Папа (для) моей дочери (СИ) - Фомина Татьяна

***

– Тебе понравилось? – спрашивает Клим, когда мы выходим из здания, являющегося историческим наследием, в котором проводилась выставка.

– Да, очень понравилось! – искренне отвечаю я, всё ещё находясь под впечатлением от выставки. – Твой знакомый – настоящий талант.

– Семья считает его бездельником, который не хочет работать, а занимается только пачканием бумаги.

– Вот как? Но ведь это тоже труд! – возражаю я.

– Я и не спорю. Надеюсь, эта выставка принесёт ему хоть немного пользы.

– Посетителей, конечно, мало, но отзывы все хорошие. Ему нужно было сделать больше рекламы, а лучше – привлечь журналистов.

– Я предлагал, но он наотрез отказался. Он и на выставку не хотел соглашаться.

– Такой стеснительный?

– Нет. Больше неуверенный. Спасибо, что оставила отзыв, – благодарит Клим.

Это самое меньшее, что я могла сделать. Но для себя решила, что выложу свои снимки в сеть. Только Климу говорить ничего не стала, чтобы зря не обнадёживать. Ведь тут никогда не угадаешь, как зайдёт реклама. Да и зайдёт ли вообще.

– Ириш, давай посидим в кафе? – предлагает Клим, показывая на уютный дворик в стиле замка.

– Клим, это не кафе, а ресторан!

– Да? – наивно тянет брат Киры. – Не знал. Я читал о нём отзывы, вроде неплохо.

– Неплохо?! – искренне удивляюсь я. Вот чудак! Ресторан находится в десятке лучших в городе.

– Давай проверим? – по-мальчишески подмигивает Клим. – Говорят, что там зал оформлен в стиле Средневековья!

Если бы сейчас с нами были девчонки, они бы уже прыгали, хлопая в ладоши. Не понимаю, за что Кира его вечно ругает?

– Хорошо, – даю себя уговорить.

И Клим, наверное, первый раз за всё время, берёт меня за руку, до этого он совсем меня не касался. Лёгкое прикосновение заставляет задержать дыхание, но Клим тянет меня к входу, совсем не замечая моей растерянности.

– О, боже! – восклицаю, стоит нам переступить порог элитного заведения.

Клим прав: здесь совсем другая атмосфера, словно мы шагнули в другую эпоху. Интерьер, мебель, витражи – всё выполнено в стиле замка эпохи короля Артура. Даже манекены с доспехами выглядят, как настоящие рыцари.

Клим уверенно ведёт меня к свободному столику.

– Ты забронировал заранее! – осеняет меня. Не думаю, что благодаря исключительной везучести единственный столик оказался свободным.

– Ну… да. – Клим обезоруживает меня своей искренней улыбкой. – Хотел произвести впечатление.

– У тебя это получилось.

– Позволь? – Клим отодвигает массивный стул с высокой спинкой, помогая мне сесть.

– Девочки были бы в восторге. – Я всё ещё не могу прийти в себя, разглядывая роскошное убранство.

– Здесь есть гостиница. Номера выполнены в таком же стиле, – добавляет Клим, но я пропускаю мимо ушей его замечание, сквозящее двойным смыслом.

Даже столовые приборы больше похожи на произведения искусства, чем на обычные вилки и ножи. Я с неподдельным интересом разглядываю узоры литья, выполненные на рукоятях. Это бесподобно! Фантазия тут же подкидывает картинку: за столами сидят дамы в длинных платьях с двухслойными рукавами, расклешёнными от середины локтя и создающими эффект крыльев, бряцают кольца кольчуг на доблестных рыцарях...

Немного отмираю, когда официант, одетый вместо униформы в одежду простолюдина, приносит заказ, и замечаю, что Клим не отрываясь смотрит на меня. Тушуюсь под его пристальным взглядом, который мне всё время кажется таким знакомым, словно я давно его знаю.

– У меня нет слов, – произношу, пытаясь оправдать своё состояние. – Спасибо.

Получаю лёгкую улыбку вместо ответа. Клим пододвигает фужер, напоминающий стеклянный кубок на металлической подставке.

– Попробуй.

Так вот почему он был таким настойчивым, когда отговаривал меня ехать на машине!

Беру фужер и подношу к лицу. Не могу точно определить букет. Вишня, чёрная смородина, горький шоколад и, кажется, корица. Вкус играет на губах, расцветая полным ароматом. Клим не отпускает взгляд. Облизываю губы и вижу, как взгляд мужчины темнеет. Не выдерживаю и опускаю ресницы. Не хотелось бы увлечься братом своей работодательницы!

