На острие страсти - Кристина Кальчук
– Злата Волкова… Волчонок, который бегал от меня, сам по себе нашёлся. Как иногда коварна наша судьба, не правда ли? ‒ он отстранился от дерева и направился к машине, продолжая держать меня на руках. А затем опустил меня босую на мягкий ковёр из травы. Сам направился собирать мои вещи. Даже думать не хочу, как я выглядела полностью голой и босой, стоя подле шикарной машины в лесу. Словно затерявшаяся во времени Ева, впервые попавшая на грешную землю. И он ‒ далеко не Адам, уверена, у Игната побольше грешков наберется, уж в этом я не сомневаюсь. Дерзкий, наглый и до дури красивый… В груди неприятно кольнуло и затянуло, словно удавкой от чувства, что он не мой, и я не та единственная… Тряхнув головой, я попыталась выкинуть ненужные мысли. Он клиент, я… я не знаю, не могу произнести это слово… Я ‒ его кукла! Он меня купил на три месяца, и я получила очень большой гонорар. Если среди недели найти работу на утро, я смогу отдать долг раньше. И мой опыт куртизанки сведётся максимум к одному клиенту. Контракт?! Не важно, сбегу из города, далеко и надолго. Сомневаюсь, что меня будут искать. К ним на работу рвется столько девочек, нафиг я им нужна. Они и так меня очень выгодно продали. Девственность, слава богу, всего лишь одна.
– Волчонок, о чем задумалась? ‒протягивая мне вещи, спросил он.
– Игнат, в клубе зови меня Селеной, хорошо? ‒ приняв из его рук одежду, я начала одеваться.
– Хм, и это все? ‒ он пристально посмотрел мне в глаза. – Ты забыла, волчонок, я тебя купил, и ты теперь моя с головы до кончиков пальцев на ногах! ‒ самодовольно произнёс он. Ну, вот и первая словесная оплеуха, что больно ранила мою гордость. Хотя, что это я?! У проституток, видимо, гордости нет, проспали они её.
– Игнат Романович, вы что-то путаете! Вы меня купили в «Ночном Престиже», и принадлежу я вам только там, и только дважды в неделю, ‒ я натягивала неспешно свою одежду, пытаясь оставаться хладнокровной и не показывать как зацепили меня его слова. – Будем считать, что я вам выплатила долг за прошлую субботу, когда слегла с температурой. В дальнейшем, пожалуйста, не ищите со мной встречи вне заведения, ‒ монотонно продолжала я свою речь, словно мы погоду обсуждали. Его глаза угрожающе сверкнули, пытаясь прожечь меня насквозь.
– Ошибаешься, Волкова, теперь я ‒ твой официальный спонсор, и наши встречи будут частыми! ‒ казалось, он каждое слово пробует на вкус, так медленно и зловеще это прозвучало. Я вскинула свои глаза, пытаясь понять, не врет ли он. Насколько мне известно, спонсор должен был выбрать победителя. Хотя, что я вообще знаю о спонсоре?! Ровным счетом ‒ ничего, и то, что им оказался Игнат Романович Гордеев, стало для меня полной неожиданностью, скажем так, сюрпризом.
– Удивлена? ‒ спросил он с насмешкой, приподняв свою бровь, а затем продолжил: ‒ Вижу, Егор Борисович не предупредил, оно и к лучшему. Не хотел бы я в понедельник получить твоей саблей, неожиданно представ перед тобой.
– Спонсор не обязан присутствовать на тренировках, достаточно…
– Достаточно чего? Моих денег? ‒ не дав высказаться до конца, перебил он.
– Достаточно знать, что спортсмен выкладывается в полную силу, и в будущем принесёт победу и рекламу своему спонсору, ‒холодно закончила я. – А теперь, будьте так добры, отвезите меня в город, Игнат Романович.
Игнат
Злость поднялась взрывной волной, угрожая выплеснуться в виде жестокого секса. Хотелось в очередной раз заявить свои права на то, что она моя. Ее хладнокровие и безразлично брошенные слова хлестали, словно тонкая плеть.
– Я спонсор, и мне решать, сколько и когда мне присутствовать на тренировках, захочу ‒ всю вашу богадельню выкуплю!
– Дело ваше, ‒ тихо пробормотала она. А мне не так надо было! Лучше бы она кричала, злилась, кидалась на меня с кулаками, так же страстно, как и тр@ х@ л@сь! Стиснув крепче челюсти, я через зубы прорычал:
– Садись, поехали. Игнорирует мои слова, в глаза не смотрит, хуже того ‒ отвернулась и уставилась в окно. Домой, значит, хочешь?! Сейчас мы тебя с Багирой прокатим! С ветерком как говорится. Мотор взревел, выпуская наружу зверя, словно вторя моему настроению: нервно, грозно, серьезно. Машина неслась, обгоняя в считанные секунды двухсторонний поток машин. Ловко проскакивая между ними, я все сильнее вжимал в пол педаль, дразня и разгоняя свою любимую тачку. Боковым зрением поглядывал на чертовку, ‒ ничего! Абсолютно никакой реакции. Бесит, блин! Остановиться да отыметь ее ещё раз, чтобы перестала изображать из себя Снежную королеву!
– Адрес назови, ‒ сдержал я свой порыв. У нас ещё весь вечер впереди. Хочет отрабатывать, ‒ я ей устрою, нехер было в проститутку играть! Будет весь вечер на коленях ползать и работать ртом. Раз не нравится по-хорошему, покажу, как могло бы быть по-плохому. Или она рассчитывала на нежных пятиминутных папиков?! Всадил, кончил и на выход?!
– Первая станция метро, ‒ бесстрастно ответила она.
– Так значит? ‒ достав мобильный телефон и порывшись в контактах, не сбавляя при этом скорости, я нажал кнопку вызова. После нескольких гудков мне ответили.
– Привет, Медведь, дело есть: пробей мне адресок. Угу, да, желательно, ‒ незатейливо отвечал я. ‒ Злата Волкова. Ага, она, да, спортсменка, красавица…
– Комсомолка… ‒ тихо прошептала она сквозь зубы.
– Да, кидай на мобилу, ага, на связи, ‒отключился и сразу же открыл смс с адресом чертовки. Всю дорогу она молчала, а я злился все больше и больше, вскипая и желая, чтобы этот чертов вечер наступил скорее. Заехав в убогонький дворик, я остановился напротив подъезда и огляделся: все вокруг какое-то обшарпанное, зато спокойно и тихо. Разблокировав двери, я, не выражая своего бешенства и даже не посмотрев на нее, сухо сказал:
– Сегодня вечером в общий зал не спускайся, жди меня в комнате. И ещё: полностью обнаженной, ясно?!
– Не буду я этого делать! Звоните в «Престиж»! Вам не впервые! А если робеете, представьте, что заказываете горячую пиццу… Выскочив из машины, она тихо прикрыла дверь и неспешно пошла к подъезду. Бл*ть!
Злата
Внешне ‒ совершенно спокойна, а внутри ‒ ураган, который готов сносить все на своём пути. Годы тренировок дали свои плоды, и скрывать эмоции для меня было делом привычным. Но все-таки его слова, его действия
