Ориентирование (ЛП) - Станич К.М.
— Вам просто нужно было это сделать? — бормочет Зейд с того конца стола, трое парней-идолов столпились и шёпотом спорят друг с другом.
— Это сработало? — Тристан смотрит на подносы с едой перед парнями Шарлотты так, словно они светятся и помечены символами биологической опасности или, может быть, просто черепами и скрещенными костями. — Оглянись вокруг, — он пренебрежительно машет рукой, указывая на кафетерий в целом.
Люди пялятся на меня. Девушки перешёптываются. Парни смотрят на Идолов так, словно решают, подчиняться им или сражаться. Это, как если бы в течение одного дня Тристан, Крид и Зейд заявили о своих намерениях и отправились завоевывать школу.
Я была бы впечатлена, если бы не была так напугана.
— Ты такой старательный, — бормочет Крид, а затем зевает, подпирая голову рукой, как будто она слишком тяжёлая, чтобы её держать. Он моргает на меня льдисто-голубыми глазами, игнорируя сестру, когда она снова появляется рядом с ним с подносом. Опираясь на локоть, Миранда протискивается внутрь и садится. — Но, как обычно, когда дело доходит до глупых трюков, ты, кажется, точно знаешь, что делаешь.
Тристан игнорирует его, оглядываясь по сторонам, как будто только что понял, что никто не собирается подходить к нашему столику, чтобы принять заказ на еду. Он сильно хмурится.
— Ты только что подходила к стойке, чтобы взять еду? — спрашивает он Миранду, и Крид, наконец, соизволяет подняться, чтобы посмотреть на поднос сестры.
— Да, именно так я сделала, — она ухмыляется, когда Крид морщит лицо.
Вздохнув, я поднимаюсь на ноги и протягиваю ему руку, но он её не берёт.
— Ты хочешь есть или нет? — спрашиваю я, но он лишь пялится на меня так, словно понятия не имеет, что происходит.
— Рамен, — говорит с другого конца стола серебристо-волосый парень по имени Спенсер. — Он действительно хорош.
— Рамен? — спрашивает Крид так, словно никогда в жизни не слышал о подобном. — На завтрак?
— Мы поздно спустились сюда; сейчас подают обед.
Миранда откусывает кусочек еды, в то время как Тристан поднимается на ноги, как будто он полон решимости всё сделать правильно. Парень подходит к очереди, достаёт из кармана телефон и, когда мимо проходящий парень случайно врезается в него бросает на парня, бросает свой самый тревожный взгляд, который я когда-либо видела в своей жизни.
Парень, кажется, быстро понимает посыл и позволяет Тристану сначала просканировать его телефон. Как будто он не новичок в обслуживании за стойкой — я сильно сомневаюсь, что он когда-либо в своей жизни видел обслуживание за стойкой, — он берёт не одну, а две тарелки рамена и возвращает свой поднос на стол.
Не теряя ни секунды, он хватает одну из мисок с подноса и ставит её передо мной.
— Мы решили попробовать свои силы в том, чтобы быть хорошими парнями? — спрашивает Виндзор, потягивая чай и краем глаза наблюдая за Тристаном. Тристан предпочитает не обращать на него внимания, а я сижу с румянцем на щеках и смотрю на нарезанное вареное яйцо, лежащее поверх горы лапши.
Это небольшой жест, но стоящее за ним чувство, мысль…
Вы слишком легко поддаётесь влиянию этих парней, мисс Рид.
Это правда. Всегда так было.
Раздражённо вздохнув, Крид встаёт, и Зейд следует за ним. Последний смотрит на меня и мою тарелку с лапшой рамен, поджав губы, как будто он только что упустил шанс проявить себя. У первого напряжены плечи, и он расхаживает по кафетерию. Это длится ровно до тех пор, пока хватает сил, а потом он драматично зевает и приходит в замешательство при виде очереди, которая только что образовалась у стойки.
Крид с минуту оглядывается по сторонам, прежде чем до него наконец доходит, что это не Бёрберри: это реальный мир. Здесь, в Борнстеде, он не Крид Кэбот, экстраординарный человек из Внутреннего круга, он просто ещё один студент. Потом, конечно, группа хихикающих девчонок подбадривает его встать вперёд в очереди, и я изо всех сил стараюсь не вздохнуть.
Может быть, реальность слишком разная для разных людей? Может быть, для Крида, слишком богатого, слишком красивого для его же блага, никогда не стоять в очереди — это реальность?
