Нечеловеческий приём. Клетка [S-синдром] - Евгения Грозд
Тело словно покрыто подобием налёта или невесомой вуалью, но я впервые свободно выдохнула. Веки подчинились. Яркий свет причинил боль глазам. Испустила какой-то звук, напоминающий стон. Зажмурилась.
— Джилл, — мягкая и ласковая ладонь легла на лоб.
Я знаю этот голос. Он всегда чуток и добр ко мне. Вновь пошла на риск, чтобы увидеть того, кто рядом. Надо мной склонялась женщина. Она мягко улыбнулась, но в уголках её глаз стояли явные слёзы. Почему?
— Ты очнулась. Хвала небесам.
Захотелось спросить, что со мной произошло, но тут поняла, что не могу говорить. Во рту что-то мешает. Сердце панически запрыгало. Что это?
— Тише, тише, — женщина поняла моё беспокойство. — Это дыхательная трубка. Ты интубирована. Её уберут сейчас, потерпи немного, — она нажала кнопку вызова персонала. — Главное, не дёргайся, можешь повредить трахею.
Она нервно огляделась и, вдруг наклонившись к самому моему уху, быстро и напряженно зашептала:
— Я не позволю этому больше продолжаться. Скоро всё закончится. Обещаю!
О чём она? Не могу вспомнить, но знаю, что я в опасности. В реанимацию вошёл персонал и принялся кружить вокруг меня, осматривая. Через полчаса, лежала без катетеров и трубки во рту, тщетно стараясь вернуть память на место. Месиво в голове, обрывки картин, бессвязных и пугающих.
— Что ты помнишь? — женщина твёрдо смотрела на меня. Я мотнула головой. Бардак. Она горько вздохнула:
— А имя? Помнишь имя своё?
Рой мыслей обуревал голову. Где я? Кто я? Кто она? Что случилось? И снова кто я? Я… я… Ну же! Она назвала меня Джилл? Да это моё имя! Но кто я?!
— Джилл, — произнесли мои губы и вызвали улыбку женщины. — Моё имя — Джилл.
Снова напрягла мозг, насилуя каждую извилину.
— Умница, — она погладила мою руку.
Проследила за движением её руки и ужаснулась от вида своих пальцев — нет ногтей. Шок округлил глаза. Поняв суть моей реакции, врач взяла эту ладонь и спрятала в своих руках, прижав к груди.
— Это прошлое, его давно нет. У тебя все хорошо.
Теперь не клеилось.
— Хорошо? — переспросила, дивясь такому грубому противоречию. — Тогда, что скоро закончится?
— Прости, мне тяжело говорить тебе о том, что ты забыла. В данном случае, забыть — наилучший подарок для тебя.
— Я должна защищать себя, — это поняла и чуяла чётко, но какая то чёртова неуверенность не давала набраться решимости.
— Джилл, это психиатрическая больница для буйных и невменяемых преступников.
Снова волна памяти. Нож режет моё тело, чьи-то жестокие руки и ноги бьют и втаптывают, секс омерзительный и болезненный до боли внутри, против моей воли.
— Мой диагноз? — поняла, что пациент.
— Галлюцинации…
Далее как удар в лоб.
— Галлюцинаторно — параноидальный синдром? — эта фраза словно высечена на скрижалях моей памяти.
— Да, память с тобой, но ей нужно помочь, — женщина улыбнулась.
Я снова взглянула на свою руку и плавно выскользнула.
— Что с рукой? Почему она… такая?
— Джилл, всего мне не рассказать.
Продолжала рыться в недрах памяти, но это словно чужие картинки, не мои.
— Кастер, — всплыло ещё одно имя, от которого вдруг стало тепло и уютно.
Однако, лицо женщины выражало теперь удивление и негодование.
— Он — интерн, — кивнула она.
— Он хороший.
Это знала совершенно точно. Но почему не помню лица? Водоворот картин из прошлого, но больше всего глаза — чёрные, жестокие и безжалостные.
— Есть и другой.
Доктор вздрогнула, как будто получила удар по лицу.
— Он злой… Он мучает меня.
Женщина сцепила зубы, что-то давя в себе. Не скажет, потому что не может и это не только страх за меня. Ей стыдно?
— Теперь всё хорошо, дорогая, — она снова гладила мою ладонь, повторяя эту фразу тысячный раз, как заведённая. — Это Томас, — указала на санитара в коридоре и жестом пригласила его в палату. — Мне нужно отойти. Томас позаботится о тебе.
Видя полнейшее безразличие на физиономии санитара, тут же усомнилась в его участии во всём, что происходило вокруг меня. Женщина вышла, и этот Томас, слава богу, за ней следом, но уселся на скамью в коридоре.
У меня есть время подумать, попытаться ещё что-то вспомнить. Я здесь заключённая — это знала точно. Неужели и правда сумасшедшая? Смешно и бредово. Прислушалась к себе — чувство тревоги, не гаснущее и ничем не оправданное. Оно сильно и не дает забыться. Откуда оно, чёрт его дери?! Кого надо бояться? Он сильней меня? Безусловно, раз я валяюсь тут. Или может правда психопатка? А всё это болезненные навязчивые мысли.
Попробовала пошевелиться. Больно. Тело каменное. Плечо дико заныло. Томас в коридоре тут же сосредоточено уставился через стеклянную перегородку на меня. Поймала этот суровый взор и затихла. Нет, не гневи никого, пока во всём не разберёшься. Память вернётся, и я должна ей помочь. Уже начинает возвращаться.
Пока валялась в стенаниях и раздумьях к санитару подошёл ещё один. Со спины не видно его лица, но сердце болезненно ёкнуло. Они о чём-то переговорили и Томас… Ушёл?!
Мои брови поползли вверх. Второй, постояв у моей палаты пару секунд, вошёл. Душа отчаянно запаниковало. Чёрный взгляд, фигура, черты лица. Ноги стали ныть, внизу живота всё затряслось. Страх?!
Он обошёл мою койку в одну сторону, затем в другую, осматривая меня. Мне казалось, что я прохожу какой-то кастинг.
— Знал, что ты оклемаешься. Я переборщил немного со злости, сама виновата, — мужчина максимально приблизился к моему лицу. — Если эта мразь, ещё хоть раз коснётся тебя, я убью его ТВОИМИ руками.
Взирала на него и понимала только одно — моего страха он не должен видеть.
— Неужели забыла меня? — недоверчиво усмехнулся и отступил назад. Он явно не ждал подобного поворота.
— Помню, что ты подонок, — процедила с отвращением. — Легче. За свою дерзость ты здесь. Только эта палата
