Безумный роман (ЛП) - Райли Мэгги

Это было гарантией того, что чувство не взаимно. Я слышала от многих бывших бойфрендов, что в хороший день меня можно было бы назвать милой, сексуальность — это не про меня. Я была высокой и худой, а парням нравились сиськи, попки, бедра и все эти мягкие сексуальные штучки, которых у меня не было. И это было прекрасно. У меня было множество других качеств, которыми я могла компенсировать это.

Я смотрела, как Джош надевает ботинки, и снова поразилась тому, как одиноко в его квартире. И теперь, когда он сидел в центре всей этой пустоты, мое сердце испытывало то же самое нежное чувство, которое я испытывала, когда видела животных на ярмарках. Как будто я хотела забрать их домой и заботиться о них. Неудивительно, что Элли попросила меня помогать Джошу. Вполне вероятно, что я захотела бы делать это, даже если бы она не попросила об этом.

— Как долго ты планируешь здесь пробыть? — спросила я, прежде чем успела придумать что-то получше.

Он поднял голову.

— Что ты имеешь в виду?

— Как долго ты собираешься здесь оставаться? — уточнила я, показывая на квартиру.

Часть меня надеялась, что он скажет, что это только временно. Что на самом деле он собирается переехать в место, где чувствуется жизнь и энергия. Но я не удивилась, когда он ответил не так.

— У меня аренда на год, — ответил он. — Ну, скорее всего, пока она не закончится.

— Тебе нужна мебель, — сказала я ему, тут же пожалев, что сказала это как приказ, а не как предложение. То, что я зарабатывал на жизнь режиссурой, не давало мне права пытаться управлять его жизнью.

Джош встал.

— Я в порядке, — сказал он ровным голосом. — Ты вроде бы предлагала пиццу?

— Я бы могла помочь тебе найти мебель, — предложила я, зная, что должна отступить.

Его рот сжался в прямую линию, челюсть сжалась.

— Нет, спасибо.

Но я продолжила

— Ты не можешь так жить.

Необдуманные слова так и продолжали литься из меня.

Я знала, что перехожу черту, знала, что это не мое дело, но ничего не могла с собой поделать. Это место было ужасным. Несмотря на великолепный вид, оно было бездушным и пустым. И Джошу тут не станет легче.

— Черт возьми, я буду жить так, как захочу!

Челюсть Джоша была сжата, слова резки.

Напряжение, стертое медитацией, теперь вернулось в полную силу.

— Это ничего не исправит, — сказала я, все время уговаривая себя заткнуться. Просто заткнуться. «Ты уже дразнила его по поводу того, что его квартира похожа на квартиру Патрика Бэйтмена, тебе действительно нужно продолжать читать ему нотации?» — спросила я себя.

— Потому что исправить уже невозможно, — ответил он мне. — Эта комната. Эта квартира. Ничего из этого не может быть исправлено, — он указал на себя.

— Это неправда.

Мое сердце болело за него. Потому что я понимала, что он верит в это.

Он уставился на меня. Какой бы блеск ни был в его глазах, он исчез, сменившись гневом. И грустью. Мои пальцы так и чесались, чтобы дотянуться до него, разгладить морщинку на его лбу, причиной которой был его хмурый взгляд. Но я знала, что это не поможет. Все его тело было напряжено. В ярости. И причиной этого была я.

— Вообще-то я больше не хочу есть, — наконец сказал он.

— Джош, я... — я шагнула вперед.

Он отступил назад.

— Это была плохая идея, — пробормотал он.

Я ничего не понимала.

— Я просто хотела помочь, — запинаясь, сказала я, слыша, как жалко это звучит.

Он даже не взглянул на меня.

— Ты не можешь.

— Пожалуйста, просто…

Он поднял руку.

— Перестань. Я знаю, что ты пытаешься сделать. Я знаю, что Элли просила тебя вылечить меня. Но ты не сможешь, и я хочу, чтобы ты перестала пытаться.

Мой желудок резко упал вниз. Когда он это понял? Мне не следовало удивляться. Он был умным парнем и просто сложил два и два вместе. Но я подумала, что когда он это сделал, то обязательно сказал об этом Элли. Как долго он притворялся, что ничего не знает? С сегодняшнего утра? После свадьбы? С каких пор? Как долго он потакал мне? И зачем?

