Измена. Неверное решение (СИ) - Каттен Лила
Не сумев совладать с эмоциями, я ушла на кухню и стала разбирать пакет.
Он спросил в смс, нужно ли что-то купить, и я отправила пару просьб. Но вдобавок памперсам и смеси, он купил еще одну игрушку, мне и маме конфеты любимые. Пюре для Маши и соки.
Опустила голову и постаралась дышать.
На кухню вошла мама и встала рядом, погладив по спине.
– Ну чего ты, дочь? – прошептала.
– Ты видела его? Мам… Ну как он мог вот так? – чувствую, как разрывает нутро от образовавшейся в нем дыры. – Взять и… изменить. И быть сейчас таким заботливым и любящим? Ну не могу я… Не могу думать об этом… Не могу понять этого всего.
– А если не изменял? – стоит на своем.
Как бы я хотела верить в этот самообман. Как бы хотела не видеть ничего.
– Ты опять за свое?
– Ну а что? Я не видела мальчика, вот и думаю, что не мог.
– А я видела. И видимо, приехал сказать результаты.
– Вот и послушай.
– Мам?
– М?
– Я и не мыслю о том, что мы расстанемся, больно… Но и простить не смогу.
– Нина, – строго шепчет, – просто ступай к мужу и поговори.
– Хорошо… Ты права, – киваю и, убрав пакет, смотрю в зеркало на себя, убеждаясь, что не выгляжу зареванной.
Слава неохотно расстается с дочерью, что у меня самой вызывает почти припадок и протест. Помогает мне надеть пальто и когда мы выходим на улицу, смотрит не зная, что делать дальше.
– Хочешь куда-нибудь поехать?
– Не знаю, Слав. Можем и за домом посидеть в беседке, учитывая тему нашего разговора.
– Хорошо, – сразу соглашается, – давай там.
Киваю и разворачиваюсь в нужную сторону.
– Как дела?
– Вопрос с подвохом, Нина.
– Разве?
– Я на грани. Теряю семью, все что было дорого мне… У меня дела хуже некуда.
Слова оседают на моем сердце толстым слоем льда. Мы оба теряем… И одинаково больно. А еще есть наша девочка и все становится в разы хуже, когда я думаю о ней.
Войдя в беседку, я сажусь на лавочку, Слава же остается на ногах.
– Говорить тут о том, что сейчас нас разрушает, как-то даже кощунственно, да? – задает весьма странный вопрос.
– Почему?
– Здесь, многое в нашей жизни брало свое начало. Поцелуи, предложение…
Моих губ касается мимолетная улыбка. Это правда.
Мои родители всю свою жизнь жили в этом доме и в этой беседке Слава такой целовал меня, пока мама и папа не видели, хотя они смотрели на нас из окна кухни, как потом признались. И предложение выйти за него, он делал здесь же…
– Я все испортил, Нина. И хуже будет только то, что я потеряю вас с Машей окончательно.
– Он твой, да? Хотя… глупый вопрос.
– Мой.
«Мой». Три буквы и так много боли в них. Целый ад в кубе.
Значит, точно изменил. Точно предал… И эти десять лет сжались до одного дня. Вот у чего нет срока годности. У лжи его нет.
– И ты все еще не помнишь? Не помнишь, как спал с другой женщиной?
– Нина, – его голос прерывается, и я поднимаю глаза на него.
Он проговорил мое имя таким голосом дрожащим, что у меня все внутренности перевернулись.
Что я сейчас услышу? Историю измен в долгие десять лет? Связь с другой, которую он тоже любил? Что?
Что таит эта измена десятилетней давности?
– Вспомнил, значит?
– Я такого натворил, милая… Я…
В секунду мои эмоции меняются на страх. Непонимание и ужас…
Он больше не смотрит на меня. Даже отвернулся.
Встаю на дрожащие ноги и тянусь к его локтю.
– Слава?
– Я бы ни за что… Я бы не стал…
– Что случилось?
– Что… что ты сделал?
– Я взял ее силой, Нина. Я взял силой ее…
И как только эти слова укореняются голове, меня скручивает и рвет под ноги.
Слава подлетает ко мне, но я тут же выставляю руку. Я не могу сейчас воспринимать его рядом спокойно.
– Нет… – говорить не могу, потому что снова ощущаю спазм в желудке и отворачиваюсь.
Он все же подходит и держит мои упавшие наперед волосы, гладит по спине. Затем, когда я выпрямляюсь, делаю глоток воздуха, идет в дом и выходит обратно с бутылкой воды.
