Плюс сайз. Охота на миллионера - Инга Максимовская
– А по яйцам – у быков они другие, – весело хохотнул Лелик, и впервые в жизни я увидела у него взгляд осмысленный, не замутненный алкогольными парами.
А ведь он молодой еще, и глаза такие мудрые. Правильно говорят – горе от ума. Бедный Лелик. За своими мыслями я пропустила момент, когда соискатель на мое сердце и руку пришел в себя.
– Юлек, выходи за меня замуж, – предложил Сева, едва успев принять вертикальное положение.
– Я, наверное, часть мозга ему задела, отвечающую за самосохранение? – спокойно поинтересовалась у алкаша.
– Нет, – мотнул он головой, опасливо поглядывая на Севу, – давай фуфырик, и я откланиваюсь. Вы тут сами разбирайтесь, мое дело – сторона. Хотя зубр мне определенно больше нравится.
– Стоять! – заорала я, глядя, как он пятится к входной двери.
Оставаться один на один с полоумным Севой мне не хотелось. Выход из ситуации нашла Маруся. Она, наконец, вышла из сахарной комы и сейчас наблюдала за действом во все свои выпукло-шоколадные глазюки.
– Юльчик, – наглый Сева вдруг сделал шаг вперед, сграбастал меня в свои объятия и впился в мои губы своими.
От неожиданности я даже не стала его бить, просто замычала, как корова, пытаясь высказать этому ослу, что я о нем думаю. Да вот только рот мой был занят захватническими лобзаниями.
Маруся сразу смекнула, что ее хозяйку целуют без ее позволения, и решила вступиться за мою поруганную честь. Непонятно, как она смогла выбросить вперед свое сарделькообразное тело, но, вопреки всем законам гравитации, мопсиха пулей выстрелила вперед, намереваясь вцепиться в зад оккупанта. Только одного не учла защитница, что съеденное печенье, украденное ею, не позволит взлететь высоко – сила притяжения, мать его за ногу. Челюсти собачонки сомкнулись на прекрасных семейниках ухажера, и Маруся повисла на них всем своим весом. Трусы, естественно, громко затрещав, порвались, явив миру белесый мужской зад, покрытый редкими прыщиками, а потом и вовсе пали к его ногам смертью храбрых. От неожиданности Сева выпустил меня из захвата своих лап всего на секунду, но это было его стратегической ошибкой. Я успела нащупать за своей спиной хоккейную клюшку, миллион лет назад забытую у меня отцом и благополучно прижившуюся. А что, в хозяйстве все сгодится. Я, например, этой клюшкой достаю с верхних полок то, до чего не дотягиваюсь.
– Убью! – рыкнула я и с улюлюканьем, достойным вождя племени Команчей, ломанулась за бодро скакавшим по ступеням подъезда голозадым Севой.
«Дверь, блин, теперь ремонтировать придется», – зло думала я, размахивая клюшкой, как заправский Д’Артаньян, и расстраиваясь от души, когда удар не достигал цели. В пылу погони я не мыслила о том, что подумают обо мне соседи, отключивший здравый смысл внутренний голос твердил одно: «Убей паразита!»
– Точно женюсь! – проорал Сева, скача по ступеням, как сайгак, прикрывая ладошками обнаженные чресла. – Ты, Юлек, мечта! Некрасовская женщина! Ну, ты понимаешь: коня на скаку и все такое! И на мамулю мою дюже похожа!
Прохладный уличный воздух, вопреки ожиданиям, меня не отрезвил. Сева заметался по двору затравленным зайцем, а я почувствовала, как мне на глаза упала яростная пелена, и с криком метнула в него клюшку, словно дикарь копье. Женишок упал, как подкошенный, когда рукоять спортивного инвентаря впилась ему между лопаток. Я победоносно заорала и ломанулась добивать паразита, но затормозила в метре от жертвы, заметив боковым зрением замерших у машины Завьялова и мою мамулю, до того, видимо, мирно беседовавших, а сейчас стоявших с отвисшими челюстями, наблюдая за моим диким триумфом.
– Доча, такого я от тебя не ожидала, – выдохнула мама, с жадным интересом наблюдающая за действом. – Это что, теперь такие эротические игры в моде? Захар, вы тоже практикуете? Черт побери, какую скучную жизнь я прожила.
– Нет, Альбина, я живу очень скучно, – ехидно ответил гадский сноб, наблюдая, как Сева неуклюже поднимается с земли, держа сведенные судорогой пальцы на самой дорогой своей части организма. – Юля, вы знаете, что хорошего шофера очень трудно найти? Я бы попросил вас аккуратнее проявлять свои фантазии.
– Куда мне до вас. Я хоть про людей фантазирую. А вы все больше кобыл осёдлываете, – зло парировала. – И вообще, что вы тут третесь? Я же вроде ясно сказала, что занята. А вы, наверное, понимаете только конское ржание. Ну тогда иоооооо, – заржала я на весь двор.
Захар вздрогнул, а Сева, еще не отошедший от контузии, с места припустил к машине, надеясь спрятаться от возмездия.
– Вы несносная, безумная идиотка, – выплюнул Завьялов, опалив меня взглядом так, что стало жарко, как после горячего укола, и, развернувшись, зашагал прочь со двора, игнорируя автомобиль с засевшим в нем голышом. Ну и правильно, я бы тоже поостереглась ехать с голым обезумевшим Севой.
– А вы хамло и осел! – крикнула я вслед Завьялову, сожалея, что это не он бегал голым по двору.
И как же мне хотелось, чтоб он одумался и остался! И эти его вечно обветренные пухлые губы… так хотелось почувствовать их вкус. Я замерла, вдруг услышав свои мысли. Что это со мной? Я же его ненавижу и презираю, и вообще, зачем мне человек, который считает меня уродливой и толстой? Права Люська, нужно его захомутать любой ценой, потом просто растоптать, как это сделал он, унизив меня.
– Если бы я не знала, что вы с Захаром коллеги, подумала бы, что он взбесился от ревности, – шепнула мама, поправляя и без того идеальную прическу.
– Не пори чушь, – одернула я ее. – Он даже в сторону мою не посмотрит.
– То-то я смотрю, аж искры между вами летели. Уж поверь, я пожила на этом свете, могу отличить теплое от мягкого, – заговорщически подмигнула мама, – а теперь рассказывая, за что ты так мудохала голого беднягу? Попка у него, кстати, что надо. Как орех. Я б его поимела, – закатила мамуля глаза.
– Ага, и мозг величиной с фундук, – буркнула я, стараясь пропустить мимо ушей мамины последние слова.
Да что это с родителями, с ума они посходили, что ли?
На пороге нас встретила Маруся, держащая в зубах найденыша. В последнее время они только так и передвигаются по квартире. В мопсихе, видимо, взыграл нереализованный материнский инстинкт, а кабыздох просто ленится ходить, и средство передвижения под названием собака его вполне устраивает.
– Еще одну докуку приволокла? – поинтересовалась мать, разглядывая мелкого котофея.
Ага, уж кто бы говорил, но не женщина, тащившая в дом всех подряд, начиная с ворона с оторванным крылом, заканчивая раненой
