Похититель сердец (ЛП) - Дьюки Кер

— Тебе лишь бы кого-нибудь замочить, — усмехаюсь я.

— Где ты был? — повторяет он.

Мона убегает за чистой водой и бинтами.

— Я ездил к отцу, — бормочу я, залпом допивая виски.

— Зачем?

— Затем, что мне нужны гребаные ответы для Моны, для тебя, для нас. — Я вскидываю руки, но тут же морщусь от жжения в ране.

— Ну и что, ты получил эти ответы? Он никогда не признается в том, что убил ее.

— Я не думаю, что он и впрямь ее убил.

Я протягиваю ему бокал и кивком головы прошу снова его наполнить. Закатив глаза, он наливает еще.

— Ты слишком много пьешь.

— Весьма забавно слышать это от тебя, придурок. И давай не будем забывать, что ты, черт возьми, меня подстрелил.

— Почему ты думаешь, что это не он ее убил?

Во мне вспыхивают огонь и ярость. Я чертовски устал от этого дерьма.

— Потому что он считает, что это сделал я, — реву я, швыряя свой бокал в другой конец комнаты.

Он разлетается на миллион осколков, и как раз в этот момент в комнату возвращается Мона. Она растерянно переводит взгляд с меня на Кэша.

— Давай. Покончим с этим, — огрызаюсь я.

— Ты в порядке? — спрашивает она, ставя на стол миску. Кэш подносит к ране фонарик, чтобы Мона могла ее промыть.

— Я в порядке, — произношу я.

Выхватив из ее рук повязку, я приклеиваю её к своей коже, а затем встаю и поднимаюсь наверх. Мне нужно полотенце и немного поспать.

Я лежу в постели, небо надо мной раскалывает гром, отгоняя сон. Дверь приоткрывается, в комнату входит хрупкая фигурка и направляясь к моей кровати.

— Что ты делаешь? — со стоном произношу я, понимая, что у меня не хватит сил отказать ей, если она попросит меня поцеловать ее, трахнуть или поклоняться ей.

— Можно мне поспать с тобой? Я не хочу оставаться одна.

Я открываю рот, чтобы спросить ее, почему бы ей не обратиться к Кэшу — он более безопасный вариант, — но я эгоист и не хочу отказываться от желаемого.

— Я могу уйти, — дрожащим голосом произносит Мона и хмурится.

Я поворачиваюсь, откидывая одеяло.

— Я уже говорил тебе, что ты никуда от меня не уйдешь, — улыбаюсь я, и это первая настоящая улыбка за последние дни.

Мона прижимается ко мне всем телом, успокаивая мои тревожные мысли.

— Что тебя беспокоит? — шепчет она, скользя пальцами по татуировке на моей груди и осторожно обводя след от пули.

— Я хочу найти для тебя ответы, чтобы ты оставалась здесь не только по таким чертовски жестоким и мрачным причинам. Я хочу, чтобы тебе захотелось быть здесь, чтобы тебе понравилось то, что ты здесь нашла.

— Мне нравится, — выдыхает она, прижимаясь еще сильнее, каждый дюйм ее тела касается меня.

— Ты думаешь, это был твой отец?

— Честно говоря, я не знаю. Если бы это и впрямь было так, ты бы хотела его смерти?

Если она скажет «да», я прямо сейчас заряжу свой дробовик и вручу ей его сердце.

— Да, — вздыхает она. — Нет.

Мона пожимает плечами.

— Мне просто нужны ответы. Я хочу знать, где находится ее сердце — почему кому-то понадобилось причинять ей вред. Она была доброй и невинной.

— Как ты? — Я целую ее в макушку.

— Она была лучше меня.

— Лучше тебя не бывает, островитянка.

Громкий раскат грома прорезает небо. Мона вздрагивает и забирается на меня сверху, обхватывает ногами мою талию и упирается сиськами мне в грудь. Мой член оживает от жара ее киски.

— Эм…, — хмыкаю я.

— Можно я ненадолго останусь здесь? — она дышит мне в кожу, касаясь губами моей груди.

— Не могу гарантировать, что не суну член тебе в задницу, — усмехаюсь я, и Мона заливается смехом, о чего ее тело изгибается на моем.

«Блядь».

— Мне так приятно находиться в твоих объятиях, но я также чувствую вину за то, что живу той жизнью, которую Клара хотела для себя с Кэшем.