Но если я хочу получить ответы, мне придется искать их в другом месте. Потому что человек, стоящий передо мной, отстранился. Полностью. И это была моя вина.

— Извини, — выдавила я, пересекая комнату, чтобы взять свою сумку. — Я не имела в виду... — я замолчала, потому что, хотя и знала, что перешла черту, все же имела в виду именно то, что сказала. — Мне сегодня было интересно, — в конце концов тихо сказала я.

Джош ничего не ответил, поэтому я собрала свои вещи и ушла.

Глава 14

ДЖОШ

Это официально — я самый большой осёл в мире. Каждый раз, закрывая глаза, все, что я видел, — пораженное лицо Риган. Казалось, мои слова ее так ранили — как будто причинили ей физическую боль. Я провел рукой по лицу, борясь с головной болью, которая нарастала с момента нашей ссоры. Я вел себя как придурок. Мудак, который не мог справиться со своим собственным дерьмом, и в конечном итоге набросился на человека, который пытался ему помочь.

Я мог себе только представлять разговор Риган с Элли. Как они будут сочувствовать тому, каким я был говнюком, каким был невозможным, упрямым и ребячливым. Потому что так и было. Я знал это и все же не мог остановиться. Как будто я был поездом, срывающимся с рельсов, который старается не врезаться в людей и терпит неудачу.

Мой телефон лежал на диване рядом со мной, я ждал звонка Элли. Ждал криков и праведного гнева за то, как я обошелся с ее подругой. Нужно быть таким придурком, чтобы поступить столь подло по отношению к милому человеку вроде Риган. Потому что даже уходя, она продолжала быть вежливой. Доброй. Понимающей.

— Я хорошо провела время, — сказала она.

После всего того, что я ей наговорил, после того, какими горькими были мои слова, она смогла сказать комплимент. И мое разочарование, казалось, не испугало ее. Причинило боль — да, определенно. Но она не отступила. Она стояла лицом к лицу со мной и говорила, что моя нынешняя жизнь не задалась. За месяцы, прошедшие с тех пор, как случилось все это дерьмо, никто не сказал мне это в лицо. Никто, кроме моей сестры, но она была моей семьей, а это означало, что я не мог ненавидеть ее, что бы она ни сделала. Но Риган не была членом моей семьи. Даже не была мне другом. Но осмелилась сказать мне то, чего не знал никто другой. Она бросила вызов моему упрямству и жалости к себе. И она сделала это по-доброму. С изяществом и мягкостью. Но в этом была и жесткость. Она была сильнее меня, это уж точно.

Зазвонил телефон, и я схватил трубку. Но это была не Элли. Это была моя племянница Эмили. Наверное, единственный человек в мире, благодаря которому я мог смеяться. С момента переезда в Нью-Йорк, я ужасно скучал по ней. Мы провели вместе уйму времени, когда я еще был в Небраске, поскольку она, по-видимому, была единственным человеком, который не возражал против того, чтобы я был большим гребаным брюзгой девяносто процентов времени. В основном потому, что она еще ребенок, и пока день заканчивается диснеевским мультиком и сладостями, жизнь чертовски хороша.

Я нажал кнопку «принять», чтобы ответить на ее звонок в FaceTime, и улыбнулся, когда ее щербатая улыбка заполнила экран моего телефона.

— Дядя Джош! — она послала большой поцелуй в камеру.

— Привет, Эми-бин, — я послал ей ответный поцелуй. — Что нового, дорогая?

— Очень много нового! — сказала она, слишком юная, чтобы понять мой подкол про «дорогую». — У меня сегодня новое платье.

Она отодвинула телефон — вероятно, мамин — назад, чтобы показать, что на ней было одно из тех платьев в духе Диснеевских принцесс. Это, однако, не было похоже на другие — на нем не было никаких рюш или блесток.

— Какая это принцесса? — спросил я.

— Это Моана! — сказала она мне, и по тону ее голоса можно было понятно, что для меня большое упущение не знать этого. — И она не принцесса.