Кристина Лорен - Темная дикая ночь

— Треш. Вешаю трубку. Разговор был на сто процентов бесполезен.

Он смеется.

— Люблю тебя.

— И я тебя, — я бросаю телефон в сумку и поднимаюсь по металлической лестнице домой.

Знаю, что соврала: это было не совсем бесполезно. Иногда папа своей честностью попадает именно туда, куда мне нужно. Для Оливера это явно не больше, чем дружба, но даже если и так, разве то, что есть сейчас, для нас не лучшее?

Едва я вхожу, снаружи кто-то стучится в дверь. Два коротких удара костяшками ладони. Оливер.

Я открываю дверь, прежде чем его рука успевает опуститься.

— Привет, — говорю я.

Он запыхался и рукой проводит по волосам.

— Привет, — отвечает он. — Могу я войти на минуту?

Я делаю шаг в сторону.

— Конечно.

Он проходит мимо меня в гостиную и несколько секунд смотрит в окно, пока восстанавливает дыхание. Кажется, он здесь не чтобы перехватить бутерброд и не воспользоваться туалетом из-за сломанного в магазине, и чем дольше он молчит, тем тревожнее мне становится.

Наконец он поворачивается ко мне.

— Ты в порядке?

Я впиваюсь в него взглядом, пытаясь игнорировать свалившееся на мою голову за последний час. Почему он решил, что я могу быть не в порядке?

— Ага. А что?

— Ты как-то внезапно ушла. Будто что-то не так.

Мысленно простонав, я отворачиваюсь и смотрю в окно.

— Просто почувствовала себя дрянью, проболтавшись НеДжо про тебя в универе и…

— Блядь, Лола, мне насрать, что Джо об этом знает.

Пожав плечами, я говорю:

— Ты выглядел недовольным.

Схватившись рукой за затылок, он отвечает:

— Не хочу, чтобы ты думала обо мне, как о парне, который склеил соседку, просто чтобы научиться, как себя вести с девчонками, — взгляд его чуть увеличенных очками глаз такой мягкий. — Это фигово звучит.

Я улыбаюсь.

— Я не думаю так об этом. Это же универ. Чего там только не бывает.

— Тот единственный раз случился по большой пьяни больше десяти лет назад. Это не было, — он морщится, подбирая слова, — каждую ночь.

— Все нормально, — тихо говорю я, желая, чтобы он знал, что не нужно что-то объяснять, лишь бы заставить меня чувствовать себя лучше. — Я не хочу, чтобы ты…

— И знать, что ты слышишь такое про меня от кого-то еще… — почесывая шею, перебивает он меня. — Мне это не нравится.

— Честно говоря, с тобой мы подобные темы вообще не обсуждали.

Он ничего не отвечает, и я быстро добавляю:

— То есть, это нормально. Нам и не обязательно. Просто… Вот поэтому я и ушла. Потому что почувствовала себя вторгающейся, куда не надо. Я не хочу влезать в твои личные дела, Оливер. Я уважаю твое пространство.

Когда он смотрит на меня, то кажется запутавшимся.

— Я чувствую… — начинает он и качает головой. — Блядь. Чувствую, нам надо поговорить.

У меня в животе закололо. С таких слов хорошие разговоры не начинаются.

— А сейчас мы разве не разговариваем?

— Ну то есть, — делая шаг вперед, говорит он, — вчерашний вечер был… другим. Или это только мне так показалось?

Опустив глаза, я пинаю носком туфли уголок ковра, ощущая неловкость собственных движений.

— Нет, думаю, я понимаю, о чем ты. И хочу извиниться за это.

Подойдя ближе, он говорит:

— Нет, — а потом еще тише добавляет: — Не извиняйся. Я не это имел в виду.

Он медленно поднимает руку и кладет мне на щеку. Я чувствую поглаживание его среднего пальца на бьющемся пульсе у себя на шее, а он смотрит на свою руку, приоткрыв рот, будто не может поверить, что сейчас сделал.

Словно вглядываясь сквозь густой туман, я так же настойчиво пытаюсь вспомнить, с чего я решила, что поцеловать Оливера — плохая идея. Потому что прямо сейчас я ни капли не сомневаюсь: он тоже думает об этом.

В моем заднем кармане громко орет телефон, и мы одновременно вздрагиваем. Отойдя на шаг назад, я достаю его.

— Прости. Я забыла, что перенесла звонок на попозже…

Когда он оказывается у меня в руке, мы оба смотрим на экран и видим имя Остина Адамса.

— Господи, и часто он названивает? — хриплым шепотом спрашивает Оливер.

— Извини, я… секунду, — подняв палец, я отвечаю: — Привет, Остин.

— Лолс! — кричит он. Оливер поворачивается к окну, но я уверена, ему слышно все, что говорит Остин, потому что от дикой громкости я отодвинула трубку подальше от уха. На заднем плане я слышу порывы ветра и так и вижу, как он на большой скорости несется на кабриолете по голливудским холмам.

— Как насчет увидеться, если на этой неделе будешь в Л-А? Лэнгдону уже не терпится начать. С удовольствием встретился бы с вами обоими как можно скорее.

— Могу приехать в любое время, — отвечаю я.

Оливер поворачивается ко мне, и я ему улыбаюсь, но он кажется слишком погруженным с собственные мысли, чтобы улыбнуться в ответ.

— Супер, — отвечает Остин. — Завтра вечером студия организует небольшую вечеринку в Сохо Хаус в западном Голливуде. Он будет там, и я буду рад, если и ты тоже приедешь. Мы могли бы начать с предисловия, может, обсудить нескольких важных вопросов: какова настоящая история Рэйзора? Сколько лет Куинн? Если ей уже в начале восемнадцать…

— Погоди. Куинн пятнадцать, — перебиваю я. — О чем ты?

Я практически вижу, как он неопределенно машет рукой.

— Не переживай сейчас об этом. И так много чего нужно проработать. Ее силу и сексуальность, сбалансировать обычную жизнь и желание мести.

Сексуальность?

Подняв глаза на Оливера, я вижу, что он хмурится.

— В общем, — продолжает Остин, и шум стихает, будто он въезжает в гараж, — я прослежу, чтобы ты была в списке. В восемь. Завтра. Приедешь?

— Да, — говорю я и тут же добавляю: — Думаю, да.

— Супер, — отвечает он. Захлопывается дверь машины, после чего слышен звук включенной сигнализации. — Постараюсь не сильно собой напрягать.

— Звучит неплохо.

— Тогда пока!

И в трубке настает тишина.

Я кидаю телефон на столик, и тот скользит по гладкой поверхности, а сама, широко раскрыв глаза, смотрю на Оливера, взглядом вопрошая: «Какого хера только что произошло?» Еле заметная улыбка мелькает в уголках его губ, после чего он просто изучает меня в наступившей звенящей тишине.

— Как ты? — тихо спрашивает он.

Я ощущаю, как холодные неприятные мурашки поползли по шее и спустились в живот. Эти два разговора — один с Оливером, другой с Остином — плещутся в моих мыслях, не смешиваясь и противореча друг другу.

Я часто моргаю, пытаясь сообразить, за который из них браться сначала. Мой мозг перепрыгивает на идею восемнадцатилетней Куинн, и я чувствую, как вдохи становятся поверхностными и сдавленными.