Семьсот километров любви - Екатерина Дибривская
– Хорошо, – быстро говорит мне и отводит взгляд в сторону.
– А до дома как добралась? Тебя встретили вовремя?
– Да.
– И тебя ничего не обеспокоило? Не расстроило?
– Если ты хочешь узнать, не обижала ли меня твоя бывшая жена, то я отвечу, – она коротко усмехается. – Я чувствовала себя крайне неловко, но она была вежлива и искренне переживала за тебя. Всё прошло хорошо, тебе не о чем беспокоиться. Она, вроде как, отнеслась нормально к моему приезду.
– Арин, последнее, что меня волнует, – как она относится к моей личной жизни. Меня волнуешь ты, – выразительно смотрю на неё, – твои чувства и страхи.
– На самом деле, я пока не решила, как к этому относиться, – признаётся она. – Слишком странно. Она прямо сказала, что не сдержала любопытства, хотела посмотреть на меня. Для меня это дико.
– Главное, что она не говорила тебе никаких глупостей, – отмахиваюсь я, и Арина краснеет. Интересно! – Или говорила?
– Нет, говорю же. Никто не выходил за рамки приличий. Было... мило.
– Арина Сергеевна, – качаю головой, – сама расскажешь или мне Марину пытать придётся?
– Просто она... – Арина смущённо смотрит на меня, – подняла тему наших отношений на расстоянии и выразила некоторые сомнения...
– И ты задумалась о том, что..? – подсказываю я.
– Я уеду в среду, если позволишь остаться, – неожиданно говорит она. – Если это нормально, что я буду здесь, пока ты на работе...
– Не сомневайся. Я буду счастлив, зная, что ты дома.
– Хорошо, а то я забыла спросить, когда покупала обратный билет, – поясняет она.
– Даже не спрашивай больше. Я всегда жду и буду рад тебе в любое время и на любой срок, – отвечаю я, перебарывая желание тут же попросить о переезде навсегда.
– Потом я работаю пять дней, – продолжает Арина, – я смогу приехать ещё на следующие свои выходные. На пять дней, со вторника по субботу. Если ты будешь здесь и захочешь этого.
– Арин, – хмурюсь на её слова. – Я неясно выражаюсь? Или ты решила меня извести таким изощрённым способом? Не сомневайся, Арин, я очень хочу. Всегда. Так часто, как у нас будет получаться. Просто скажи когда, и я куплю тебе билет.
– Хорошо, – серьёзно кивает она и продолжает. – Потом вернётся Катюша, а там сентябрь... Начнётся школа, кружки. Я не смогу выбираться каждые выходные...
Я понимаю, к чему она ведёт. Она сжимается от страха за наши хрупкие отношения, из-за того, что между нами семь сотен километров, из-за одиноких ночей, из-за слёз в телефонную трубку. Мучительно!
– Арин, мы всё решим. Дай мне немного времени, ладно? – Я притягиваю девушку к себе на колени. – Я много думал о нас, Арин. Я облегчу задачу, насколько это возможно с моей стороны, немного разгружу свои обязательства, мне больше не придётся так часто и так надолго летать в Сургут. Буду приезжать к тебе на выходные, а ты ко мне – как будет получаться. На первые каникулы рванём с детьми в Тверскую область на Волгу. Покатаемся по городам. Природа. Золотая осень. Свежий воздух. Рыбалка. На вторые – можно слетать в Доминикану. Новогодние каникулы проведём в путешествии вокруг Балтики. Встретим Новый год в Швеции или Дании, Рождество – в Польше или Латвии. Весной – Греция или Тунис. Майские праздники можно провести в путешествии по Турции. А там уже до лета рукой подать. Всё решаемо, Арин. Не стоит беспокоиться на пустом месте, ладно?
Она внимательно смотрит на меня глазами, полными слёз. Душу разрывает, сердце наполняется щемящей нежностью.
– Всё уже решил, значит? – тихо спрашивает.
– Всё решил, – подтверждаю кивком. – Люблю я тебя, Арина Сергеевна. Хочешь не хочешь, нравится не нравится, а придётся учиться быть вместе, принимая в расчёт сложные географические вводные данные.
А когда Арина расслабляется и забывает о тревогах, я всё-таки не могу удержаться.
– Или ты можешь просто перебраться ко мне.
Она не соглашается, но и не отказывается категорически. Меня воодушевляет её молчание.
– Это предложение действительно пожизненно и не имеет срока давности, – добавляю и поспешно начинаю её целовать.
Вечером ей удаётся уговорить меня на небольшую прогулку. Мы бродим по тихим улочкам, в моей руке покоится её рука. Сложно поверить, что я так счастлив, просто идя рядом с ней. Словно она – недостающая деталь от меня, ворвалась в мою жизнь, встала чётко на своё место, и я не мыслю больше своей жизни без неё.
– Я должна сказать тебе что-то важное, – говорит мне Арина. – Просто ты должен знать... Иногда моей выдержки не хватает, и я бросаю незаконченные дела, не могу их завершить, понимаешь? Нет сил, вдохновения... Не знаю, как объяснить.
Мне не нравится, к чему она ведёт. Нутром чувствую, что поговорить она хочет снова про наши отношения. Не в том жизнеутверждающем ключе, который фонтанирует у меня.
– Не уверен, что понимаю, Арина Сергеевна, – недовольно цокаю.
– Я увлекалась вязанием, – грустно улыбается она, – научилась сама. Крючком и спицами. Вязала шапки, снуды, платки, свитера... А потом, в один момент, перегорела и так и не нашла сил начать снова. Я хотела заниматься фотографией: муж подарил мне камеру, оплатил фотошколу, мне всё нравилось, пока я не перегорела. Остыла и всё. Освоила фотошоп, делала сказочные фотокниги, по-настоящему увлеклась цифровым скрапбукингом... И бросила. Я вела кулинарный блог... Шила игрушки... Шила платья... Нижнее бельё... И всё бросала.
– Это ты меня сейчас с вышивкой сравниваешь или с фотошопом? – усмехаюсь в ответ.
– Ты не понимаешь. Я сдаюсь при малейшем намёке на затруднения, – она покусывает губу, качая головой. – Даже ребёнка сама не смогла родить. При первых же схватках попросила анестезию, из-за этого родовая деятельность затихла, и меня отправили на операционный стол.
