И сердце на куски - Марина Князева
Терраса была шикарной и уютной. Много свободного места, хотя три деревянных стола были довольно массивными и занимали прилично места. Стулья, несколько кушеток, были покрыты мягкими покрывалами. А еще здесь была прохлада и тень, которую создавал плющ, служивший этой террасе стенами с двух сторон. Передняя часть была оформлена просто в виде балкона.
Сладко потянувшись, я оперлась ладонями на перила и втянула глубоко в себя чистый, свежий воздух. Тишина и спокойствие царили вокруг. Прикрыв глаза, я просто наслаждалась загородной обстановкой.
Клима я скорее почувствовала, чем услышала. Волоски на моих руках просто встали дыбом, а сердце пустилось вскачь. И меня можно было бы счесть сумасшедшей, если бы не тихий шепот около моего уха:
- Ты пахнешь ванилью…
Его голос прошелся по мне легкой приятной вибрацией. Силы тут же покинули меня, и только благодаря перилам я устояла на ногах.
- И сама вся такая скромная, нежная… Вся такая ванильная…
- Это комплимент? – просипела я, не поворачиваясь. Голос и тело мне больше не подчинялись. – Если да, то спасибо. Если нет, то уходи.
Я слышала, как Горячев тихо усмехнулся. А потом его руки легли на перила рядом с моими. Его крепкий торс легко прижался к моей спине и меня просто затрясло.
Мне стало страшно от того, что мое тело так странно реагировало на этого придурка. И страшно, что с минуты на минуту должен был вернуться Ванька. Если он увидел бы нас вместе, я ни за что не смогла бы объяснить ему, что это не то, что он подумал о нас.
- Вся такая правильная, чопорная и холодная. Знаешь, как это заводит, Ваниль…
Клим меня не слышал. Он играл со мной. Собрав всю волю в кулак, я развернулась лицом к нему и выплюнула:
- Отвали от меня или я все расскажу Ваньке!
И тут же проиграла. Повернуться к Горячеву было неудачной идеей. Он стоял так близко, что наклонись я немного вперед, всего на пару сантиметров, то нашим губам не останется места для фантазии. А еще его глаза. Они были такие яркие, цвет кофе таким насыщенным, что с трудом верилось, что Клим не пользуется линзами.
- Смелости хватит? – Клим даже не шелохнулся от моей угрозы, разве что перевел взгляд на мои губы.
- Что? – я не поняла его вопрос.
- Смелости хватит рассказать Смоленцеву? Ведь я тебя Ваниль, не просто зажимаю, я тебя в ближайшее время собираюсь трахнуть…
Я никогда не дралась. Ни с девочками, ни с мальчиками. А сейчас, даже несмотря на то, что от его слов ноги вдруг предательски ослабли, я замахнулась и ударила Клима по щеке. Не задумываясь. Просто на эмоциях.
Удар получился несильным. Из-за отсутствия опыта. Но этого хватило, чтобы Клим отодвинулся от меня на пару шагов. Он замер, закусил нижнюю губу и смотрел исподлобья, окатывая меня волной арктического холода.
Страх обрушился лавиной. Я даже удивилась, откуда у меня взялась смелость продолжать смотреть в его глаза, а потом еще и нагло заявить:
- Иди в задницу, придурок!
Клим в изумлении склонил голову и вопросительно выгнул бровь. Видимо его никогда не посылали девушки. Но мне это было неинтересно. Шестое чувство подсказывало, что я только что нажила себе проблем на свои вторые девяносто. И пока Горячев не накинулся на меня с ответными кулаками, я побежала.
Заперев дверь изнутри, я с облегчением выдохнула. И попыталась собрать свои мысли в кучу. В голове была такая каша, что я не знала, что делать. Я не понимала, почему я становлюсь такой неуправляемой рядом с Горячевым. Он точно не в моем вкусе. Я его даже побаивалась, но почему-то в его присутствии мозг отключался, оставались только чувства. Острые, жалящие и такие незнакомые.
А еще я не знала, как быть с Ванькой. Мне следовало все ему рассказать. Он бы меня понял и навалял этому Горячеву по самое не хочу, но я не решилась. Не потому что струсила. Потому что знала, что Смоленцев очень дорожит дружбой с Климом. А я могу справиться с его другом сама. Ведь он просто самый обычный зажравшийся мажор, которого хоть и сложно, но можно поставить на место.
По сути между нами ничего не произошло. Просто он нагрубил девушке своего друга. Я была уверена, что не нравлюсь ему и именно поэтому он пытается разругать нас со Смоленцевым. Но у него точно ничего не получится. Я не позволила бы.
Когда вернулся Ванька, я немного отдышалась и была уже не такой бледной и растерянной. А его теплые крепкие объятия вселили в меня уверенность, что я делаю все правильно, не понимая, что мое молчание оказалось еще одним шагом к пропасти.
Ванька был заботлив и внимателен ко мне, но настроение было испорчено бесповоротно. Мне не хотелось находиться в компании, где был Клим. Я знала, что ни в чем не виновата, но когда пересекалась с ним взглядами, ощущение, что я себя оправдываю было слишком сильным. Поэтому чем дальше был Горячев, тем спокойнее была я.
Ванька мою тягу к одиночеству понимал и не рвался к своим друзьям. Мы слишком мало времени проводили вместе, и сегодняшняя вылазка на природу была как нельзя кстати. У нас, наконец-то, появилась возможность уделить друг другу внимание.
С самого утра, отказавшись от завтрака, Смоленцев утащил меня на прогулку в находящийся рядом парк. Вьющиеся тропинки, выложенные кирпичом, неожиданно встречающиеся островки со столиками и скамейками для отдыха, пару фонтанов и невообразимое количество зелени. Здесь было красиво, тихо и спокойно. Мы много разговаривали, смеялись, и, конечно, целовались. Много, неторопливо и слишком сладко. Настолько, что я и думать забыла про Горячева.
До тех пор, пока мы не вернулись к обеду.
В беседке собралась вся наша компания, в том числе и Клим. Он молча намазывал майонез на хлеб и передавал его счастливой Смирновой, которая с энтузиазмом делала бутерброды со шпротами. Я была, если честно, в шоке. Что бы Смирнова и бутерброды со шпротами? Кажется, она основательно подвисла
