Право на дочь - Чарли Маар
Разворачиваюсь и со всех ног несусь к калитке. На площадке ещё играют дети. Но их совсем немного, и они из старших групп. В любом случае, меня это мало успокаивает. Я чувствую себя ужасно виноватой перед Асей. Мы так мало времени проводим вместе. Я всё время думаю о том, что так могу даже не заметить, как моя малышка вырастет...
— Ирина Владимировна, извините, я торопилась как могла, — подбегаю к скамейке, на которой одиноко сидит мой Асёнок с воспитательницей. В своей группе она осталась опять последняя...
— Ничего страшного. У вас ещё десять минут было в запасе, — женщина поднимается со скамейки и, подхватив сумку, вешает её себе на плечо. — Должна вас предупредить, что Ася сегодня кашляла. Понаблюдайте за ней, пожалуйста. Если разболеется, то мы вынуждены будем высадить вас на больничный.
Попрощавшись, Ирина Владимировна уходит. Перевожу взгляд на свою малышку. Насупившись, скрестила руки на груди и спрятала подбородок в своём розовом вязанном шарфике.
— Котёнок, домой идём? — сажусь на корточки и кладу руки на её коленки.
— Я пошледняя была, — шмыгнув носом, гундит из-за шарфа.
— Я знаю, малыш..., — выдыхаю, до боли прикусывая губу.
Ладонями провожу по её вельветовым штанишкам. Обнимаю и кладу голову Асёнку на ноги, утыкаясь в них лицом.
Втягиваю в себя её запах. Она так приятно пахнет. Чем-то родным и таким тёплым. Она пахнет как любовь.
Чувствую, как её ладошки опускаются на мою голову, и Ася вплетает крохотные пальчики в мои волосы, начиная медленно их перебирать. Она любит так делать — копошиться у меня в волосах. И я люблю, когда она так делает.
— Ешли я жаболею, мы в зоопалк не пойдём? — спрашивает обиженно.
Задираю голову и заглядываю в её недовольное личико. Шмыгнув, Ася вытирает нос рукавом куртки.
— Ты не заболеешь. Сейчас придём домой, попьём горячего чаю, подышим ингалятором и промоем нос. И завтра проснёшься у меня как новенькая, — заявляю твёрдо.
Поднимаюсь и, взяв малышку на руки, несу в сторону калитки.
— Не буду ингалятол, — начинает хныкать. — Мне не нлавится. И в нос не нлавится.
— А болеть ещё противнее. Так что сегодня придётся немного потерпеть. Это всё ради зоопарка.
— И иглуски, — обхватывает меня ладошками за лицо и разворачивает на себя. — Ты шкажала. Помнис?
— Помню, — улыбаюсь.
Толкаю дверь калитки и замираю так резко, будто мои ноги вросли в тротуар, смотря на припаркованную возле садика машину.
****
— Мама, это кто? — слышу у себя над ухом Асин голос, когда мы обе с ней смотрим на облокотившегося о капот Александра.
— Почему вы не уехали? — спрашиваю слегка растерянно.
— Решил дождаться и подвезти вас до дома. На улице холодно.
Оторвавшись от машины, он обходит её и открывает для нас переднюю пассажирскую дверь.
— Да вы что... не стоило... у вас же дела, наверняка, — подтягиваю вверх болтающую ногами дочь.
— Все мои дела остались на работе. Так что выкроить время на то, чтобы доставить вас до дома я вполне способен.
Придержав меня за локоть, мужчина помогает нам с Асей сесть в машину. Закрывает дверь и садится за руль.
— К сожалению, детского кресла нет. Но вы, я так понимаю, где-то недалеко живёте. Думаю, не будет ничего страшного, если дочка посидит у вас на руках, да принцесса? — повернувшись к Асёнку, подмигивает ей.
— Да, мы тут рядышком. На улице Маршала Говорова. На следующем перекрёстке нужно будет повернуть налево, а дальше по прямой до светофора, — показываю пальцем в направлении к нашему дому.
— Понял, — кивнув, заводит мотор и вклинивается в поток машин на трассе.
— Вы мамин натяльник? — внезапно тишину салона разбивает строгий голос Асёнка, которая всё это время с хмурым лицом внимательно рассматривала мужчину.
— Нет, — повернув голову на малышку, Александр улыбается. — Мы с твоей мамой работаем в одном здании.
— Это холосо, сто не натяльник... — тянет задумчиво.
— Почему?
— Потому сто он плохой! — заявляет уверенно мой сердитый гном.
— Ася! — восклицаю и недоумённо поворачиваю голову на дочь.
— Мама шкажала, сто он злой! — продолжает, игнорируя мою реакцию.
— Ты чего выдумываешь? Когда это я такое тебе говорила?
Мышцы у меня под кожей покрываются ледяной коркой. По позвоночнику пробегает неприятный холодок, и меня моментально обсыпают мурашки.
Я прекрасно понимаю, что Ася даже не осознаёт, что говорит сейчас о своём родном отце. И тем не менее, слышать из её уст хоть какое-то упоминание о Борцове это... как-то... противоестественно что ли...
Как будто я хожу по тонкому льду, и он уже начал трещать у меня под ногами.
— Ты говолила, что ешли опождаешь на лаботу, то злой натяльник будет тебя лугать! Помнис? — ёрзает у меня на коленях и заглядывает в лицо. Как маленький живой детектор, по одной лишь мимике готовый считать мою ложь.
— Я..., — нервно сглатываю и прикусываю губу, чувствуя, как паника начинает кусать меня под кожей.
Проклятый Борцов, чтоб тебе там икалось. Не надо было вообще о тебе упоминать.
— Маме он не нлавится, — уверенно заявляет Асёнок, обращаясь уже к Александру.
— Даже так? — выгибает бровь мужчина. — А почему ты так решила?
— Я слысала она с ним говолила по телефону. Недовольная, — добавляет многозначительно.
Мои пунцовые щёки пылают как два факела. А вот Александра похоже забавляет то, с каким серьёзным тоном Ася рассуждает о мамином боссе.
— Ну начальники они на то и начальники, — улыбается, смотря на насупившуюся Асю. — Им по должности положено быть сердитыми.
— Когда я выласту, то сама буду себе натяльником, — отвечает, деловито скрещивая руки на груди. — Стобы меня никто не лугал.
— А вот это правильно, — поддевает её нос, кончиком пальца. — Чувствую в тебе деловую жилку.
Вместо ответа Асёнок задирает голову и вопросительно на меня смотрит. Видимо, не поняла, что значит “деловая жилка”.
— Я... тебе потом объясню, зайка, — выдыхаю, пытаясь унять сердцебиение.
Наклоняюсь и целую Асю в макушку, крепче прижимая к себе. Не знаю, почему меня так выбил из равновесия этот разговор. Он был нейтральным. Асёнок ведь говорила о моём начальнике, а не своём отце...
А ведь скоро она и о нём начнёт спрашивать.
