Феномен - Ава Хоуп
— Что значит в сеть?! — удивленно восклицает придурок.
Ох, как играет. По нему плачет Голливуд.
— Перестань. Этот театр одного актера меня утомил.
— Лу, я ничего никому не отправлял.
— Тогда я повторяю свой вопрос: как это фото просочилось в сеть?
Томас хмурится и сводит брови к переносице, а затем проводит рукой по своим растрепанным рыжим волосам.
— Черт, — шипит Вуди и закрывает лицо руками, издав стон. — Утром я ушел в душ и оставил телефон на кровати. Наверное, Стейси нашла это видео.
Вскидываю бровь.
— Так значит, ты трахаешься со Стейси, пока я, по твоим словам, пытаюсь осознать, что мы созданы друг для друга?!
— Сладкая, она ничего не значит для меня. Это просто секс.
Мотаю головой в стороны, чувствуя, как в уголках глаз собираются слезы. Отворачиваюсь от Вуди и тяжело сглатываю, пытаясь дышать так, чтобы они не начали стекать по моим щекам.
Мы были вместе три года. И хоть я никогда его не любила, он много значил для меня. После моего переезда в США, мои родители по-настоящему взбунтовались, даже какое-то время игнорировали меня, устроив бойкот. Так что, именно Вуди стал для меня поддержкой и опорой.
Я не была с ним счастлива, не чувствовала всех этих эмоциональных вихрей, бушующих где-то внутри, и таких сильных чувств, чтобы от любви сносило крышу. Но с ним мне было спокойно. Я всегда знала, что он поддержит меня, подставит свое плечо и подаст руку, если я оступлюсь.
Знаю, как жалко это прозвучит, но мы могли бы остаться друзьями..
Но не после этого.
Ну уж нет, гребаный Вудпекер не должен увидеть мои слезы.
— У тебя есть еще?
— Что? — Непонимающе вскидывает бровь Вуди.
— Видео. Фото. Что еще есть в твоем телефоне?
Вуди поджимает свои пухлые губы в узкую линию. И я шумно выдыхаю. Слезы больше не поддаются контролю и начинают струиться вниз. Дышу часто, шумно выдыхая, чтобы постараться привести свои мысли в порядок, но не выходит.
Господь Всемогущий!
Что может быть унизительнее того, чтобы твои нюдсы облетели весь университет?
— Лу. — Ладонь Вуди ложится мне на плечо, и я поднимаю на него свои глаза. — Там нигде не видно твоего лица. Я… я бы никогда… не позволил увидеть это кому-либо.
Прикусываю губу и мотаю головой в стороны, отведя взгляд.
— Вуди, это видел весь универ.
— Никто не знает, что у тебя татуировка под грудью.
— Я, по-твоему, что, в женской раздевалке в одежде переодеваюсь? А душ принимаю?
Томас матерится и запускает руки в волосы, потянув их вверх.
— Я поговорю со Стейси.
Киваю.
— Спасибо. — Делаю шаг назад, чтобы уйти, но он останавливает меня, взяв меня за руку.
— Лу, я люблю тебя.
— Вуди, не надо. — Выхватываю руку. — Все кончено.
— Не руби с горяча. Дай нам шанс. Пожалуйста, Лу.
— Ты мне изменил.
— Это была ошибка.
Прикусываю губу и пристально смотрю ему в глаза.
— До Стейси были другие?
— Что?
— Были ли у тебя другие? Что непонятного в моем вопросе?
Вуди снова поджимает губы, и мне становится мерзко даже просто находиться с ним рядом.
Кстати, о мерзком: вижу Итана, машущего мне рукой, и понимаю, что нам пора делать стант. Наше первое показательное выступление. И я должна быть собранной, а не плачущей размазней.
Быстрым шагом уношусь прочь от бывшего и подхожу к брюзге. Итан никак не комментирует то, что я заплаканная, чем вызывает желание раскрыть свою невидимую красную накидку и создать круг из света77, чтобы этот придурок там повращался. Жаль, что я не доктор Стрэндж.
— Сосредоточься, — коротко говорит Итан, и я стискиваю зубы от злости.
Ну какой же говнюк.
Но говнюк прав.
Я должна собраться с мыслями. В таком взвинченном состоянии нельзя выполнять фляк винт одной рукой.
Закрываю глаза. Несколько раз делаю вдох-выдох, пытаясь привести в норму дыхание. Думаю о том, что приду домой и открою баночку вяленых томатов с чесноком, которую недавно прислала мама. Мысли о еде всегда успокаивают меня. Так что, уже буквально через минуту, я распахиваю глаза, готовая сворачивать горы. Но мой взгляд тут же устремляется к Вуди, целующемуся со Стейси, и все внутри меня вновь обрывается. Не от ревности, а от обиды.
За то, что он не заступился за меня.
За то, что предал.
За то, что соврал.
Снова.
Глава 15
— Я хочу, чтобы ты уважал меня.
— Уважаю. А ты меня?
— Уважаю, если меня уважаешь.
(с) «Как отделаться от парня за 10 дней»
Лу.
Идет третий час тренировки, мы с Итаном отрабатываем фордер с винтом. Получается не очень. Я падаю, встаю и снова падаю. И так несколько раз подряд.
Команда отрабатывает групповые станты. И все они на взводе. Так что, большая половина флайеров тоже летит вниз.
Я их не виню.
До отборочных остается около трех недель, а мы до сих пор не подали заявку в надежде, что наши флайеры снова войдут в строй, и мы сможем заявиться полным составом. Сроки поджимают. Программа сырая.
— Соберись, Хоббит, — недовольным тоном произносит Дылда, опуская меня на покрытие и прерывая поток моих мыслей.
— Я собрана.
— Я заметил.
— Слушай, следи лучше за собой.
Вскидывает бровь.
— Я и слежу. Из нас двоих я единственный, кто собран.
— Ну, конечно.
— Конечно. Я делаю все идеально.
— Ой, мистер совершенство, вы бицепсы свои утром не забыли расцеловать?
— Итак, ребята, у меня для вас плохие новости, — прерывает нашу перепалку тренер, хлопнув в ладони.
Все чирлидеры окружают Нору, переглядываясь. Тренер шумно выдыхает, а затем выдает то, что разбивает мое сердце на множество мелких осколков, которые никогда не смогут склеиться вновь:
— Нас лишают финансирования на грядущем чемпионате.
Мои брови уползают с лица.
— В каком смысле?
— В прямом, Лукреция. Атлетический департамент университета отказывается финансировать вашу поездку на чемпионат.
— А что насчет регбистов?
— Регбисты неприкосновенные. Мы — единственный вуз, который дает стипендию по регби.
Фыркаю.
— Мы многократные чемпионы страны! А регбисты после ухода Итана вообще постоянно проигрывают и ошиваются в самом конце турнирной таблицы! — визжу я.
Смотрю на Итана и вижу, как он вскидывает бровь. Он что, думает, что я не разбираюсь в регби? Это было бы странно, учитывая, что я болельщица сборной нашего университета.
— Лу, я все это прекрасно понимаю, — тяжело вздыхает Нора. — Но я бессильна. На матчи регбистов приходит множество студентов и зрителей, трибуны всегда забиты, поэтому их поездки окупаются.
— Ну, конечно, — закатываю глаза. —
