Карен Маккьюла-Лутц - Девичник
Зейди допила свое пиво и налила себе еще. Ей было все равно, если она напьется к тому времени, как появится Грей. Грей видел ее и в худшем состоянии: когда по лицу текли сопли, тушь для ресниц размазалась по подбородку и когда ее рвало на ковер. Грей видел все ее уродливое, жалкое, отвратительное, и поэтому он был ее лучшим другом. Парень, который может смотреть, как тебя тошнит сырными палочками «Чиз дудлз», — это просто клад. А когда они поехали в Тихуану на вечер безумного пьяного веселья, он позволил ей проиграть весь саундтрек к фильму «Бриолин» и танцевал вместе с ней под «Скользящую молнию», высунувшись через люк в крыше машины. Такие друзья на улице не валяются.
Они познакомились с Греем на вечеринке в честь дня рождения одной из ее учениц. Это была одна из тех раздутых голливудских вечеринок, когда отец-протестант посчитал необходимым не уступить ни в чем своему лучшему другу, отмечавшему бат-митцва дочери [1], поэтому он нанял «Кей-Си энд саншайн бэнд», чтобы те играли на заднем дворе его дома в Бель-Эйре, и пригласил всех знакомых своей дочери и всех своих знакомых, на которых хотел произвести впечатление. Грей был его адвокатом. А Зейди — любимой учительницей дочери. Поскольку ни один из них больше никого там не знал, они, в конце концов, оказались в бельведере, сидели и пили там «Йегермайстер», придумывая всем биографии. Жена занималась торговлей оружием и притворялась светской львицей из Сан-Марино. Партнер по бизнесу был порнозвездой и делал вид, что у него есть диплом МБ А. Все это было неправдой, но от этого они все становились только интереснее.
После вечеринки они отправились в «Мэлздайнер» поглощать чизбургеры. В два часа ночи они ездили туда-сюда по бульвару Сансет, показывая пальцами на проституток. У нее в жизни не было такой веселой ночи. В то время она была помолвлена с Джеком, а Грей жил с Анджелой, агентом из «Уильям Моррис». Две недели спустя он застал ее с хипхопером-азиатом, певцом из клуба «Вайперрум», а восемь недель спустя Джек бросил Зейди у алтаря.
Если б они были совсем безнадежны, они бы, в конце концов, переспали. Но поскольку они были только наполовину безнадежны, они, в конце концов, стали вместе пить и есть. Много. И жаловаться и стонать. Много. В этих занятиях они отличались большими умениями. Кроме того, Грей был человек с заскоками. Он был помешан на правильном произношении. Для серфера в его машине царил безупречный порядок. Если вы осмеливались бросить на пол пустую бутылку из-под воды, он останавливался у обочины. Однажды он порвал с девушкой из-за того, что та пила слишком много кофе. Заскоки. Она больше не спала с «заскоками». «Заскоки» были делом прошлого.
Когда Грей вошел, у него был такой вид, словно он готов кого-нибудь убить. Настолько, насколько, скажем, у Ричи Каннинхэма мог быть такой вид, словно он готов убить кого-нибудь. Он выглядел слишком благоразумным, чтобы источать настоящую злобу. Он плюхнулся на стул в кабинке, бросил на пол свой портфель, потянулся за пивом Зейди и осушил его одним глотком, со стуком поставив стакан обратно на стол.
— Почему я занимаюсь тем, чем занимаюсь? — Его синие глаза сузились, как будто он всю дорогу по пути сюда обдумывал этот вопрос.
— Потому что за это хорошо платят.
— Недостаточно хорошо, чтобы выслушивать, как актер говорит мне, что должен получить полтора миллиона, в то время как получил только триста пятьдесят тысяч за прошлый проект, который провалился и за который его надо было бы застрелить. Ненавижу актеров. — Он сделал знак официантке, чтобы та принесла еще кувшин пива. — И при этом я их раб. В моей жизни что-то неправильно.
