Валери Блок - Рождество наступает все раньше
И все-таки: Генри Форд создал «Детройт ото-мобайл компани» только к тридцати шести годам, компанию «Форд мотор компани» – лишь к сорока, а модель «Т» он выпустил уже в сорок пять. Хотя, конечно, Джордж Гершвин умер в тридцать девять. С другой стороны, он так и не женился. И тем не менее женщины за ним увивались стаями.
Барри просмотрел данные Нильсона по «Салатным соусам Парсона Крика». В августе «Дижонский чесночный» по всей стране круто спикировал вниз. Дела «Цезаря с беконом» на тестовом рынке в Рочестере шли вполне успешно. Зазвонил телефон.
– Не одалживай отцу денег, – резанул ухо голос матери.
– Но он же мой отец, – сказал Барри, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Два года назад он одолжил Айре семь тысяч долларов, чтобы тот продержался на плаву, пока не получит выплат по страховке – его лодку тогда разбил вдребезги ураган «Карл». В глубине души Барри понимал, что никакой страховки у Айры не было, сколько бы тот ни бухтел по поводу бюрократических проволочек, бесконечных кип необходимых анкет и заявлений и кретинизма инспекторов.
– Хорошо. Валяй, – сказала Роза. – Ты их больше не увидишь.
Родители были в разводе уже двадцать один год. Роза продолжала управлять грязной фабрикой, выпускавшей подкладочные ткани, – это на 36-й улице. Отец жил на лодке в Куинсе вместе с Катариной, албанкой, которая мыла полы в его магазине мужской одежды до того, как он во второй раз разорился.
– Подумать только, неужели у него хватило дерзости попытаться занять у тебя, – сказал Барри.
– Он пытался занять у твоей сестры. Она мне только что звонила, – Барри взял себе на заметку отчитать Карен, чтобы не жаловалась Розе.
– Ладно, вечером увидимся, – она старалась перекричать грохот, – у меня тут недопоставка – две партии ниток. Надо еще разобраться до рейса.
Барри прошел по коридору и заглянул к своему непосредственному начальнику, Уильяму Пласту.
– Как выходные? – спросил он с порога.
– В гараже порядок наводил, – отозвался Пласт с мрачным удовлетворением и жестом пригласил Барри в комнату. – Сводил детей на церковную распродажу. А ты?
Барри сел на стул для посетителей, по дороге смахнув с тумбочки волхва.
– Гольф смотрел, – Барри поднял фигурку с пола и поставил ее обратно к яслям.
– Ах, старые добрые времена, – проговорил Пласт, напуская на себя вид измотанного отца семейства, – когда можно было просто сидеть и смотреть гольф.
И они принялись болтать о том, как прошел этот год для салатных заправок. В этом году Барри побывал на свадьбе парня, с которым жил в колледже в одной комнате, причем женился тот уже второй раз, – и там его отшила дородная платиновая блондинка никак не младше сорока. Такое длительное соблюдение обета безбрачия до сих пор можно было встретить только в стенах францисканского монастыря. Может, вернувшись домой сегодня вечером, ему стоит просто постучать к разведенке в квартиру напротив и представиться: «Барри Кантор. Приятное времяпрепровождение, удобно и конфиденциально». Но у него больше нет времени валять дурака. Интрижек в его жизни было немало, но, если не считать Синтии, все непременно разваливалось после первых же конфликтов.
Пласт сказал, указывая на эскизы к «Дижонскому чесночному»:
– Как бы нам усилить драматичность этой капли?
– Зачем это?
– Чтобы привлечь к ней внимание.
– Зачем это?
Пласт посмотрел на Барри так, будто застал его за списыванием на контрольной по математике. Ему сорок три, метр шестьдесят пять ростом, сложением похож на футбольный мяч, а живостью и непосредственностью – на холодную овсянку. Одна мысль о том, что он регулярно с кем-то трахается, вызывала у Барри оторопь.
– Слушай, мы не получим в следующем году больше средств на продвижение продукта, если просто спустим штаны и учтиво попросим Райнекера нас поиметь.
Мимо прошел Стью Эберхарт, и Пласт опрокинул мусорную корзину, подскочив от неожиданности. Барри каждый раз удивляло, какой все-таки генеральный директор маленький. Коротышка, метр пятьдесят пять, не больше. С тех пор, как он стал генеральным директором, у него появилось три шунта в кровеносных сосудах, сейчас под него подкапывается Райнекер, но он все еще на плаву. Три года назад он сменил свою двадцативосьмилетнюю жену на более новую модель того же типа – расфуфыренная пепельная блондинка из пригорода. В прошлом году вторая миссис Эберхарт отрастила новую, внушительных размеров грудь.
Пласт переключился на купоны, которые разработал Барри.
– Мне не нравятся эти лучи вокруг «Экономия – 50 центов», – грустно сказал он. У него была толстая жеманная жена, которая соглашалась с каждым его заявлением.
– Не могу сказать, что всей душой к ним привязан, – вздохнул Барри. Ему не хватало Джона Херна. Это был самый лучший из его начальников. Нет: единственный хороший начальник в его жизни. Они работали в команде, без формальностей, и за два года подняли рейтинг «Мейплвудского джема» на тринадцать процентов. Когда Барри повысили до менеджера по продвижению продукта на рынке, Херна пригласили основать отдел по продаже замороженных закусок с низким содержанием холестерина. С тех пор, как у Эберхарта случился приступ, Херну давали зеленый свет на движение практически в любом направлении.
– Мне хочется здесь круг, а не лучи, – наконец сказал Пласт. – И давай сделаем по горизонтали, как мы обычно делаем. Это работает.
По дороге к себе Барри увидел Эмили Кинг, она бесцельно шебуршилась за своим столом. Примерно месяц назад отношения между ними стали натянутыми – он пригласил ее сходить с ним куда-нибудь, а она превратно это истолковала. Как будто его могла заинтересовать эта мямля-недоучка с лошадиной физиономией! Дело ухудшилось, когда она рассказала про свою сестру, которая учится на акушерку, а он сказал, что в жизни не слышал ничего абсурднее. Выяснилось, что сама Эмили тоже учится на акушерку. А есть ли у нее вообще сестра? Эмили: несуразное существо.
– Проверь, пожалуйста, эти данные. – Он протянул ей цифры Нильсона, как только она вошла в его кабинет. – Они мне нужны к обеду.
Она уставилась на него, в ее взгляде были наглость, покорность и отвращение к самой себе.
– И как, черт побери, я должна успеть это к обеду?
– Попробуй приходить к девяти, как все остальные.
Она подавила в зародыше все, что ей хотелось сказать по этому поводу, взяла диски и метнулась – именно метнулась – к себе. Она так и не сняла пальто: незачем ему видеть ее неухоженное, худощавое тело. Боже, ну и зануда.
Он неспешно направился в кабинет Джона Херна.
– У моей ассистентки предменструальный синдром по нескольку недель кряду, – начал Барри и положил ноги на стол Херна, отчего на пол хлынула целая волна поздравительных открыток. Он наклонился их собрать. – Мой босс все выходные возился с моим купоном. Сосед по квартире приводит женщин и не закрывает дверь. И мои «Соленья» собираются продать, – добавил он, раскладывая открытки в ряд на столе. – Стоит ли мне принимать что-нибудь из этого близко к сердцу?