— После этого ты не хочешь взглянуть на музыкальные комнаты? — спрашивает Зак с другой стороны от меня. Я оглядываюсь и вижу, что он изучает меня. Он тренировался почти каждый день в течение нескольких месяцев; мне кажется, что я его почти не видела. Но… стал ли он взрослее за лето? Потому что это похоже на правду. Я знаю, что парням требуется больше времени, чем девушкам, чтобы повзрослеть (как физически, так и эмоционально), так что вполне возможно, что Зак только что, наконец, закончил своё взросление.
— Я не уверена, что буду продолжать играть на арфе, — признаюсь я, накручивая немного лапши палочками для еды, в то время как Тристан смотрит в свою тарелку и не делает ни малейшего движения, чтобы её съесть.
— Почему нет? — спрашивает Винд, и в его голосе звучит почти раздражение от такой перспективы. — Принцесса, ты знаешь, что, когда ты играешь, моё сердце поёт, — он делает ещё глоток чая, в то время как парни Шарлотты прыскают от смеха через стол. Ну, вернее близнецы и Спенсер. Рейнджер и Черч, похоже, невосприимчивы к таким мелким поступкам.
— Я не говорю, что больше никогда не буду играть — я бы не смогла так поступить с собой, но я не думаю, что присоединюсь к университетскому оркестру, — я откусываю кусочек лапши, чтобы пресечь дальнейшие вопросы, когда Шарлотта, моргая, смотрит на меня с другого конца стола.
— Ты играешь на арфе? — спрашивает она, поднимая глаза к стропилам и люстре из оленьих рогов над нами. — Боже, разве теперь я не кажусь неудачницей?
— Тебе виднее… — поддразнивает Спенсер, и она пинает его под столом. — У Шарлотты не так много талантов, — объясняет он, но несмотря на то, что он придирается к ней, в его бирюзовых глазах заметна теплота. Парень влюблён не на шутку. Очевидно, он не единственный.
Студенты мужского пола проходят мимо и повторно разглядывают великолепную белокурую снежную зайку, которую они все проигнорировали накануне. Рейнджер замечает это, и его глаза следят за нарушителями с немалой долей злобы.
Я оглядываюсь в сторону раздачи.
Крид всё ещё стоит в очереди за тарелкой лапши рамен, прислонившись к ограждению, как будто ему просто слишком скучно, чтобы утруждать себя тем, чтобы стоять прямо. Он тоже выглядит немного растерянным, как будто никогда раньше не пробовал рамен.
— На это больно смотреть, — шепчу я Миранде, притворяясь, что не изучаю задницу её близнеца в слишком обтягивающих джинсах, которые на нём надеты. — Что с ним не так? — предполагается, что вы сами выберете белковый продукт, тип бульона и начинку. Он ничего не заказывал.
— Впервые пробую простолюдинскую еду, — объясняет Миранда совершенно серьёзно. — Я имею в виду, что мы и раньше пробовали рамен, но только в Токио.
Типа, я смотрю на неё, чтобы понять, не шутит ли она, но она лишь улыбается в своей обычной манере, совершенно ничего не замечая. Тристан, однако, замечает это и ухмыляется, поднимая ложку так, что лапша соскальзывает и плюхается обратно в миску.
Когда я смотрю в его сторону, его взгляд… напряжённый. Я чуть не подавилась кусочком вареного яйца.
— Ты это слышишь? Еда простолюдина. Крестьянская еда. Наши вкусовые рецепторы настолько обострены, что всё, что мы можем ощутить, — это соль.
— Хе-хе, — фыркает Зейд, с грохотом ставя полный поднос справа от меня. Он ухмыляется Тристану, заставляя другого парня нахмуриться. — Я вырос на «Доритос» и «Маунтин Дью», братан. Так что говори за себя. — Мой маленький парень-рок-звезда плюхает свою неэлегантную задницу рядом со мной и обводит языком одно из своих колец в губе. Виндзор хмуро смотрит на него, явно раздосадованный тем, что его сместили. — Так случилось, что мне нравится дешёвая плебейская еда.
— Плебейская? — Черч вежливо расспрашивает. — В смысле, еда плебеев? — он улыбается в свой кофе, уставившись в стол и ни на кого больше не глядя. — О, верно. У вас там, в Бёрберри, довольно странные традиции, не так ли?
