За семью замками. Внутри - Мария Анатольевна Акулова
Вышинский сидел за столом еще с одним человеком — мужчиной помладше. Костя с Гаврилой переглянулись. Второй моргнул, как бы подтверждая. Да. Это доверенный помощник. Что-то типа правой руки. Что-то типа его для Кости.
Значит, не зря пришли вдвоем.
Вышинский не пытался делать вид, что он давно знаком и очень рад встрече.
Мужчины за столом встали, когда Костя с Гаврилой подошли. Обменялись рукопожатиями, сели…
Отправили официанта «исполнять» какой-то чай… Ждали, когда отдалится…
— Добрый день, Костя.
— Добрый…
Люди-руки одинаково откинулись на стульях, собираясь наблюдать. Константин с Владиславом — говорить…
— Я видел последнюю социологию… Ты молодец, мальчик. Растешь…
Владислав попытался зайти с отеческой похвалы. Косте она не понравилась.
Он скривился, глянул на мужчину напротив с нескрываемым скепсисом.
— Вы позвали меня, чтобы похвалить? Я не нуждаюсь, спасибо…
А потом скривился уже Владислав. Вероятно, ему и так непросто давалась вот эта речь, еще и терпеть ее невостребованность…
— Скажу честно, Костя, я не верил, что у тебя хоть что-то получится. Наверное, с людьми повезло…
Вышинский перевел взгляд на Гаврилу, тот еле-уловимо усмехнулся.
— Очень удобно быть недооцененным. К тебе не относятся серьезно, а ты… — Который позволил себе комментарий. И тут хмыкнул уже Костя.
— У меня есть предложение, Константин. Это уже договорено. Если ты согласишься — можешь не сомневаться…
Владислав никак не отреагировал. Вернулся к теме, произнес спокойно и довольно тихо, сложив пальцы пирамидой, глядя пристально на сидевшего напротив Гордеева.
Он вообще производил впечатление максимально вдумчивого, спокойного человека. Только вот Костя знал — на самом деле Вышинский та еще истеричка. Вспыльчивый не меньше, чем он сам. Просто его «вспышки» еще более острые и опасные, потому что долго-долго держит в себе.
— Слушаю…
И пусть Костя изначально знал: на любое предложение ответит отказом, но послушать хотел. Разобраться, насколько высоко оценили его работу и насколько пересрали.
— Мы готовы дать тебе места в своем списке. Пошли вместе…
Владислав произнес, смотря Косте в глаза. Тот смотрел в ответ. Уверен был — по взгляду первая его реакция не читается.
— Сколько? — впрочем, как и реакция Владислава на встречный вопрос тоже не очевидна.
— Двадцать человек.
Вышинский озвучил, Костя фыркнул, откидываясь на стуле. Его губы поползли в улыбке.
— Я заведу больше. Какой мне смысл? Вы бы проанализировали хотя бы какую-то социологию, кроме своей. Вам же за ваши же бабки рисуют, чтобы приятно сделать… А правде в глаза смотреть не все готовы…
Владиславу явно не понравился ни тон, ни предложение. Его лицо стало чуть жестче. Взгляд тоже. Он бросил быстрый взгляд на сидевшего рядом мужчину, тот как бы кивнул. Мол, не слушай малого. Он пиздит.
Только вот малой тоже кое-что знал. И что власть имущие так боятся потерять ту самую власть, что готовы верить любым сказкам, приносимым им на золотых подносах, тоже.
— Костя, ты должен понимать… Ты сам там не разгребешься. И не разберешься. Тебе нужны опытные товарищи. Тебе нужны будут советы. Ты много лажи сделаешь… Тебя будет легко обвести вокруг пальца. Мы предлагаем тебе…
— Не надо меня придурком считать, Владислав Макарович. Я же понимаю, что мой электорат — это потерянный ваш. И что свободы у меня никогда не будет, если я соглашусь. И что вы понижаете, чтобы я не зазнавался. Опытом давите. Типа. А я же быстро соображаю. Могли обратить внимание. И чего хочу знаю. Если бы я боялся — не лез бы. Я не боюсь. Предвкушаю даже. Я заведу больше, чем вы мне предлагаете. И это будут мои люди. И они будут вести себе так, как я скажу. И вам придется договариваться — со мной. Вы этого не хотите. Вы хотите поиграть в наставника. Но это было бы слишком просто… Передайте своим, что…
— Ты мне сына напоминаешь, Костя. Такой борзый… Умный… Смелый вроде как… Был…
— Почему был? — Владислав перевел тему довольно резко. Костя решил дослушать.
— Погиб.
— Болезнь?
— Несчастный случай. — Владислав ответил, немного кривясь. Вот только во взгляде не поменялось ничего. Все такой же холодный-задумчивый.
— Соболезную. Наверное.
— Спасибо. Наверное. Ты правда уже много добился. И мы правда тебя недооценили. Лично я недооценил. И ты прав, не будь у тебя реальных шансов, я бы в жизни с тобой не встречался. Ценю свое время не меньше, чем ты свое. Но ты же зачем-то пришел… Не просто на меня посмотреть. Значит, на каких-то условиях готов договариваться… Озвучь.
Костя глянул на Гаврилу, тот пожал плечами. В принципе, он готов был поддержать любое решение Кости. Он просто игрался. Ему просто было любопытно. Он ничего не терял особо. Впрочем, как и Костя, всегда относившийся к деньгам, как сопроводительному элементу успеха. Он гнался за вторым. Первое само липло.
— Вы знаете, что я хочу портфель. — Гордеев произнес, Вышинский усмехнулся. Опустил голову, мотнул ею…
— Зачем он тебе, Костя? Это же нудная работа. Это совковый кабинет. Это тупость на каждом шагу. Это поезд, который несется по инерции, и каким бы умелым машинистом ты ни был, ты его не развернешь… Ты правда не совсем понимаешь, как все работает. В тени всегда лучше. Нет ограничений и рамок… В тени ты заказчик, которого не интересует, как что сделать, а люди крутятся, чтобы получилось…
— Поэтому вы — на свету. А не совсем понимаю я…
— Я в системе всю жизнь…
— Вы ее такой говняной и строили…
Костя сказал резко, во взгляде Владислава наконец-то промелькнуло раздражение.
— А ты делаешь вид, что не к бабкам рвешься, а за идею?
— Это не ваше дело, к чему и зачем я рвусь. Просто не надо гнать пургу совсем… Я услышал ваше предложение. Меня оно не устраивает. — Костя оттолкнулся от стола, встал. Гаврила следом. — Посмотрим, чья возьмет.
Мог бы обойтись без этого, но это ведь он молодой и дерзкий. Дергать залежавшихся львов
