Лина Дорош - Весло невесты

Еще на моем лице много веснушек. Круглогодичных. Рыжих-рыжих. Кстати, веснушки очень хорошо загорают. Это тоже знание, полученное из детских опытов. Белая кожа остается белой, сколько бы её ни жарило солнце, а веснушки становятся ярче и краше. При таком буйстве красок на лице оставаться блондинкой не эстетично. Блонд оказался четвертым лишним, и еще в школе я начала краситься в рыжий. И не стричь волосы выше плеч. Меди должно быть много. Иначе некрасиво. Это золота должно быть немного, а меди не должно быть мало. Еще с детства у меня был отличный аппетит и недостаточный вес при почти избыточном росте. Что оставалось делать девочке с такими данными, когда из всех возможных форм самое пышное — это шевелюра? Конечно, улыбаться. Может быть, поэтому выражение вселенской скорби на моем лице выглядело нелогичным. Даже если было обоснованным. И очень быстро превращалось в смех. Много меди — много смеха. Это всё лирика, а сейчас речь об «оторваться от хвоста».

Легче всего это получается, когда приезжаешь в новый город или знакомишься с новым человеком. Но она, слабая часть «я», всегда возвращается, как на место преступления, или просто как женщина. То есть некстати. И вот я, не сумасшедшая, находясь в незнакомом мне городе, оторвалась от преследования критически настроенной части моего «я». В этот город я приехала три дня назад. Откуда — не важно. «Пока» и «уже» одновременно не важно. Хотя это город Москва. Первый день удалось очень талантливо проспать в гостинице.

Пункт назначения

Поезд пришел рано утром. Представляете, здесь один вокзал. И на вокзале одна платформа. И к платформе подходит одна пара рельсов. Даже в моем родном городе было минимум восемь платформ, и еще несколько путей у каждой, не говоря про штуки рельсов. Хотя вокзал был один. В Москве много не только рельсов и платформ, но и вокзалов. А здесь: два рельса — вот и вся железная дорога.

Местный вокзал похож… да ни на что он не похож, если честно. Одноэтажное здание неопределенного назначения и страшненького вида. С одной стороны вокзала — сразу за рельсами — город заканчивается. По другую сторону вокзала — город сразу начинается. Без предупреждения. Сразу дома и дорога.

Я вышла на дорогу ловить попутку. Несколько минут ждала появления машины. Или я сплю, или я в раю. Кругом зелень и тишина. И еще здесь есть воздух. Но нет машин, и люди будто растворяются, отходя на десять метров от здания вокзала. Понимаю, что девушка с зонтом-тростью, непоходным рюкзаком и журналами VOGUE и ESQUIRE под мышкой выглядит странно. Слово «странно» здесь употребляют вместо «гламурно».

Машина возникла из ниоткуда. Только что её не было, и вот она есть. Кажется, это называется шестерка. А вот название цвета знаю точно — «дипломат», цвет сливочного шоколадного батончика.

— Как Вы думаете, это в знак уважения к нашим друзьям-дипломатам из братских африканских стран так назвали цвет машины? — я оперлась на трость и заглянула в окошко.

— Могло быть и так, Вы в машину сядете или мне выйти? А то так-то вот неловко разговаривать.

Я сделала вид, что думаю. Потом сделала вид, что думаю очень быстро: открыла дверь и села на сиденье рядом с водителем.

— Доброе утро. Мне бы до ближайшей гостиницы, — попыталась как-то расположить свой зонт, но на переднем сиденье ему было тесно, — в смысле, мне до гостиницы, в которой точно есть места.

— Здравствуйте и Вам, коли не шутите, барышня, — водитель забрал у меня зонт и положил его на заднее сиденье, — до гостиницы — так до гостиницы. Только она у нас одна, барышня. Ничего, что так?

Говорил водитель странно, и глаза у него лукавые, но добрые. Вроде бы добрые глаза у него.

— Как одна?! — если бы я могла, то точно остановила бы машину.

— А сколько надо? — водитель включил магнитофон, из него запели «Yesterday». — Сразу в нескольких жить хотите? У нас же всего пятьдесят тысяч жителей. Приезжих почти нет. Одна-то гостиница пустует.

Битлов хотелось слушать, но пели не Битлы.

— Хорошо поют. А кто это?

— Бессмертная песня Биттлз, которая называется, если по-русски — «Вчера».

— Не может быть, — я деланно изумилась.

— Правда.

— Но поют не Битлы?

— Не Битлы.

— А кто?

— Я.

— Да ну?!

— В душе всегда пою, когда её слышу.

— А! В этом смысле тогда и я тоже.

— Что?

— Исполнитель бессмертной песни Биттлз, которая по-русски называется «Вчера».

— Один — один, — водитель протянул мне ладонь для рукопожатия.

— Хо-хо! — я на мгновение ощутила на своих плечах тепло мексиканского тушкана Эллочки.

— Так кто поет, если не авторы?

— Друг поет. Тут, — водитель показал на коробку от диска, — все мои любимые песни, и поют их мои друзья. Подарок на день рождения.

— Сильно.

Я попыталась вспомнить свои любимые песни, но сразу в голову не пришла ни одна. Пришлось подмигнуть второй скрупулезной «я», чтобы пометила где-нибудь: «Любимая песня(и). Вспомнить».

— Надолго к нам? — водитель убавил звук.

— Прикидываете, смогу ли вывести вашу гостиницу на самоокупаемость?

— Конечно! Я ж патриот.

— Поживу пока. Вы не в курсе, товарищ патриот, квартиру у вас снять сложно?

— Зачем сложно? Если людей знать — всё запросто!

— А я не знаю никого. Как быть?

— Так давайте познакомимся! Меня Петром Петровичем величают.

— Очень приятно, а меня — Слава.

— Громко, однако. А по батюшке?

— Ярослава Львовна я.

— Добро пожаловать, Ярослава Львовна, в славный город Шмелев, — Петр Петрович опять протянул ладонь для рукопожатия. — Как в гостинице наскучит, позвоните вот по этому телефончику. Знакомая у меня давно жильцов ищет, Вас, видать, ждет.

Слышится мне подвох в его словах, хоть убей! Ну, да ладно. Разберусь со временем. Кстати, скрупулезная подруга, зафиксируй неплохой результат: пятнадцать минут в новом городе — и уже первое знакомство, причем, совсем не бесполезное. А если учесть, что здесь всего пятьдесят тысяч жителей, то это и вовсе не мало.

Доброе утро

В гостинице моё появление без командировки вызвало нескрываемое удивление. Скрыть-то они его, конечно, пытались. Но эффект неожиданности оказался сильнее, поэтому, похватав ртом воздух, дали ключи без лишних вопросов. И, хотя вопросов задать мне не успели, было ясно: задержусь в гостинице дольше, чем на пару дней — вопросы начнутся. Еще как начнутся! И, независимо от полученных ответов, информация о странной приезжей пойдет по городу, а мне это ни к чему. Завтра же навещу подругу ПП — так я про себя для краткости окрестила Петра Петровича Лукавого-Разговорчивого. А сейчас — спать. Чувствую, что на ходу глаза закрываются. Оба и синхронно. Вот и подушка-подружка. Второе приятное знакомство за одно утро — мне здесь определенно нравится. И засыпать утром тоже нравится.