Теодора Снэйк - Отель на побережье
Ноги в босоножках скользили по раскисшей от воды земле и вязли в ней. Идти было трудно. Хорошо еще, что подошва итальянских босоножек была почти плоской. А что произошло бы, если бы Николь надела туфли на высоких каблуках? Она бы, наверное, уже вывихнула ногу и рыдала в полной темноте от обиды и безвыходности ситуации. А в просветах между деревьями над ее головой мерцали бы далекие и равнодушные ко всему звезды.
Предусмотрительность Николь сослужила ей хорошую службу: серьезных травм нижних конечностей избежать удастся. Но с любимыми босоножками из натуральной кожи, к сожалению, придется распрощаться: им не выдержать долгого пути по такой грязи!
И дернул ее черт свернуть с шоссе! Нетерпеливость — плохая черта характера. Терпеливые, небось, все давно уже дома. Пьют вечерний чай перед телевизором или сидят с коктейлем в руке за стойкой знакомого бара. Только она, дурочка, бредет в темноте неизвестно куда. Хорошо еще, что дома ее не ждут раньше завтрашнего полудня. К тому времени судьба просто обязана послать Николь спасение в лице кого ей только будет угодно.
Ругаясь вполголоса, когда нога в очередной раз застревала в грязи, Николь упрямо шла вперед. Через какое-то время, подняв голову, она обнаружила, что светящийся огонек значительно приблизился и превратился в небольшое квадратное окно. Николь приободрилась и даже прибавила ходу. И откуда только силы взялись?
Она подошла к неказистому одноэтажному строению, которое походило на временное пристанище для нетребовательных сезонных рабочих. Никто другой не согласился бы жить в таком убогом домишке. Да и они, наверное, заходили сюда только в случае крайней необходимости.
Маленький щитовой дом с плоской крышей вряд ли имел хоть какие-то удобства, но сейчас Николь согласна была на все. Крыша есть, внутри горит свет — чего еще желать? И Николь постучала в дверь. Никто не отозвался. Тогда она постучала сильнее.
Дверь распахнулась, и на деревянное крыльцо лег прямоугольник света. На пороге стоял мужчина в одних джинсах, низко сидящих на узких бедрах. Лица Николь не разглядела, оно находилось в тени, но фигура незнакомца производила сильное впечатление. Крупная голова с коротко подстриженными волосами, широкие плечи, мускулистые руки и длинные стройные ноги — словом, хозяин дома нисколько не походил на Кинг-Конга, что уже было хорошо.
Морщась от света, Николь невольно выпрямилась под изучающим взглядом мужчины и хотела было поправить волосы, но передумала. Чтобы привести прическу в порядок, требовалось зеркало, а еще щетка и время. Раньше надо было об этом позаботиться. Теперь незнакомец видел Николь во всей красе: растрепанные волосы намокли и вились вокруг лица буйными кудрями, платье прилипло к бедрам, ноги — по колено в грязи.
Хороша, нечего сказать! Вздохнув, Николь придала лицу самое несчастное выражение, на какое была способна. Раз нельзя очаровать незнакомца, нужно хотя бы постараться разжалобить его. Она надеялась, что это у нее получится.
— Простите, что беспокою в столь поздний час, но мне очень нужна ваша помощь, — слабым голосом начала ночная гостья и нервно поежилась.
Сумочка, висевшая на узком кожаном ремешке, соскользнула с плеча. И Николь едва успела подхватить ее до того, как она упала на обшарпанные доски крыльца.
Хозяин строения молча посторонился, пропуская женщину внутрь дома. Она бочком протиснулась мимо него и оказалась в небольшой комнате. Одного взгляда хватило, чтобы понять: здесь не живут, а только бывают от случая к случаю. Обстановку единственной комнаты в домике можно было смело назвать спартанской. В ней не было даже необходимого, не говоря уже об излишествах. Как можно жить в таких условиях? И что здесь забыл человек, открывший Николь дверь?
Она обернулась к мужчине и замерла от неожиданности. Густые ресницы взлетели, как крылья бабочки. Было от чего прийти в изумление! Таких красивых людей Николь прежде никогда не видела. Правильнее было сказать, в обычной жизни не видела. На глянцевых журнальных обложках и рекламных плакатах, расставленных вдоль всех дорог Америки, время от времени мелькают такие пронзительно-сексуальные красавцы.
Глядя на них, Николь всегда думала, что половину их привлекательности составляет мастерство фотографа и щадящее освещение при съемке. Но вот перед ней предстало настоящее произведение искусства, автор которого — Природа. Она не поскупилась, создавая этот великолепный образчик зрелого мужчины. Николь присвистнула бы в знак восхищения, но вовремя вспомнила, что находится не в кругу друзей. Даже среди богемной молодежи перенаселенного знаменитостями Нью-Йорка ей не встречался столь превосходный экземпляр.
Взгляд Николь еще раз с явным интересом обежал стоящего перед ней мужчину лет тридцати — тридцати трех. Он улыбался немного устало, немного снисходительно, с завидным спокойствием перенося тщательный осмотр. Судя по всему, женское обожание ему уже давно приелось. И неудивительно! Шесть футов и три… нет, скорее, четыре дюйма роста, прекрасная фигура, лицо безупречной лепки, с большими серыми глазами, — разве зрячая женщина может спокойно пройти мимо такого великолепия?
Николь захотелось потрогать мужчину, дабы убедиться, что он существует в действительности, а не померещился ей из-за крайней усталости и голода. Бывают же миражи в пустыне. Почему их не может быть здесь? Хотя нет, от миражей не может так приятно пахнуть лосьоном и кремом после бритья.
Она спохватилась, что рассматривает незнакомца в упор, и потупилась. Ей не хотелось выглядеть невоспитанной особой. И так уже он подумал обо мне невесть что, грустно вздохнула Николь, сожалея, что оказалась в столь невыигрышной ситуации: Аполлон и потрепанное непогодой чумазое чучело. Увидел бы ее этот красавчик в вечернем платье, с соответствующим макияжем, тщательно причесанной, и впечатление от встречи могло быть совершенно другим!
Незнакомец стоял напротив Николь, скрестив руки на обнаженной груди, и тоже с нескрываемым любопытством разглядывал незваную гостью. Скучающее выражение уже успело исчезнуть с его выразительного лица. Приятная улыбка чуть приоткрытых четко очерченных губ сообщала женщине, что увиденное пришлось ему по душе.
В обычной обстановке Николь иного и не ожидала бы. Она умела себя подать и не знала отбоя от поклонников. Но разве может кому-то понравиться лохматая бродяжка в грязном платье?
— Чем могу вам помочь? — участливо спросил мужчина, прервав затянувшееся молчание. — Что с вами случилось?
Голос его был приятен для слуха. Речь выдавала принадлежность к образованным слоям общества. И еще Николь показалось, что незнакомец родом не с юга, а из Новой Англии. Она сама прожила много лет в Нью-Йорке и Бостоне, там говорили очень похоже. Особенно в Бостоне.
