(Не) прикасайся ко мне (СИ) - Сказочная Валерия
Похоже, у Максима Романовича вообще нет принципов. Притворяться кем-то ещё, разбивать пару, игнорировать субординацию — да как нечего делать. Что дальше?..
— Так, значит, мне не показалось, — скрещиваю руки на груди, откидываясь назад, на спинку дивана. — Вы были там, в том кафе. Шпионили за мной с Олегом? Не поверили, что он — мой парень?
Я говорю обвинительно и чуть ли не язвительно, но в какой-то момент до меня доходит, какой в этой ситуации кажусь Максиму Романовичу я. Встречаюсь в универе с одним, в интернете флиртую с другим, а зажимаюсь на заднем дворике ресторана вообще с третьим.
И ведь ничего из этого меня не заставляли делать. Краска приливает к лицу — мне почему-то очень не по себе от осознания собственного портрета в его глазах. Хочется оправдаться, но подавляю в себе этот порыв.
Да пусть лучше Максим Романович разочаруется во мне поскорее и отстанет.
Вот только смотрит он скорее очарованно. Да так, что я не выдерживаю и отвожу свой взгляд.
— Не поверил, — вот так просто признаёт Максим Романович. — И не мог оставаться в стороне, я должен был узнать наверняка. Изначально я шёл в то кафе, чтобы убедиться, что вы сказали про него для виду, чтобы я услышал, а сами не придёте. Но когда увидел вас там вместе, чуть с ума не сошёл от ревности.
Внимательный и ласковый взгляд Максима Романовича в сочетании с серьёзно и откровенно сказанными словами прошибают насквозь. И я бы рада продолжать возмущаться, но эти его признания обезоруживают. Вот так резко и неожиданно. Это чтобы Максим Романович, солидный преподаватель и, судя по всему, не только, разыскивал кафе с тортиками только чтобы убедиться, что я соврала?..
Я прикусываю губу. Не нужно растекаться от этого лужицей, это не показатель серьёзности намерений. Возможно, это его привычная линия поведения, ведь он привык получать желаемое. А даже если и вправду так увлёкся мной, мне должно быть всё равно.
— И вы решили, что ваша ревность — весомая причина, чтобы разбить пару? — отчуждённо спрашиваю я.
— Нет. Но решил, что это достаточная причина, чтобы накинуть официанту в два раза больше чаевых за кое-какую дополнительную услугу, — тоном нераскаявшегося грешника признаётся Максим Романович. — Обслуживая вас, он прислушивался к разговору. Без фанатизма, конечно, но главную суть уловил. Вы с Олегом просто друзья.
Офигеть. Вот просто других слов сейчас нет.
Как хорошо, что к нам вовремя подходит официант. Потому что я слишком ошарашена для хоть какого-то ответа. Мне точно нужно успокоиться, и я позволяю Максиму Романовичу выбрать за меня. Всё равно он там что-то рекомендовал, так пусть заказывает.
А меня слишком занимают другие мысли. Я вспоминаю, как мы с Олегом продолжали разыгрывать влюблённость перед уже всё знающим Максимом Романовичем, и, чёрт возьми, так неловко становится. Представляю, как забавно это смотрелось со стороны.
Но даже эти воспоминания меркнут перед новыми — память услужливо подбрасывает моменты переписок с «Владом». Да я обсуждала с ним почти всё! В том числе, кстати, и Максима Романовича.
Приняв у нас заказ, официант уходит, и я тут же выжимаю из себя самый строгий взгляд, на который способна. Смотрю им на Максима Романовича, прожигаю почти насквозь, не позволяя снова выбить меня из равновесия очередным потрясением.
— Да, мы с Олегом обманули вас, — холодно заявляю. — Но это должно было дать вам понять, что стоит отступить, а не притворяться каким-то другим парнем!
