Самые близкие - Слава Доронина
— Как обе выйдете отсюда, отправлю вас куда-нибудь на курорт. Нет, все вместе отправимся. Вечером забронирую отель. С моим графиком как раз не раньше чем через три месяца получится. Этого времени вам с Бусинкой, надеюсь, хватит, чтобы восстановиться и окрепнуть. Поедете дышать морским воздухом, созерцать прекрасное. И забудете обо всем плохом, что с вами произошло в стенах больницы.
— Спасибо, пап.
На душе и впрямь становится тепло, потому что я не сомневаюсь: он так и сделает.
Мама, смешно хмыкнув, опускает руки на плечи отца и целует его в темную макушку с пробивающейся сединой.
— Ну давай, дедушка Эрик. Ты же не зря пришел, — шепчет с улыбкой.
Папа протяжно вздыхает и тянется к карману. Извлекает из него футляр. Открывает и достает браслет. Эксклюзивная работа. Узнаю руку мастера. Жена папиного друга, Софья, несколько лет занимается ювелирным бизнесом. Я как-то увидела украшение в одном из каталогов ее фирмы и сказала, что мне оно нравится. Папа запомнил и добавил деталей. Вместо одного человечка на браслете их пять. Младенец, выгравированный на тонком металле, без сомнений — моя Бусинка.
— Спасибо… — Протягиваю руку, к которой не подключена капельница, и смотрю, как папа надевает мне на запястье тонкий, изящный браслет.
— Жанна с недавних пор ударилась в веру. Ездила вчера с этой красотой к каким-то мощам. В общем, такой же маленький браслетик ждет нашу Бусинку дома. И вообще, дочь, ну что за Бусинка? Как-то несерьезно. Давай ей имя придумаем, — опять ворчит отец.
— Прямо сейчас? — Рассматриваю браслет, заходясь от восторга.
— Да. На правах старшего беру эту миссию на себя, раз вы не можете. Ты не против?
— Не против. Для меня малышка все равно останется Бусинкой.
— Ты зря доверилась папе, Яна. Он с первыми двумя детьми вообще не заморачивался. Сына в свою честь назвал, тебя — в честь брата. А близнецов собирался назвать в честь отца и деда. Мы с твоей бабулей едва отстояли Богдана и Руслана. Откажись, пока не поздно!
Я улыбаюсь. Люблю, когда папа и мама такие. Светло на душе становится от их словесных перепалок.
— А отчество у нас какое будет? — вроде как ненавязчиво пытается уточнить отец.
— Эрик! — взвивается мама.
— Я просто спросил. — Он строго на нее смотрит.
— Давай пока без отчества, пап. Свое дай, если хочешь.
— Правда? — сияет отец. — Это я удачно сегодня зашел.
Мама цокает языком и демонстративно закатывает глаза.
— Понял, Рин. Ухожу. — Он встает со стула и целует меня в щеку. — Вечером жди варианты, мартышка.
— Будет много?
— Как пойдет, — подмигивает отец.
— Близнецов забери с тренировки. Сегодня они на тебе, — бросает ему вслед мама.
Папа быстро кивает, снова мне подмигивает и уходит. Мы остаемся одни. Знаю, что сейчас начну упрашивать сделать фото моей Бусинки, а мама будет отговаривать. Так и происходит. Мама настаивает, что, как окрепну, сама дойду до реанимации новорожденных и увижу свою дочь. Ни одна картинка не передаст, какая она хорошенькая и славная.
— Представляю, что папа выберет из имен. Зря ты ему доверилась, — сетует мама.
— Да пусть выбирает. — На лице опять появляется подобие улыбки. — Мне самой ничего толком не нравится.
Мама поджимает губы. Вижу, хочет что-то сказать.
— Говори.
— Спросить хочу, Яна. Хотя, возможно, дико раню тебя своим вопросом. Но клянусь, все останется между нами. Я не первый день в себе это ношу и больше не могу! — в сердцах признается она.
— Про отца Бусинки хочешь спросить? — догадываюсь я.
— Кажется, я и так догадалась, кто он…
— В смысле…
Не знаю, откуда у меня берутся силы об этом заговорить.
— Перед тем как улететь, Андрей позвонил мне и попросил о встрече. Мы с ним никогда не были близки, ты это знаешь. С бабушкой Диной он мог откровенничать, чем-то делиться, но явно не со мной. Я удивилась, что Андрей захотел поговорить. — Мама осекается, но мы обе прекрасно понимаем, о чем сейчас пойдет речь. — Никто кроме меня не знает о вашей связи, Яна. Не уверена, что надо о ней говорить отцу. Его реакция будет непредсказуемой, хотя мы не первый десяток лет вместе. Я в затруднении. Что мне делать и как тебе помочь?..
На глаза наворачиваются слезы. Еще несколько дней назад было невероятно страшно во всем признаться родным, а теперь единственное, чего я боюсь — потерять дочь. Очень сильно боюсь.
— Андрей тебе сам об этом сказал?
— Да, — кивает мама. — Я его никогда таким не видела, как в тот день. Андрей был разбит не меньше твоего сейчас. Если Бусинка его дочь, то необходимо ему сообщить. Правда не знаю как. Возможно, он сам прилетит, когда немного придет в себя. А может, нет… Я слышала, как Янис говорил Эрику, что у Андрея проблемы с законом, он находится под подпиской о невыезде и сильно рисковал, прилетев сюда. Ты что-нибудь об этом знаешь?
Сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Во-первых, из-за того, как спокойно мы с мамой говорим об отцовстве Андрея, а во-вторых, из-за того, что у Ковалёва, оказывается, были проблемы с законом... Видимо, он поэтому и не мог приехать. А где гарантии, что сможет сейчас? И почему Ковалёв должен здесь быть после всего, что услышал от меня? Может, он останется поддерживать Натали, потерявшую их ребенка? Зачем я только наплела этот бред, что Бусинка не его дочь?..
— Я ничего не знаю, мам. Кроме того, что Андрей — отец моей дочери. Только прошу, не говори пока об этом папе и брату.
Мама выглядит потрясенной, но пытается справиться с эмоциями.
— Господи, значит, это правда... Не может быть… А я не поверила Андрею. Подумала, что он... Да неважно, что я подумала.
Она закрывает лицо ладонью и шумно дышит. Другой рукой держится за живот. Нервничает.
— Мам, — зову я. — Из-за чего умер ребенок Андрея? Он был болен?
— Друг ему при мне позвонил, сказал, что у Натали начались роды. Андрей выражался сумбурно, был на эмоциях. Как я поняла, девушка принимала наркотики. Ребенок был вроде как здоров, но ее срывы…