— А чего она хотела для тебя? — спрашиваю я, обхватив ее руками.

— Всего, — подняв голову, выдыхает Мона. — Она хотела, чтобы у меня было все, чего не было у нее, и даже больше.

С этими словами она прижимается своими губами к моим.

20

МОНА

Мы прикасаемся друг к другу каждой частичкой наших тел. Я никогда не чувствовала себя более живой, чем сейчас в его объятиях. Колт накрывает мою щеку своей большой ладонью и притягивает меня ближе, мы прижимаемся губами, пожирая, пробуя друг друга на вкус. Когда он проводит по ним языком и проникает мне в рот, окружающий меня мир поворачивается вокруг своей оси. Теплый язык Колта пробует на вкус каждый уголок, каждый дюйм пространства, овладевая им, заявляя свои права. Другой ладонью он скользит вверх мне под рубашку и обхватывает, мнет мою грудь.

Мои соски болезненно напрягаются, моля об облегчении. Колт слегка их пощипывает, вызывая острую дрожь удовольствия.

Кажется, он заполняет собой каждую частичку моего тела. Наши запахи смешиваются, небо раскалывается от грозового разряда, и в этот момент Колт переворачивается и оказывается надо мной, возвышаясь, удерживая меня в своем плену.

Без особых усилий он хватается за ворот моей рубашки и разрывает ее пополам, открывая своему голодному взгляду мою плоть. Меня захлестывают чувства, каждую молекулу моего существа переполняет предвкушение.

— Ты мог просто попросить меня ее снять, — смеюсь я, и от нервозности и эйфории чувствую себя как в бреду.

— Ну и в чем тут веселье?

Он накрывает губами мой сосок, лишая меня дара речи. Я выгибаю спину навстречу его восхитительным прикосновениям.

— Тебе нравится? — спрашивает он, приподнимая уголки губ.

Каждая клеточка моего тела пробуждается от его улыбки. С этой чертовой улыбкой он мог бы править миром. Голодными глазами он смотрит на бешено пульсирующую венку у меня на шее. Он прижимается к ней губами, заявляя на меня свои права.

— Ты бесценна, маленькая островитянка. Я тебя не заслуживаю, — шепчет он мне в шею.

Мое тело в огне. Боль, которую я раньше чувствовала только от собственного прикосновения, дико пульсирует у меня между ног. Колт покрывает мое тело настойчивыми поцелуями, используя язык, губы, зубы.

Бог наверху дает волю своему гневу, небо раскалывается и обрушивается на дом. Я извиваюсь от каждого движения, поглаживания, ласки. От прикосновений Колта мое тело оживает. Если это грех, то ради этих восхитительных ощущений я охотно буду гореть в глубинах ада, приняв на себя Божий гнев.

Добравшись до моих бедер, он цепляет пальцами край моих трусиков и, спустив их по ногам, отбрасывает прочь. Колт пробует меня на вкус своим языком, и я резко вдыхаю, постанывая от желания.

— Черт, я чувствую запах твоего возбуждения. Тебя невозможно не съесть, — рычит он, сжимая мои бедра, чтобы раздвинуть их шире.

Колт посасывает мой клитор, и я невольно выгибаюсь. Ко мне никогда раньше так не прикасались. Это потрясающе. Я тянусь вверх, чтобы ухватиться за каркас кровати, Колт пожирает меня, лаская языком, у меня дрожат ноги и напрягается киска.

— О Боже! — кричу я, с дрожью глядя вниз, и вижу, как он превращает меня в трепещущее месиво.

Я парю в состоянии чистого удовольствия и похоти. Его руки и губы повсюду, они прикасаются, целуют, облизывают. Атмосфера сотрясается от бурлящего вокруг нас всплеска желания. Я не думала, что удовольствие может быть таким сильным, таким эйфорическим. Колт раздвигает пальцами мои складочки, а его язык кружит и посасывает меня, лишая дыхания. Моя кожа горит изнутри, каждое нервное окончание испытывает наслаждение, я и не подозревала, что мое тело на такое способно.

Я двигаю бедрами, чтобы Колт проник глубже в меня, мое естество нуждается в большем. Он поднимается по моему телу, и прижимается губами к моим губам.

— Попробуй, как ты прекрасна, — говорит он, ощущая на своих губах мой аромат.