Механик - Ольга Рузанова
Я останавливаюсь на пороге и в замешательстве наблюдаю, как он бесцеремонно обходит огромный обеденный стол, проводит пальцем по его глянцевой поверхности, стучит костяшками по красному дереву стеновой панели, словно проверяя, натуральное ли оно. Сует нос в распустившийся бутон маминого гибискуса и останавливается напротив семейного портрета, висящего над камином.
Он был сделан три года назад в подарок папе на юбилей. На нем запечатлена наша семья. Я, с гордо поднятой головой и чуть снисходительной улыбкой, в платье от Валентино, стою между родителями и словно смотрю сверху вниз на своих подданных.
Не люблю этот портрет и до сих пор не понимаю, почему из сотни других, мама выбрала именно его.
– Красивая… – негромко говорит Матвей, – но сама на себя непохожая…
Я смотрю в его спину и улыбаюсь.
Кажется, я теряю от него голову… В потертых серых джинсах и простой хлопковой футболке, он в этой музейной гостиной самый живой и настоящий.
– Чем кормить будешь? – оторвавшись от созерцания портрета, интересуется он.
Ой! У меня мужик голодный, а я ворон считаю.
– Жаркое, – бросаю через плечо и несусь на кухню накрывать на стол, мысленно желая Наталье крепкого здоровья и долгих лет жизни.
Грею ужин, быстро делаю незатейливый овощной салат и накрываю стол.
– Вкусно, – выносит вердикт Матвей уже после первой ложки, – сама готовила?
– Нет, – отвечаю честно, – это наша домработница… Наталья… Я не умею… пока…
– Пока?.. – уточняет он, уплетая мясо.
– Да… все собираюсь научиться… – усаживаюсь напротив него, как примерная жена, – но салат я сама делала!
– Салат тоже вкусный, – серьезно выдает он, и я краснею от удовольствия.
Рецепт примитивный. Огурцы, томаты и зелень. Но я понимаю, что своей похвалой Матвей хочет сделать мне приятно.
– Хочешь мою комнату посмотреть? – убирая со стола после ужина, спрашиваю я.
– Показывай, – соглашается он.
Мы поднимаемся наверх, я завожу его в свою спальню и закрываю за нами дверь.
Чувствую себя ни много, ни мало, паучихой, хитростью заманившей самца в свое логово. Хотя, не думаю, что Матвей настолько наивен, чтоб не догадаться, зачем я его сюда привела.
Заложив руки в карманы джинсов, он разглядывает интерьер комнаты, проходит вглубь и тормозит у огромной кровати с балдахином.
– Что?! – вырывается у меня, когда он начинает громко смеяться.
– Серьезно?! – кивает на балдахин, – я думал, такое только в старых американских фильмах бывает.
– А мне нравится! На ней я чувствую себя принцессой из сказки!
– Ты и есть Принцесса! – резко перестает он смеяться, сгребает в объятья и падает вместе со мной на кровать.
Я ахаю от резкого прилива возбуждения и обхватываю его шею руками. Хочу попросить его о поцелуе, но не успеваю. Его губы впечатываются в мои, а язык тут же проникает в мой рот.
Целует смачно, глубоко.
Отвечаю со всем пылом, вгрызаясь ногтями в кожу его шеи. Но он терпит, не жалуется. Вдавливается в меня твердым пахом, но вдруг резко останавливается.
Я капризно хнычу, тяну его на себя, но он снимает с себя мои руки и садится у разведенных ног.
– Ань, у меня презервативов с собой нет.
– А без них никак? – протестующе ною я.
– Лучше не рисковать… но… – проводит ладонью по внутренней стороне бедра, – я могу тебе помочь…
О, Боже! Я так хочу быть с ним, что мне абсолютно плевать на эти презервативы. Но, если он так зациклен на защите, завтра куплю самую большую упаковку.
Боясь показаться течной самкой, я свожу ноги и привлекаю его к себе.
– Давай просто полежим.
– У нас не получится просто лежать, Принцесса, – хмыкает он, укладываясь рядом со мной на спину.
Очень на это надеюсь.
Льну к нему, балдея от аромата его кожи и крепости грудных мышц под моими пальцами.
Не верю! До сих пор не верю, что он мой. Что могу трогать его так, как сейчас. Где хочу и как хочу. Вот так залезть руками под футболку, посчитать кубики и пощекотать подушечки пальцев мягкими волосками, что дорожкой ведут в боксеры…
– Аня–а–а… – хрипло стонет Матвей, – не прекратишь, уйду…
– Прости… – шепчу тихо в ухо и захватываю губами мочку.
Как же!.. Уйдет он! Кто его отпустит?!
– Ты нарываешься, Принцесса!
Ага… Сама от себя в шоке. Совсем стыд потеряла. Не могу ничего с собой поделать, мозги в кашу превращаются, когда он рядом.
Мой… Навсегда…
– Анька… – шипит Матвей, когда жмусь бедром к его ширинке.
– Мы только поцелуемся… и все…
Он опрокидывает меня на спину, разводит ноги и, встав между ними на колени, медленно стягивает с себя футболку.
У меня перехватывает дыхание. Молча я наблюдаю, как от этого действия перекатываются под его кожей мышцы, как руки его ложатся на бляшку ремня, а затем, неторопливыми движениями расстегивают молнию ширинки.
– Секса не будет… – предупреждает Матвей, – будет петинг… знаешь, что это?..
Конечно, я ведь не в монастыре выросла.
Судорожно киваю и неосознанно хватаю ртом воздух, когда он приспускает джинсы и освобождает из боксеров эрегированный член.
До этого у меня ни разу не было возможности рассмотреть его как следует, поэтому сейчас я смотрю во все глаза.
Я не знаю, как должен выглядеть эталон красоты мужского достоинства, но почему–то уверена, что гляжу именно на него.
– У твоего мальчика такой же? – спрашивает Матвей, заметив мой нездоровый интерес.
– Что?.. – поднимаю на него глаза, – я не знаю…
– Не показывал тебе?
– Нет… Матвей, погоди, ты… что… ревнуешь меня??