— Если ты ждешь от меня аргументов в пользу того, что актеры — люди пристойные, то ты не с той девушкой разговариваешь.
— Это все моя вина. Я мог бы стать юристом, работающим в сфере охраны окружающей среды. Но тогда у меня не было бы дома. Или машины. Только миленькая однокомнатная квартира и проездной на автобус. Почему в выборе между добром и злом замешаны личные удобства? Я люблю свой DVD. Мне нужен мой бассейн. Однако чтобы оплатить все это, я вынужден выслушивать, как типы, которых выгнали из старших классов школы, которые не могут правильно произнести слово «шербет», рассказывают мне, что они должны получать по двадцать миллионов за фильм.
Когда принесли пиво, Зейди заказала двойную порцию картофельной кожуры и наполнила стаканы. Это явно будет долгий вечер. Ей много на что надо было пожаловаться, но если у Грея своя повестка дня, то они просидят до закрытия. И это на самом деле удачная мысль. Все-таки лучше, чем ехать домой и смотреть «Скорую помощь».
— Я тут сегодня фантазировала насчет одного моего ученика. — Она любила начинать разговор с шокирующего известия.
— Что?!
— Ему восемнадцать. Это законно. Кроме того, он — модель «Эберкромби энд Фитч». По правде говоря, я мастурбировала при мысли о нем.
Грей уставился на нее, потом подвинул к ней свой стакан. Они чокнулись, он снял пиджак и ослабил галстук.
— Мне нужны подробности.
— Его зовут Тревор. Он изображен на обложке каталога без рубашки и в шортах хаки, так низко сидящих, что видны эти маленькие V-образные мышцы, обрамляющие промежность. Как я могу на это не смотреть?
Грея это все, кажется, очень забавляло.
— Ты кокетничаешь, когда разговариваешь с ним на занятиях?
— Нет, я же профессионал. Сегодня я отдала ему его сочинение и предложила прочесть «Бродяг Дхармы», если ему понравилось «На дорогах». Потом я поглядела на его задницу, когда он уходил. — Она отхлебнула пива. Холодное светлое «Корз» и развратные сплетни. Отличное сочетание.
— Когда имела место вышеупомянутая мастурбация?
— А где, ты думаешь? В моей машине. По дороге домой.
Грей ухмыльнулся:
— Я перед тобой преклоняюсь. Я тебе когда-нибудь говорил это? Ты единственная женщина, способная мастурбировать за рулем, на Колдуотер-каньон.
Она закатила глаза:
— Попридержи свои похвалы. Я сегодня смотрела «Дни нашей жизни». Случайно.
— И?
Грей выглядел обеспокоенным. Зейди нравилось, когда он беспокоился за нее. Его беспокойство было только проявлением дружеской заботы, в отличие от беспокойства родителей, которое ощущалось как тяжелая ноша, ослаблявшая в ней волю к жизни.
— Я смотрела, как Джек целует другую женщину с таким же масленым взглядом, какой у него был, когда он целовал меня, а это значит, он играл на протяжении всех наших отношений, — не то чтоб я этого не знала…
Джек играл и после окончания их отношений. Когда он, наконец, позвонил через две недели после их сорванной свадьбы, то сказал, что сидел в мексиканской тюрьме. Потом вдруг сознался, что испугался и остался в Вегасе со своими приятелями по мальчишнику. Ему казалось, что он заслуживает снисхождения за то, что признает свои недостатки, но Зейди думала, что единственное, чего он заслуживает, — так это пинка под зад. С тех пор она с ним не разговаривала. Они с Греем однажды проезжали мимо его дома и бросили к его двери бутылку из-под пива, но она этим не гордилась. Как и тем, что она пользовалась веб-сайтом, рассылающим людям по почте картинки с собачьими какашками. Яростная злоба и глубокое, болезненное горе обычно заставляют человека поступать неправильно.