Онемевшая, обескураженная я сижу и смотрю на мужа. Он выглядит виноватым, испуганным, странным…
А я слышу цикличное в своей голове «силой – силой – силой…»
Какова вероятность того, что я неправильно поняла его слова? Мне хватило бы одного процента. Сотой доли этого жалкого процента. Но его лицо…
– Нина?
Какой-то безжизненный голос… Будто не со мной говорит… Не тот мужчина, что пару минут назад целовал дочь и улыбался ей. Не тот, что просыпался со мной утром неделю назад. Не он… Не мой любимый…
– Ты сказал… – заставляю себя говорить, потому что молчание превращается в еще большую пытку. – Сказал, что не помнишь…
– Да, я не…
– Ты… ты… надругался над… Боже, – у меня не хватает сил произнести все что я хочу. Потому что произносить – значит утверждать, а я не могу.
Я не хочу этого делать.
Это же мой муж. Мой Слава… Мужчина, от которого я родила прекрасную дочь.
– Я…
– Как ты мог забыть о таком? Как вообще такое возможно забыть? Или…
В голову приходит мысль, и я отчаянно, почти падая перед ней на колени, чтобы уловить и скоординировать хватаюсь за нее.
Потому что я люблю его. Все еще люблю и не желаю верить в сказанное им ранее.
– Это она тебе такое сказала? Ты был пьян после бара и… Она воспользовалась этим и… пришла сейчас… наговорила…
– Нет, милая… – перебивает, и я почти задыхаюсь. – Я вспомнил все это сам.
Будто топором последнюю надежду. На куски, на живую… и так беспощадно. Мясник. Он мясник, а я уже не знаю кто я такая.
– Тогда как? – спрашиваю со слезами, что стекают по холодным щекам и падают на еще более холодную землю. – Как ты мог такое забыть? Забыть на десять лет, Слава…
– Все не так… Послушай…
Он поднимает руки к своему лицу и проводит ладонями вверх к волосам и обратно. Привычка… Всегда так делает, когда устает или запутался в чем-то.
А я жду… Я готова слушать. Надеюсь, и услышать тоже смогу. Только о понимании не может быть пока что речи, пытаясь сопоставить мужчину, что взял силой девушку и моего мужа.
– В ту ночь я, как и говорил тебе, планировал просто выпить с ребятами в баре, – переводит дыхание, а я и вовсе не дышу. – Ну мы сели, выпили. Я даже не хотел надолго там задерживаться, – Слава заговорил быстрей и неразборчивей. – Мы разговорились, засиделись. Снова выпили…
Не выдержав, я все-таки вставляю слово, потому что мне будто почудилось, куда это все идет.
– Вы что с Макаром и Егором?
Муж смотрит буквально секунду, затем тут же говорит противоположное.
– Конечно, нет, Нина. Боже… Мы сидели, пили. Было весело, а потом позвонила ты и… Все эти новости с ребенком. Я не знал как мне… Черт… Я понимаю, что стоило еще постоять подумать. Решить иначе. Но я просто… просто хотел забыться и не думать ни о чем, – не дает и слова вставить продолжает. – Это эгоистично я знаю, и в итоге все привело к этому чертовому дню сегодня.
– Я позвонила? Хочешь сказать, что… Сказать, что… – губы дрожат, а слова не идут больше.
Во мне вообще больше нет слов. Только боль, сметающая лавиной эти десять лет ураганным потоком. И после лишь мертвая земля.
– В ту ночь, Слава? Когда я… мы… Когда попросила тебя вернуться и быть рядом?
– Милая, я испугался… Я… я… Я просто хотел, чтобы на мгновение этого не было.
– И пошел к другой женщине?
– Нет, я бы никогда не… Я принял таблетку, Макар дал того, чтобы отвлечься и…
– Боже, ты принял наркотики и напал на девушку?
– Все что было дальше я, вспомнил сегодня. Я бы никогда не сделал этого. Ты же меня знаешь, милая…
Снова поднимая глаза, я вижу перед собой не своего мужа. Я вижу человека, который разворотил нутро и ждал прощения. Мужчину, который сейчас даже пугал.
Тупая боль била в мой затылок и внезапно стало не до чего. Просто пустота…
Я встала на ноги и пошла вперед. Не представляю, как мне удавалось перебирать ногами. Но я шла и шла, пока он не остановил.
