Измена. Простить нельзя уйти (СИ) - Элис Карма
Переворачиваю трубку и читаю бегущей строкой сообщение: «Девочка, три пятьсот, пятьдесят два сантиметра…» В висках начинает пульсировать. Вспоминаются недавние звонки с несохранённого номера. Могу поклясться, что именно с этого.
— О, Вер ты вернулась уже? — муж заглядывает в приоткрытую дверь, видит свой телефон в моей руке и бледнеет. И его реакция оказывается красноречивее любых слов. Я вижу вину в его взгляде, перечитываю доступную часть сообщения, и у меня внутри всё холодеет.
— Что это значит, Марат?! — дрожащими руками я протягиваю мужу телефон. Слёзы застилают глаза.
— Малыш, успокойся, я тебе сейчас всё объясню.
— Разблокируй телефон! — произношу резко.
— Слушай, давай успокоимся и сядем. Помни, тебе нельзя волноваться, — пытается урезонить меня муж. — Это просто ошибка.
— Разблокируй свой чёртов телефон! — кричу я истерически.
Он дрожащими руками берёт трубку и вводит пароль. Я открываю сообщения и читаю: «Девочка, три пятьсот, пятьдесят два сантиметра. Я подумала ты должен знать. Марат, мы с малышкой очень ждём твоего звонка». Нет, тот кто писал это сообщение явно не ошибся адресатом. Чувствую, как земля уходит из-под ног. Опираюсь рукой на стол и потихоньку сажусь. Марат спешит ко мне, но я выставляю другую руку не давая ему приблизится.
— От кого это сообщение? Что всё это значит, Марат?! У тебя дочь? Ты что, бабу себе завёл на стороне?!
Я сама не верю в то, что произношу. Это всё звучит как какой-то бред. Марат, мой идеальный любящий муж, мне изменяет? В висках стучит. Я стараюсь дышать ровно, держать себя в руках. Я и так сегодня заставила моего кроху поволноваться. Но эмоции всё равно рвутся наружу. Как он мог? Когда успел? Чего ему не хватало? Что я сделала не так? Слёзы появляются на глазах и стекают по щекам.
— Вер, выслушай меня, — произносит Марат усаживаясь на стул напротив. — Возможно, это и не мой ребёнок вовсе. Этой девице нельзя доверять.
— Марат, ты себя слышишь вообще?! — взвизгиваю я. — Что значит «возможно, не твой»?! Если ты произносишь это слово «возможно», это уже говорит о том, что ты трахался с кем-то на стороне! Ты думаешь для меня сейчас есть разница, твой он на самом деле или не твой?! Мне больно, Марат. Ты мне нож вонзил исподтишка! Я не знаю, как мне быть теперь!
— Вер, прости, — он падает на колени к моим ногам. — Милая, дорогая, хорошая моя… Прости меня. Это было всего раз, я клянусь!
Я вижу слёзы в его глазах, а ещё страх. Он очень сильно боится меня потерять. Но у меня просто не укладывается в голове, если Марат так боится, то как он мог так поступить со мной?
— Уходи, Марат, — шепчу, почти не соображая. — Видеть тебя не могу.
7.3
— Вера, постой! — Эльвира хватает меня за руку. — Да постой же, дурная! Куда ты собралась на ночь глядя?
— Отпусти! — одёргиваю руку. — Не могу оставаться здесь. Противно.
— О ребёнке хотя бы подумай, — говорит она, сильнее сжимая запястье.
Я инстинктивно кладу руку на живот, будто защищаясь. Никогда бы не подумала, что буду воспринимать Марата, как врага.
— А он почему о нём не подумал? Как он мог нас предать? — шепчу, глядя куда-то в пустоту.
— Вер, просто успокойся. Знаю, это тяжело. Но не ты первая, не ты последняя. Мужики есть мужики. Им свою пипирку сунуть много ума не надо. Идём-ка в кухню. Я тебе чай сделаю успокоительный.
Мне не хочется чая, да и жить, если честно, тоже не хочется. Но Эльвира крупнее меня раза в полтора и на голову выше. Даже с животом и поправившись, я ей уступаю в весовой категории. Да и полицейский опыт её сказывается.
Она ведёт меня в кухню и усаживает на табурет. Гремит чайником, потом воюет с нашей индукционной плитой. Я невольно отвлекаюсь. Беспокоится из-за чайника гораздо легче, чем из-за давшего трещину брака.
— Вот ведь, — с досадой произносит Эльвира и присаживается за стол. — Модерн технолоджи.
Я опускаюсь на стул. Смотрю в одну точку. За фазой истерики наступила фаза апатии. Эльвира, заметив переменившееся настроение, начинает потихоньку расспрашивать. Я рассказываю то, что знаю. А знаю я не так много. По всему выходит, что в то самое время, когда я проходила курсы, у него появилась другая. Примерно в то же время случилось его загадочное увольнение.
— Вер, не может этого быть, — качает головой Эльвира. — Я Марата знаю, не такой он человек.
— Не ты ли говорила недавно, что мужикам много ума не надо, чтобы изменить? — едко усмехаюсь я.
Внутри черным-черно. Не осталось ничего кроме злости. Знаю, Эльвира хочет выгородить брата. И поэтому её я воспринимаю также, как и его.
— Всё равно, — отвечает она. — Тут точно дело нечисто. Может, она приворожила его?
Я гляжу на золовку исподлобья и не верю, что она это всерьёз. Хотя, если подумать, то когда-то она подобное и про меня говорила. И откуда только эта манера перекладывать ответственность за решения людей на сверхъестественные силы?
— Нет, Эльвир, раз он ей ребёнка заделал, значит, хотел, — произношу со вздохом. — И случилось это как раз тогда, когда я отказалась от этой идеи. Решил, видимо, что раз со мной не выходит, можно с другой попробовать.
— Ну, ты тоже не выдумывай, — она смотрит на меня с сомнением.
— А что мне ещё думать? Сама посуди, жена за порог, а он к любовнице.
Эльвире не остаётся ничего кроме как снова тяжело вздохнуть. Её телефон издаёт сигнал о сообщении. Она заглядывает осторожно, потом бросает на меня тревожный взгляд.
— Марат? — предполагаю я, поднимаясь, чтобы выключить плиту.
— Марат, — подтверждает она. — Он, как вы поскандалили, сразу к нам пошёл.
— Можешь передать ему, что завтра я съеду, — каким-то чужим голосом произношу я. — Так что может приводить свою лахудру. У нас и детская комната для её ребёнка приготовлена.
— Вер, ты чего? — Эльвира бледнеет.
Руки у меня опять начинают трястись. Ставлю чайник обратно на стол от греха подальше.
— Я хочу подать на развод, — отвечаю, не глядя на неё.
— Ты не пори горячку. Успокойся, подумай. И с переездом тоже.
