Порочная слабость (СИ) - Кофф Натализа

– Я не надену это! – возмутилась я.

Все же на мать я была зла и обижена. Сначала она сдает меня Заверину, потом сообщает Шахову о моем происхождении, а теперь щедро одаривает своими шмотками, чтобы прикрыться от похотливого взгляда папочки.

Немыслимо!

– Лина, – предостерег Леша.

Жесткий взгляд и строгие интонации в голосе заставили на время позабыть обиды. Да, Алексей прав. Либо я привлекаю внимание Шаха еще больше, маяча перед садистом своим полуголым телом, либо иду в пиджаке моей матери.

Пока я поправляла волосы, Заверин собственноручно застегнул все пуговицы на моей новой вещице. Мне этот жест показался настолько интимным и многообещающим, что губы невольно приоткрылись и пересохли. Пришлось облизать их.

– Черт! – выдохнул Алексей, но на провокацию не поддался, вздохнул, прищурился. – Ты молчишь. Даже если тебе не будет нравиться то, что ты услышишь. Поняла? Просто молчишь. Можешь даже не улыбаться. Да! Не вздумай улыбаться. И никакого алкоголя! Ясно?

– Совсем-совсем? – уточнила я на всякий случай.

– Или спать мы будет на балконе моей спальни! – процедил Заверин, нечестно играя с моими страхами.

– У тебя есть балкон? – удивилась я. – Слушай, а зачем вообще в твоей крепости балконы? И террасы? Кто их придумал? И стеклянную стену! Да, вот она там абсолютно лишняя.

– Все сказала? – усмехнулся Алексей. – Молчишь. Не улыбаешься. Ничем не привлекаешь к себе внимания. Запомнила?

– Леша, я вредная, но не тупая, – нахмурилась я.

– Повтори, – пробормотал мужчина, приподнял пальцами мой подбородок, но поцелуя не последовало. А жаль…

– Вредная, но не тупая? – догадалась я.

– Нет, – уголок рта вот-вот должен был изогнуться в улыбке, но этого не случилось.

– Леша? – прошептала я, не собираясь скрывать улыбки.

Заверин хмуро кивнул, подхватил меня под руку и вывел из кабинета. Мужчина не торопился, шел, подстроившись под мой шаг. И с каждым пройденным метром я чувствовала, как тело медленно охватывает напряжение и щемящее чувство повисшей над головой опасности.

– И последнее, – едва слышно пробормотал Алексей, – не вздумай вытаскивать пушку, малыш. Я все решу сам.

Крепкая рука сжала мою ладонь. Мне показалось, что именно сейчас я находилась под пуленепробиваемым стеклом или в бункере со стальными стенами.

Рядом с Завериным было безопасно.

От меня требовался минимум: не привлекать внимания, молчать, даже дышать через раз и, желательно, в противоположную от Шаха сторону.

Алексей вел меня темными коридорами. Впереди шел Кирпич с крепким парнем, позади – еще парочка не менее плечистых ребят.

Преодолев длинный коридор, мы оказались в просторном помещении, заполненном людьми. В центре – огромная клетка. И я мгновенно смекнула, что именно здесь проводятся бои, о которых пару раз слышала от ребят из банды.

Я бы промолчала, как и велел Леша. Но мое пресловутое любопытство и длинный язык не удержались.

– Это что, нелегальные бои?! – проговорила я.

– Лина! – предостерег Заверин.

Я вновь замолчала. Но потом, как только увидела знакомую широкоплечую фигуру бойца, вошедшего в клетку, поняла, что молчать не получится.

– Тошик! Что он там делает?! – вскрикнула я.

Получилось непозволительно громко. Пусть толпа и ревела, предвкушая начало кровавой бойни. Но два человека отчетливо расслышали мой голос.

И если с Алексеем я могла хоть как-то договориться и обсудить ситуацию, в которой оказалась. Вернее, уговорить этого мужчину, в чьем потемневшем взгляде просыпалась ярость и злость. То вот что делать с тем человеком, внимание которого привлекать было категорически запрещено?

* * *

Леша вел меня к свободным креслам, на которые не падал яркий свет прожекторов. По идее, если бы я молча и незаметно проскочила за спиной Шаха, который в этот момент здоровался с кем-то из пожилых гостей, ничего бы не произошло.

