Жестокая нежность. Макс: сын как отец - Ирина Гутовская
Одержимостью попахивает…
Не стало бы это проблемой…
Обиженная, униженная, брошенная женщина способна на многое…
Глава 19
— Я всё слышала, вы очень громко разговаривали… — спустя минут пятнадцать произнесла Тина.
Рассчитывал доехать до дома родителей в тишине — видимо не получится, и пора привыкать, что рядом с этой девушкой покоя не будет, зато весь спектр эмоций гарантирован. Нравятся ли мне эти новые ощущения? — однозначно, да. Она — как глоток свежего чистого воздуха.
— Пожалуйста, хоть ты не донимай вопросами, — бегло взглянул на неё.
— Прости… — Тина шумно вздохнула и отвернулась в сторону окна.
— Перестань постоянно извиняться. И каким образом я решу возникшую проблему — никого не касается. Не лезь никуда.
— Да поняла-поняла, — расстроено, с нескрываемой обидой ответила она. Потом добавила: — Но и молчать тоже не могу… Вика ведь просто манипулирует беременностью, даже если не врёт, единственное, чего добивается — удержать тебя любыми путями.
— Знаю, — я же не идиот, чтоб поверить на слово, и сам всё вижу.
Виктория отчаянно пытается сохранить и спасти невозможное — цепляется за пустоту.
Глупо надеяться привязать к себе мужчину ребёнком, в наличие которого ещё нужно убедиться, в чём сомневаюсь — так или иначе, на моё мнение это никак не повлияет. Кто сказал, что теперь обязан жениться? Помогать, признать своё отцовство — я не отказываюсь, а вот создавать семью с нелюбимой женщиной — уже совсем другая история, на это никогда не соглашусь и не подпишусь. Мы не в те времена живём, когда забеременевшая вне брака девушка должна выйти замуж, лишь бы избежать позора и соблюсти приличия.
Сейчас наступило чёткое осознание, словно прозрел или очнулся от затяжного сна: рано или поздно, устал бы от такой жизни, захотел бы перемен, и тогда Вике было бы в разы больнее. А так — у неё есть шанс встретить мужчину, способного оценить её по достоинствам, и обрести счастье, чего я дать не смог.
На наших отношениях давно стоило поставить жирную точку — не доводить дело до помолвки и, тем более, не обнадёживать невыполнимыми обещаниями. Наверное, цинично рассуждаю, но от правды никуда не деться: она была просто удобна во всех смыслах — всегда прибегала по первому зову. И, по факту, я пользовался ею, а когда стала не нужна — выкинул как надоевшую игрушку.
«Ну не сволочь ли…» — нет, мне не стыдно за свой поступок и вины не испытываю — всё по-честному, и это лучше чем вводить в заблуждения, хотя всё равно паршивое состояние.
— Макс, давай поговорим, полегчает, — Тина залезла на сидение с ногами. Прикоснулась к моей руке, лежащей на селекторе переключения передач. Нежно поглаживает пальцы игривым жестом. — Хочешь: буду развлекать? Могу спеть или стихи почитать, между прочим, собственного сочинения.
«Ух, лиса» — надо отметить одолевающая злость мгновенно поутихла. Близость девчонки действует как лечебный бальзам (и хватит называть её девчонкой).
— Не отстанешь? — улыбнулся, бросив на неё взгляд.
— Нет, не отстану, я настырная, а ещё чувствую, как ты напряжён и раздражён — надо отвлечься.
— Хорошо, только сядь нормально и пристегнись. Почему приходится напоминать об этом?
Тина подалась вперёд, поцеловала меня в щёку, после чего выполнила просьбу:
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, ваше желание — закон, — съязвила, усмехнувшись.
— Господин? — «она была бы не собой, если бы не сказала что-нибудь эдакое».
— Тебе же не нравится обращение «дядя Макс», но ведёшь себя именно так — поучаешь, даже интонация голоса меняется, обращаешься со мной, как с маленькой девочкой, а я — не ребёнок, тоже не забывай.
«Дерзит…» — это привлекает.
— Потому что отвечаю за твою безопасность, а если заторможу резко, не специально — ударишься и пострадаешь. Ты находишься в зоне моих интересов. Это же элементарная… — неожиданно растерялся от своих же слов, и замолчал.
«Как на откровения прорвало-то…».
— Элементарная забота? — уточнила она.
— Забота, да, — раньше и в мыслях такого не возникало.
— М-м-м, как приятно. Хоть постоянно провоцируй тебя, чтобы чаще проявлял внимание, всегда думал обо мне — где я, что со мной.
«В этом нет необходимости, рядом с ней и так эмоции зашкаливают» — но вслух озвучил другое:
— Читай уже стихи.
— Серьёзно?
— Заикнулась — теперь не отвертишься.
— Ну ладно… — Тина засмущалась.
Обняла себя за плечи, отвернулась и, вздохнув, начала:
«Повсюду вижу образ твой, Как наваждение, дурман… Но ты, увы-увы, не мой, Лишь ускользающий обман… Моя душа на зов бежит, — Ищу глазами — где ты, где? Внутри с тревогой звучит, — Страдает сердце… быть беде… Меня преследуешь во снах, Ловлю дыханья аромат… И тут же липнет едкий страх, Что ты исчезнешь навсегда. Хватаю воздух, пустоту… На шанс ничтожный уповаю, И снова встречу жду в бреду, В своей мечте — я погибаю… Лишь там могу я быть собой, И пусть захлопнется капкан… Сжигает страстью образ твой, Как искушающий обман…»*