— У меня только одна страница вконтакте — эта. Я никем не притворялся, я от начала до конца был собой, единственное отличие — имя и фамилия, — уверенно объясняет Максим Романович. — Я понимал, что ты не стала бы так легко и свободно общаться с преподавателем, да ещё и неравнодушным к тебе, а потому не стал говорить о том, что имя ложное. Но остальное было моим. И фото, и мысли, и музыка, в общем, всё, что ты видела на странице. И уж тем более наше общение было настоящим. Ты ведь даже не спрашивала мой возраст или про работу…
Он улыбается, как-то иначе произнеся последнюю фразу. А ведь мне и правда не приходило в голову спросить о таких элементарных вещах — слишком уж затягивало общение в целом. И, судя по довольному выражению лица Максима Романовича, тот это понимает. Мы и вправду быстро нашли общий язык, даже слишком легко.
— Предположим, но так называемый Влад сказал, что нашёл меня в паблике универа, потому что закончил его в своё время, — вспоминаю я, решив просто проигнорировать его последнюю фразу, как ничего не значащую. — Как минимум, это было ложью. Не говоря уж об имени и фамилии, которые вы исправили, чтобы я ничего не заподозрила.
Нам приносят напитки, и я сразу пробую свой. Ого… Вкусный коктейль. Что ж, Максим Романович не ошибся с заказом, но я из вредности не скажу об этом.
По крайней мере, уж точно не сейчас, когда он так уверенно и умилённо смотрит на меня, как будто я не отчитываю его, а какие-то приятные вещи ему говорю. Его вообще реально хоть чем-то смутить? Не говоря уж о том, чтобы к совести воззвать.
— Я не исправлял имя и фамилию, они изначально у меня стояли ненастоящими, — обыденно заявляет Максим Романович. — Это связано с моей основной работой, мне проще если сидеть в соцсетях, то не под своим именем. Отсюда и таинственная аватарка, где не видно лица. Учитывая мою деятельность, желающих найти меня в том же вконтакте очень даже хватает.
Я нетерпеливо ёрзаю на стуле, отводя взгляд. Любопытство по поводу его профессии снова даёт о себе знать, но я отгоняю его. Ни к чему даже спрашивать и выдавать интерес. Какое мне дело, что у него там за работа такая, которая требует шифровки и позволяет ужинать в дорогих ресторанах?..
Не буду спрашивать.
— Ну а насчёт всего остального… Я по правде окончил именно твой университет, отчасти поэтому и преподаю в нём, причём только в нём. Преподаватель скорее для души, чем по званию. Мне нравится возвращаться в стены этого универа, они подарили немало крутых мгновений жизни. Да и со студентами общаться приятно, — Максим Романович многозначительно смотрит на меня, явно намекая, что с некоторыми особенно приятно. Я заламываю пальцы, стараясь сохранить невозмутимость, ведь в голове машинально крутится момент того вечера «спасения». — А тебя я на самом деле нашёл именно в паблике твоего универа, ведь Ань Ласточкиных в общем поиске не так уж мало. Разница только в том, что не нечаянно наткнулся в паблике, а намеренно там искал. Простишь мне эту маленькую ложь?
Максим Романович смотрит на меня так обезоруживающе, что я не сдерживаю улыбки. Сама не ожидала, но губы предательски растягиваются.
И вместе с этим меняется его взгляд. Мной откровенно любуются, да ещё и улыбаясь в ответ. Довольно так, предвкушающе.
По коже разгоняется жар. Как вовремя я воспользовалась желанием, который Максим Романович мне предоставил! А то знаю я, куда ведут эти взгляды.
Не нравится мне это моё смущение. И уж тем более, что Максим Романович так внимательно смотрит, наверняка всё видит на моём лице.
Неожиданно мне хочется тоже заставить его испытать неловкость. Не только же ему на меня влиять, в конце то концов.
— Вы так обаятельно спрашиваете, что невозможно не простить, — осмелев, выдаю я, глядя ему в глаза.
Просто дразнюсь. Ничего не значащий комплимент. Даю понять, что мне совсем ничего не стоит говорить ему такие вещи, я не вкладываю в них личный смысл.
Но произнести эти слова оказалось легче, чем выдержать его взгляд после них. Максим Романович смотрит на меня с таким удовлетворением и в то же время восхищением, будто я чуть ли не в любви ему признаюсь. А ведь мой тон максимально отчуждённый.
Не удивлюсь, если преподаватель по психологии просто раскусил, для чего я это сделала. Становится как-то не по себе. Ему, наверное, видны все мои попытки отстраниться.
