Плохой Круз (ЛП) - Шен Л. Дж.

— Должен уберечь тебя от солнца, — сказал он с яблоком, все еще зажатым между зубами. — Ты же знаешь, что только мне позволено сделать твой зад красным.

Ой. Мой. Зад.

Его руки были сильными и уверенными, пальцы длинными, и я сказала себе, что позволяю ему делать это, потому что мне не нужен еще один бой на руках с Костелло.

Не потому, что в нижней части моего тела шевелились самые разные вещи, и не потому, что в ту минуту, когда его кожа коснулась моей, я поняла, что моя спина действительно нуждалась в массаже в течение последнего десятилетия или около того.

— Ты все еще здесь, — небрежно сказал Круз, имея в виду Придурка Дейла. — Ты хочешь, чтобы тебе набили морду, или ты ждешь, пока я забуду, что ты заигрывал с моей женой, и пойду возьму себе пива?

— Гм. Ага. Нет. Я…— Придурок Дейл встал, оглядываясь вокруг, как будто что-то забыл. Может быть, его гордость. — Извиняюсь. Моя кровать … я имею в виду, отца. Мой папа! (прим. Dad/bad игра слов)

— Вали. И скажи своим друзьям, что она занята. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас приближался к моей жене.

Круз демонстративно поиграл мускулами, дав Дейлу билет в первый ряд на оружейную выставку.

Должна признаться, я была впечатлена.

Я знала, что Круз был бегуном и что он взял на себя обязанность тренировать маленькую лигу тибола в нашей местной начальной школе (что, честно говоря, я находила жутким, учитывая, что у него там не было детей), но я не знала, что он был таким.

Он был значительно выше Дейла и имел как минимум на двадцать фунтов больше мускулов.

— Хорошо. Ага. Справедливо.

Как только Дейл ушел, Круз отдернул от меня руки так быстро, как это только возможно, и переместился на шезлонг рядом с моим. Я оплакивала потерю его прикосновения, но радовалась тому факту, что могу достаточно расслабиться, чтобы вздремнуть под солнцем еще пару часов перед обедом, раз мальчик из братства ушел.

— Пожалуйста, — сказал Круз, когда я не поблагодарила его.

Я прислонилась щекой к шезлонгу, глядя на него сквозь солнцезащитные очки.

— Тебе действительно нравится быть героем для всех, не так ли? — Не было лекарства от моей мелочности в отношении этого человека.

— Что может не понравиться?

Он упирался в шезлонг с обеих сторон, его бицепсы торчали, его шесть кубиков выставлялись на всеобщее обозрение. Рядом с ними его яблоко было съедено до сердцевины. Он разрушил его.

«Интересно, ест ли он свое яблоко так же, как ест ох…»

— Герои — такие простые существа, — услышала я свое страстное восклицание. — Мне, например, всегда нравятся злодеи в фильмах.

— Это могло бы объяснить кое-что в твоей жизни.

—Эй, — я изогнула бровь. — Ты называешь свою лучшую подругу злодейкой?

Теперь, когда Роб вернулся в город, я была уверена, что они с Крузом возродят свой броманс.

— Нет, я называю тебя женщиной без угрызений совести.

Я гортанно рассмеялась, перевернувшись на спину и закинув одну ногу на другую. Я заметила, что Круз не смог оторвать глаз от моей набухшей груди, из-за чего завязки, удерживающие мой топ от бикини, работали очень сильно.

— Хорошее перемирие у нас тут.

— Что я могу сказать? Ты пробуждаешь во мне самое худшее. — Он покачал головой.

— Тогда почему ты спас меня от мистера Придурка?

— Только одному человеку разрешено доставлять тебе неприятности в этом круизе, и этот человек — я.

Я обдумала его слова.

С одной стороны, мне нравился тот факт, что, несмотря на наши подшучивания, Круз Костелло действительно был совершенно безобидным, в том смысле, что я знала, что он никогда не будет жестоким или откровенно злым по отношению ко мне. Просто в нем этого не было. Он действительно был хорошим парнем и никогда не сделал бы ничего, что могло бы мне насолить. Он защитил меня от Дейла.

С другой стороны, именно это и делало его таким опасным. Он был до невозможности привлекательным, а я… ну, я не могла влюбиться. Я не могла позволить себе отвлекаться.

Как бы то ни было, я боролась, чтобы выжить.

