Патриция Хэган - Прикосновение любви
Но настоящий гром грянул, когда она уже училась на первом курсе медицинского колледжа. Келли вдруг начала сомневаться: действительно ли она хочет стать врачом? Ее ли это мечта? Или ее родителей? Когда Джеки Ланкастер, ее соседка по комнате – англичанка, пригласила Келли провести у них весенние каникулы, та с радостью ухватилась за это предложение. Ей ужасно хотелось сменить обстановку, чтобы привести в порядок свои путаные мысли и желания.
Отец Джеки был ветеринаром, практиковавшим в сельском пригороде Лондона. Келли сразу увлеклась новым для нее делом и вскоре стала все время проводить в клинике мистера Ланкастера, выезжая с ним на вызовы. К концу каникул она приняла решение. Она будет ветеринаром! Келли всегда любила животных. По-видимому, служение четвероногим тварям Господним – ее истинное призвание!
Когда она вернулась домой и поведала о своих планах, мать слегла в постель с очередным приступом астмы, вызванным, по ее словам, стрессом. Из своего небольшого медицинского опыта Келли знала, что природа приступа – психосоматическая, но держала язык за зубами. Отец был фармацевтом, разумным человеком, и если уж он позволял жене обводить себя вокруг пальца, не стоило указывать ему на это.
Келли подала заявление в ветеринарную школу штата – в Рэлее и была принята. Мать так рассердилась, что сказала: денег на обучение она не даст! Уолтер поддержал жену, хотя и считал, что Верна зашла уж слишком далеко. Но его мать, бабушка Эди, помогла Келли выйти из затруднительного положения. Она была состоятельной женщиной и вполне могла себе позволить оплатить учебу внучки, так что Верне оставалось только скорчить недовольную гримасу. Она никогда не ладила с Эди, но избегала открытых столкновений, предвкушая день, когда та отойдет в мир иной и можно будет единолично распоряжаться ее деньгами: ведь – Уолтер сущее дитя. Тем не менее это привело к семейному разладу. Келли почувствовала себя совершенно одинокой. Теперь, оглядываясь назад, она понимала, что это и кинуло ее в объятия Лена Барфилда. Тот учился в колледже свободных искусств, и после бурного скоротечного романа они поженились.
У Верны снова начался приступ астмы, потому что Лен воплощал все, что она не хотела видеть в будущем зяте. Он был из бедной семьи и жил на стипендию. Его облик – длинные волосы, живописные лохмотья и ременные сандалии – напоминал о незабвенных шестидесятых годах. Он ездил на битом «шевроле-фургоне», разрисованном символами мира.
На этот раз даже Эди была выбита из колеи.
– Ты снова бунтуешь! – посетовала она.
Но Келли отрицала это, заявляя, что они с Леном действительно любят друг друга. И сама в это верила, во всяком случае, старалась верить. Она вскоре бросила ветеринарную школу и пошла работать в вегетарианский бар. Они жили в трейлере, всегда набитом веселыми друзьями. Терпению и любви Келли наступил конец, когда она пришла домой неожиданно рано и застала Лена в постели с официанткой бара, покуривающими гашиш. Она разбила лампу об стену и завопила, чтобы он немедленно убирался вместе с этой шлюхой и больше никогда не возвращался! Он так и сделал. И на этом закончилась их краткая и бурная семейная жизнь.
Верна, торжествуя, твердила: «Я тебе говорила!» и «Видишь, что значит связаться с человеком не своего круга!», иногда уточняя: «Вот что получается, когда выходишь за бедняка!» Келли провела дома рождественские каникулы и почувствовала, что с нее достаточно. Она вернулась в школу – скорее для того, чтобы уйти от родителей, а не из любви к наукам. Наконец учеба осталась позади.
Предложение из ветеринарной больницы Шарлотта показалось Келли добрым предзнаменованием. В конце концов она устала жить в семье и быть при этом одинокой. Пусть она и не одобряет своих родителей, но глупо отрицать любовь к ним.
Когда она поделилась с ними новостью, Верна обрадовалась – впервые с тех пор, как Келли решила стать ветеринаром. Матери тоже хотелось мира, и она довольно заявила:
– Наконец-то мы станем настоящей семьей!
Затем Верна занялась ремонтом комнаты над гаражом, чтобы Келли имела свой уголок. Ведь ясно было, что ее возвращение домой временное, пока она не устроит свою жизнь и, как прозрачно намекнула Верна, не выйдет замуж за хорошего человека и не подарит им внуков. Келли не очень хотелось жить дома, но она решила, что пока длится перемирие, она потерпит. Позже, если понадобится, легко найдет себе квартиру.
Верне не потребовалось много времени, чтобы свести Нила и Келли. Нил, по счастью, был сыном старой, еще по колледжу, приятельницы Верны, Доди Гамильтон, ныне жены доктора Грегори Брэндона.
– Честно говоря, раньше мне было неловко знакомить вас, тем более что Грегори должен был занять пост главного хирурга в новой больнице Шарлотта, – говорила мать Келли в своей обычной грубоватой манере. – При твоем тогдашнем поведении Нил бы на тебя второй раз и не посмотрел, но сейчас, когда ты, кажется, взялась за ум, я считаю вас вполне подходящей парой. Признаюсь, ничто не порадовало бы меня больше, чем увидеть свою дочь замужем за сыном Доди Брэндон!
Келли всегда подозрительно относилась к восторгам матери по поводу очередного кандидата в женихи, так что она была поражена, открыв что Нил действительно хорош собой. Очень хорош! Они как-то сразу сблизились. И все же, по мере развития их отношений, Келли чувствовала, что им недостает чего-то, что нельзя выразить словами, и это неуловимое нечто беспокоило ее все больше и больше.
Выключив душ, а заодно и поток воспоминаний, Келли вытерлась. Затем надела шорты и блузку. Мокрые волосы подобрала в конский хвост.
В тот момент, когда она вышла на веранду, разговор снова прекратился. Ларри и Чед хитро улыбались, а Бренда и Вики хихикали.
Келли смиренно вздохнула. Если им нравится эта игра – пожалуйста!
Бренда указала на радиотелефон, торчавший из кармана шорт Келли:
– И эта штука может заставить тебя уйти?
Келли не успела ничего ответить, как вмешался Нил:
– Боже, надеюсь, что нет!
Келли, не обратила внимания на эту реплику и объяснила Бренде:
– Это маловероятно, но в справочной службе на всякий случай есть мой номер.
– Так отключим его! – предложил Нил, наперед зная, что она не согласится.
Келли бросила на него испепеляющий взгляд:
– Даже не думай!
Нил рассмеялся, давая понять, что пошутил, и сменил тему:
– О’кей, не пора ли жарить бифштексы? Я умираю от голода!
– А когда будем пить шампанское? – спросила Бренда с таинственным смешком.
– Раз Келли здесь, то прямо сейчас, – ответил Нил.
– Только не я! – уточнила Келли, не замечая озабоченного взгляда, которым обменялись Бренда и Нил у нее за спиной. Она была занята: отдавала должное великолепным закускам, приготовленным женщинами, – креветкам, куриным крылышкам, устрицам, сыру и грибам.
