Мой сводный тиран - Адалин Черно
Я даже вскидываю голову, чтобы заглянуть в глаза и убедиться, что он трезв и не под кайфом. Знаю, что Глеб категорично относится ко всему этому и никогда не стал бы употреблять, но ведь… Он же несерьезно?
Я хочу прочитать в его взгляде насмешку надо мной, желание уколоть больнее и сделать так, чтобы я размечталась, а после оттолкнуть, сказав вдогонку что-то обидное. Увы, взгляд Глеба полностью серьезен. Он переводит его с губ на глаза и обратно, а после приближается так быстро, что я едва пытаюсь сориентироваться и выставить между нами руку, которую он, впрочем, тут же перехватывает и нагло забрасывает себе на шею.
Я отворачиваюсь, и касание горячих губ приходится мне в щеку. Зажмуриваюсь со всей силы и открываю глаза, толкая парня от себя. Я не могу предать Мишу. Несмотря на чувства к Глебу, которые никак не хотят покидать меня, не могу. А еще перед глазами всплывает образ Софии. Он же изначально приехал не один, привез девушку, познакомил ее с родителями, значит, она что-то значит для него?
Будто по дикому стечению обстоятельств, его телефон начинает звонить. Глеб чертыхается, а я позволяю себе заглянуть в экран и увидеть там: “Sofi”. А еще ее безупречную фотографию, на которой она на порядок красивее, чем вечером за столом. И в сотни раз лучше меня растерянной сейчас.
— Да, — голос Глеба звучит раздраженно, когда он отвечает ей, но слушать их разговор я не хочу.
Вместо этого быстро нахожу свой телефон и иду в ванную, где тут же закрываюсь на шпингалет. Щека все еще горит от касания его губ, а в груди щемит так, что становится трудно дышать, но я достаю телефон и быстро пишу Мише:
Марина: Забери меня отсюда, пожалуйста.
Я жду, когда он прочитает сообщение, но оно висит даже не доставленным. Тогда я просто набираю ему, но он вне зоны действия сети. Конечно, я забыла, что на ночь он отключает телефон. Я удаляю сообщение и умываюсь ледяной водой, стараясь не слушать разговор Глеба, но обрывки фраз все равно доносятся до моих ушей:
— Не вижу причин для переживаний… да, я завтра буду… да, мы пойдем…
Я закрываю уши. Не хочу слышать, как он уверяет ее, что они пойдут в кино, ресторан, кафе, тогда как несколько минут назад он нагло хотел меня поцеловать. Вот же он, Глеб. У него девушка, а он бежит к другой. И со мной поступал точно так же. Я даже представляю, как он разговаривал со мной по телефону, а рядом тем временем была другая.
— Марина, открой, — слышу, когда отнимаю ладони от ушей.
За словами следует стук в дверь, который я благополучно игнорирую. Не хочу открывать и снова смотреть на него, не хочу вспоминать и думать, единственное мое желание – отправить Глеба обратно в Америку и никогда больше не видеть.
— Марина, открой эту дверь, или я снесу ее к чертям.
— Уходи, — бросаю ему.
— Или что?
— Я все расскажу родителям.
— Что именно? — спрашивает он, а мне кажется, что даже через дверь я вижу его ухмылку. И правда, что я расскажу?
Я открываю дверь и толкаю ее вперед, выходя из комнаты. На Глеба не смотрю, бросаю телефон на кровать и только тогда позволяю себе развернуться к нему.
— Предлагаю на этом закончить наш разговор. Тебя София явно заждалась.
— Она не… черт, Марина. — Глеб протягивает ко мне руку, но я тут же отбиваюсь от нее, не позволяя ему себя коснуться. — Послушай…
— Нет, это ты послушай! Ничто не дает тебе права врываться в мою комнату среди ночи, протягивать ко мне руки и… — Останавливаю взгляд на его губах, но тут же отворачиваюсь. — И остальные части тела. Я выхожу замуж, ясно? За самого замечательного человека в мире, а ты… ты недоразумение, которое почему-то решило, что все еще что-то значит для меня.
Последние слова я выпаливаю на эмоциях и совсем не подумав. Зато челюсти Глеба с силой сжимаются, а по комнате разносится скрип зубов.
— Удачного тебе брака, — делая акцент на последнем слове, произносит Глеб, после чего подходит к двери, поворачивает замок и выходит.
Глава 15
Три года назад
Глеб
Я смотрю на Марину, и меня разъедает стойкое желание подойти и врезать тому, кому она улыбается. Додик из соседней группы что-то живо ей рассказывает, а она, будто не видя ни меня, ни других, смеется и даже кладет руку ему на плечо. Серьезно так кладет, без тени смущения и неловкости, будто между ними что-то большее, чем банальное общение, и они уже перешли ступеньку “близость”.
Вот не дай бог…
Я же тогда точно ему все руки переломаю, а не только ту, которой он перехватывает ее кисть и гладит по плечу.
Мне не слышно, о чем они разговаривают, а по губам я читать не умею, поэтому всё, что мне остается, — молча наблюдать за этим и сжимать кулаки до хруста в костяшках.
— Эй, тебя что, приставили к сеструхе наблюдателем? — Миха появляется так неожиданно, что я не сразу понимаю, что он вообще тут делает и о чём спрашивает.
— Ты о чем? — решаю уточнить, понимая, что он не собирается объясняться.
— Смотришь на неё, как Цербер в подземелье на нежданного гостя.
— Не на неё я смотрю, щенок этот мне не нравится. Непонятно, что он вообще от нее хочет.
Миха смеется, закатывая глаза.
— Точно не знаешь? Царев, ты иногда такой странный. Это же Михеев Макар — ловелас и бабник. Ни одной юбки мимо себя не пропускает, — друг смеется, а я снова стреляю взглядом в их сторону. — И сеструха твоя ему явно для этого дела нужна.
Для какого такого дела,
