… — рычу, снова срываясь.
— Тём, — крепче стискивает мои пальцы любимая, — не заводись только.
Гоняю по лёгким кислород вместе с её запахом, сдерживая новый приток ярости.
— Простил, брат. Сорри за то, что тебе пришлось со мной всё это время дерьмо разгребать, но теперь всё заебись. Мы любим друг друга и в любом случае вместе будем. Можешь считать меня безвольным слабаком или даже трусом. Но либо продолжай кентоваться с таким, либо уходи.
— Артём! — кричит Настя и поворачивается к Арипову. — Антон, я знаю, что ты переживаешь за друга. И помню всё, что ты мне сказал тогда в коридоре. И о разбитом сердце, и о предательстве. Но клянусь, что жизнь положу, чтобы это исправить.
Приятель как-то странно напрягается, когда Миронова вспоминает об их разговоре. Не нравится мне это. Что он ей там наговорил?
— Блядь, ты точно мазохист, Север. — опять качает башкой и тянет лыбу. — Может, хоть покормишь тогда? Мне сегодня даже пожрать некогда было.
— Я на тебя не готовил. — отбиваю и сам улыбаюсь.
Малышка расслабляется в моих руках, и на её щеках появляются эти самые мозговъебательные ямочки. Даю себе волю и накрываю её рот губами. Обвожу языком и проталкиваюсь внутрь.
— Тёма. — пищит и бросает взгляд на ошарашенного Антона.
— Знаю, родная. Можешь ещё одну тарелку сообразить, пока мы покурим? — кладу ладони на её лицо и глажу пальцами.
— Ага, иди.
Ещё раз коротко целую и направляюсь в сторону балкона. Друг идёт следом. Подкуриваю и наслаждаюсь, когда горький дым оседает в лёгких.
— Бля, ты сейчас выглядишь так, будто год сигарет не видел.
— Заткнись, Тоха. Не до того было.
— Значит, реально простил её?
— Да, брат, простил.
— Ты не просто мазохист, а прям БДСМщик какой-то, Тёмыч.
— Возможно. Но без неё не могу. Теперь всё иначе будет.
— Не боишься снова на те же грабли наступать?
— Пока Настя со мной, я ничего не боюсь.
— Твои б слова, да Богу в уши.
— Уверен, что он их слышит.
Глава 9
Мы вместе, и пусть весь мир подождёт
Едва расправляемся с едой, перетаскиваю Настю к себе на колени и вжимаюсь носом в шею, шумно гоняя воздух. Вроде и рядом постоянно, но мне этого мало. Прохожусь губами вверх и оставляю мокрый след за ушком. Она покрывается мурашками и начинает дрожать, когда дую на это место.
— Может, харе обжиматься уже? — врывается в расплывающиеся от близости моей девочки мозги Тохин голос.
Девушка дёргается в попытке сползти с меня, но не позволяю ей этого. Фиксирую крепче и усаживаю так, чтобы моя эрекция вжималась ей между ягодиц.
— Артём, пожалуйста… — сипло выдыхает и делает ещё одну попытку вернуться на своё место.
Её лицо заливается краской, а за рёбрами лупит так, что по моей грудной клетке вибрирует.
— Не пущу! — рычу и прикусываю мочку.
— Бля, Север, серьёзно! Вы тут не одни вообще-то!
— Ты, если чё, сам припёрся. Вот и наслаждайся.
Ржу, но всё же позволяю любимой занять соседний стул. Она опускает голову и прячется за волосами. Так знакомо, что в груди щемить начинает.
Миронова кладёт руку мне на колено и медленно ползёт вверх, пока не касается подушечками пальцев перекачанного кровью члена. Рычу и сам сжимаю её пальцы на стволе.
— Эй, блядь! Ребят, я, если что, порнуху смотреть предпочитаю в одиночестве. Так-то не любитель на людях дрочить.
— Тоха, блядь! — рублю предупреждающе.
Нашёл, о чём при моей девушке говорить.
Смотрю на Настю. Она всё так же сидит с опущенной головой, а плечи как-то странно вздрагивают. Плачет, что ли? Дёргаю на себя и заглядываю в лицо.
— Что случилось, малыш?
И тут она начинает хохотать. Смеётся так, что за живот хватается и едва со стула не сваливается.
Какого хрена? Что её так рассмешило? Вроде не пила.
— Ты чего смеёшься, Насть? — сиплю, когда немного успокаивается.
— Ничего… — новый приступ смеха. — Просто… Ахаха… Представила эту… Ахаха… Картину.
— Какую, на хрен, картину?
— То, что Антон… Ахаха… Ну ты извращенец, Арипов. — опять смех. — Если тебя заводит, как люди за руки держатся, то я тебе точно не завидую. Ахаха.
Как только доходит, как Миронова только что выкрутилась из этой пикантной ситуации, смотрю на друга и тоже разражаюсь ржачем. Его вытянутое от удивления лицо и выпученные глаза то ещё зрелище. Редко его можно так подъебать, но Насте удалось.
— В смысле, блядь, за руки держались?! — хрипит и подаётся вперёд, заглядывая через стол.
— В прямом, Тох! В прямом!
Продолжаю угорать и нахожу под столом Настину руку.