То ли от глотка вина, то ли от впечатления сердце стучит, как сумасшедшее. Мне только аритмии сейчас не хватает! А ведь ба всегда перед сном принимала красное вино. Мама её постоянно ругала за это, но бабуля твёрдо стояла на своём: «Пара глотков полезна для сердца!»

Решила воспользоваться её советом. Не оставлять же вино, в конце концов! Даже думать боюсь, сколько оно стоит.

Клим рассказывает смешные случаи из их с Кирой детства, и я совсем не замечаю времени. Смеюсь над очередной забавной историей, когда взгляд случайно натыкается на Вадима. Мой бывший муж идёт сюда.

Улыбка медленно сползает с моего лица. Клим сидит к нему спиной, и из-за высокой спинки его не видно, но он сразу замечает смену моего настроения и поворачивается назад.

Брови Вадима ползут вверх.

– Какая неожиданность! – ядовито произносит он. Ни разу не слышала у него такого сарказма в голосе. – Шелест, помнится, кто-то говорил, что никогда и близко не подойдёт к моей жене.

– А я к твоей жене и не подходил, – поднимаясь, парирует Клим.

Глава 20

Клим и Вадим знакомы?!

Смотрю на обоих. Взгляды мужчин буравят друг друга. В них столько неприязни, словно столкнулись не просто два противника, а два злейших врага.

– Как вы удобно устроились, – зло язвит Вадим. – Что, Клим, так понравилось детей делать?

– Бархалей, заткнись! – Клим закрывает меня собой.

– Вадим, что ты такое говоришь? – спрашиваю я и тоже встаю.

– Святая невинность! – голос бывшего мужа сочится ядом. Он мажет по мне злобным взглядом, полным ненависти. – А я-то, дурак, поверил! Ведь какой спектакль устроила!

Хмурюсь, совершенно не понимая, что он имеет в виду.

– Бархалей! Заткнись! – рычит Клим.

– С чего это я должен заткнуться? Ты же не заткнулся! И как тебе она? Так понравилась, что не мог отказаться?

– Бархалей! Идиот! Рот закрой!

– Ещё скажи, что она ничего не знает? – ухмыляется Вадим.

– Она. Ничего. Не. Знала, – чеканит Шелест.

И тут до меня доходит, о чём говорит Вадим. Перевожу взгляд с Вадима на Клима и не могу поверить, что это правда...

«Клим – не первый встречный», – всплывает в памяти.

Внутри всё опускается, и уже знакомое чувство, когда земля под ногами осыпается, а ты летишь в пропасть, затапливает душу. Смотрю на Клима в надежде, что он опровергнет эти слова, но Клим молчит.

– Ты с самого начала знал, – говорю ему безжизненным голосом то, что отрицать уже бессмысленно. – Знал… и ничего не сказал. – Слова звучат тихо и обречённо.

Не хочу верить, что Клим мог так со мной поступить. Чувствую горький вкус разочарования, молча отступаю назад и иду на выход. Здесь мне делать больше нечего.

– Ира! Постой!

Клим ловит меня за руку.

– Не прикасайся ко мне! – Вырываю руку. Кажется, ещё чуть-чуть, и меня накроет, настолько я близка к истерике.

– Ира, послушай!

– Не подходи ко мне! – ставлю перед собой руки.

– Хорошо. В чём я, по-твоему, виноват? Что ты мне понравилась?

– Ты бы мог мне сказать, – шепчу, глотая обиду.

– И как ты себе это представляешь?

– Не знаю. Но ты должен был сказать, – медленно проговариваю каждое слово, глядя в его глаза.

– Я не смог, – слышу признание.

– А смеяться надо мной смог? Ведь всё это время ТЫ ЗНАЛ! – Понимание этого разрывает на части.

– Ира, да, я знал, но не смеялся! И не смеюсь! Это правда!

– Я тебе не верю.

– Ира, я не мог сказать, – сокрушённо произносит Клим. – Поверь, прошу.

Качаю головой.

– Не смей больше приближаться ни ко мне, ни к моей дочери.

– Ира!

– Нет, Клим, – отрезаю я. – Не нужно идти за мной. Это ничего не изменит.

Клима задерживает охранник, а я выхожу на улицу. Летняя жара обжигает и без того горящее лицо. Я не знаю, куда иду. Маршрутное такси распахивает двери, подъехав к остановке. Сажусь в него, даже не посмотрев номер. Это сейчас неважно, главное – уехать. Маршрутка отъезжает, и я вижу, как Клим выбегает из ресторана. Отвернуться не хватает сил. Я гляжу, как Клим смотрит по сторонам. На какое-то мгновение его взгляд останавливается на маршрутке, в которую я села, но стёкла затонированы, и он не может меня видеть.