И у него была Габби. Или нет? Зачем мне это говорить?

Когда я поняла, что мы молчали больше минуты, я сказала Крузу:

— Послушай, нам нужно попытаться быть дружелюбнее друг с другом. Это важно для Тринити и Уатта.

— Я дружелюбен.

— Можешь сделать вид, что я тебя не раздражаю? — подчеркнула я.

— Я могу попробовать.

— Хорошо. Твоё одобрение меня в Фэрхоупе похоже на получение отпущения грехов от папы. Пока ты этим занимаешься, мои глаза здесь, — я указала на свое лицо, когда стало очевидно, что доктор Костелло не может оторвать глаз от моего декольте.

Его скулы порозовели, и он перевел взгляд на бассейн.

— Ты в солнцезащитных очках, — сказал он.

— Тогда поищи в другом месте.

Уже.

— Они не фальшивые, ты же знаешь.

Я фыркнула. Это был один из многих слухов обо мне в Фэрхоупе. Что я купила себе новую пару сисек на свое восемнадцатилетие, чтобы попытаться заполучить богатого мужа, который примет моего маленького сына в качестве пакета услуг.

По правде говоря, моя грудь так и не пришла в норму полностью после того, как была открытым буфетом Бира в течение двух лет, когда я кормила его грудью (смесь стоит целое состояние).

— Я никогда не верил в эти слухи.

— Тогда зачем ты искал? — Я бросила вызов.

— Потому что я человек с красной кровью, а ты…— он удержался от того, чтобы закончить предложение.

— Какая? — почти лихорадочно спросила я.

Еще секунду назад я не могла поверить, что он нашел меня более привлекательной, чем теплое ведро слюны.

— Ничего такого.

Я сорвала солнцезащитные очки с лица, перекинула ноги через шезлонг и села прямо. Моя блудливая улыбка была ярко-красной и полностью демонстрировалась.

— Какая я, Круз?

— Горячая, — хрипло сказал он, его голос был низким, размеренным и полным того, что он хотел сделать со мной. — Невыносимо горячая.

— Ты думаешь?

— Теперь ты просто ловишь рыбу.

— Смейся надо мной, — надулась я.

— Почему?

Он потер переносицу, которая была слегка розовой по сравнению с остальной его бронзовой частью.

Ха!

Таким образом, у Круза Костелло не было потрясающего загара. Это незначительное несовершенство сделало меня счастливее, чем следовало бы.

— Потому что после сегодняшнего дня у нас есть еще восемь дней, чтобы провести вместе в каюте размером с почтовую марку, и я хочу знать, чего ожидать.

— Изобилие времени в одиночестве и никаких пустяков.

— Ты только что сказал фокус-покус, — я могла или не могла хихикнуть.

— Ты говоришь, удушье, леди. И я ухожу.

Но он не встал, и я подозревала, что знаю почему. Мой взгляд скользнул к его промежности.

Он поерзал на оранжевом марокканском шезлонге, скрестив ноги.

Я надулась, делая вид, что не замечаю. 

— Недостаточно хороша для тебя, не так ли?

— Ты полна дерьма, Теннесси Лилибет Тернер. Ты бы не взяла меня, если бы я был последним мужчиной на Земле.

Он вспомнил мое второе имя.

Трепетание прошло под моим пупком.

— А почему ты так думаешь?

— Потому что ты ненавидишь мужчин, — его усы дернулись. — Абсолютно всех. Без исключений. Мы пугаем тебя. Ты понимаешь, что Бир тоже вырастет и станет им, верно?

«Да и не хотелось бы об этом думать.»

Наступила тишина. Я не отрицала его анализа. В этом не было смысла.

Мы оба откинулись на шезлонги, наблюдая, как люди плещутся в бассейне, парочки целуются и брызгают друг на друга.

— О чем ты думаешь? — спросил он через несколько минут.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты всегда думаешь о странных вещах. Как тот жемчуг. Волшебная история.

— Это неопровержимый факт, доктор Костелло.

— Что ж, — Он приподнял свою бейсболку, как ковбой, улыбка тронула его губы под идеальными усами. — Удиви меня.

Я нахмурилась. 

— Я думаю, что так много микробов и полуоткрытых гениталий происходит в этой воде каждый божий день. На Земле ты ни за что не найдешь меня в бассейне круизного лайнера.