Но сейчас… Заинтересованный тяжелый взгляд мужчины сканировал каждый сантиметр моего тела. Сам Шах намеренно выступил вперед, преграждая путь Алексею, а заодно и мне.

– А ты, Зверь, лихач, – насмешливо протянул Шахов. – И в клетке тебе равных нет. И новой женщиной обзавелся. Познакомишь?

Леша крепче прижал меня к своему левому боку, всем видом давая понять, кому именно я принадлежу.

Я не возражала. Даже наоборот, украдкой выдохнула, когда ощутила крепкую руку на своих плечах.

На Шаха я не смотрела. Не улыбалась. Старательно брала пример с невозмутимого Кирпича, замершего рядом. У друга ведь получается сливаться с интерьером, и у меня выйдет.

– У тебя новый боец? – перевел разговор Алексей, игнорируя явный интерес Шахова к моей персоне.

– Хочу поглядеть, на что способен паренек, – с налетом безразличия произнес Шах. – Ты выбросил парня, а я – не гордый, подобрал. Кстати, могу и девушку твою развлечь.

Зверь молниеносно задвинул меня за свою спину. Я и пискнуть не успела, как двое сильных, жестоких мужчин, больше напоминавших обозленных хищников, сверлили друг друга убийственными взглядами, полными ненависти.

Ладонями я чувствовала напряжение Алексея. Шах почти не уступал Зверю ни в росте, ни в комплекции. Разве что был старше. Но аура опасности, веявшая от Шахова, буквально кричала о том, что этот факт абсолютно неважен. Шахов не уступит.

– Моя женщина не скучает, – припечатал Леша.

А я украдкой выдохнула, когда оглушающий мужской голос эхом разнесся в помещении. Вот-вот начнется бой.

Шах отступил, пропуская нас с Алексеем к местам, расположенным в противоположном секторе. Я чувствовала тяжелый взгляд, делая очередной шаг. И даже широкая спина Кирпича, крепкие уверенные руки Алексея и толпа малознакомых мне охранников не смогла заглушить противное липкое чувство.

Еще одно испытание пришлось преодолеть, когда я поняла, о чем именно говорил Шах.

Антон Говелин, мой славный приятель и бывший почти парень, выступал за клуб Шаха. Как именно Тошик оказался на стороне моего врага, я не знала. Вероятно, знал Алексей. Но, если судить по упрямо сжатым губам и потемневшему взгляду, направленному на дерущихся в клетке бойцов, Заверин не собирался ничего мне рассказывать.

Мое терпение испарилось, когда противник Тошика загнал его в угол и наносили тяжелейшие удары. Даже на расстоянии мне было видно, что Тоша вот-вот рухнет на пол. Или умрет.

– Леша! Останови бой! – попросила я, – Слышишь?!

Но Алексей продолжал наблюдать за событиями, разворачивающимися в клетке.

– Тоша – не боец! Он обычный вышибала! Он прежде никогда не дрался на ринге! Леша! Так нечестно! – уговаривала я, понимая, что с каждой секундой у Тошика остается все меньше времени. И я – его последний шанс на выживание.

– Честно, Лина, – процедил Алексей, не повернув головы в мою сторону. – Честно. Потому что, если до твоего бывшего хахаля доберусь я, он точно не выживет. Пусть радуется, что я дал ему шанс.

– Хахаля? – повторила я возмущенно.

– Это только начало, Лина, – наконец, Заверин взглянул на меня, окатил лавиной арктического колючего льда. – Так будет с каждым, кто был с тобой до меня.

Я опешила настолько, что уже не смотрела на Тошу, на то, как он пытался дать отпор бойцу Заверина. Публика ликовала, приветствуя каждую каплю крови соперников. А в моей душе обрывались ниточки. И вместе с тем сквозь толстую корку льда пробивался крошечный росток. Названия ему я пока не знала.

– Каждому? Со мной? – эхом повторила я, а потом прошипела, словно кошка: – Тогда начни с себя, Леша! Других мужчин у меня не было!

* * *

Не было?! Не было других!

Да твою же ж мать!

Мать твою!

Руки вцепились в подлокотники кресла. Вырвать к чертям! В клочья!

Почему раньше не сказала?! Почему сейчас, когда, как назло, в клуб подтянулся весь «бомонд», все старики и уважаемые люди!

Зачем она говорит это, когда весь город пялится на нас?!

И лишь одно желание разрывало мое тело: схватить и присвоить.