Ольга Матвеева - Случайные связи
— Звучит как анекдот. Неужели и вправду в малиновом пиджаке и на вишневой девятке?
— Если честно, я не очень хорошо помню этот эпизод, но в памяти сохранился такой вот классический образ нового русского. Сколько раз я насмехался над ними, сидючи на нашей кухне, поедая скудный ужин, приготовленный женой из продуктов, купленных на ее же деньги и сетуя на несправедливость жизни… Бедная, как она терпела меня, неудачника?.. — Александр замолчал, наполнил стаканы шампанским, взгляд его снова заскользил по глади пруда.
Александра тоже молчала, с легкой завистью смотрела на молодых парней и девчонок на соседней скамейке, которые беззаботно пили пиво, громко смеялись и говорили о каких-то несусветных глупостях, которые для них были очень важны.
— Странно, — думала она, — как же все на этом свете все однообразно: сейчас эти подростки веселятся, а завтра они переженятся, а потом будут сбегать друг от друга по вроде бы разным, но очень похожим причинам. От Александра этого жена уехала на вишневой девятке из-за того, что он был неудачником. От нее, от Саши, муж уехал на своем стареньком мерседесе из-за того, что она была слишком удачлива. Одна устала от безденежья, другой — от денег, которые зарабатывал не он. А смысл-то один — они устали от своих супругов. От Александра и Александры. Похожие истории.
Пауза затягивалась.
— Вы тогда разочаровались в людях? — спросила Саша.
— Нет, тогда я разочаровался в женщинах, в науке и родном отечестве. А вот дружбу и деньги возвел на пьедестал. Тогда я решил доказать и бывшей жене, и себе, что чего-то стою. Я решил сказочно разбогатеть. А тогда ведь деньги не зарабатывали только ленивые и идеалисты. Ленивым я не был, а идеалистом перестал быть в тот самый момент, когда вишневая девятка победно просигналила под моими окнами.
— Разбогатели?
— Да, разбогател. И именно сказочно, как и хотел. С другом организовали весьма процветающий бизнес. Деньги делали чуть ли не из воздуха. Я не буду вдаваться в подробности, но у нас все получилось.
— И куда же все делось?
— А вот с этим-то и связано мое разочарование в людях. Мой лучший друг, мой верный партнер по бизнесу, с которым мы прошли огонь, воду и медные трубы, предал меня. То есть кинул. Так точнее. Как-то он так виртуозно все провернул, что весь бизнес оказался у него в руках, а я ему еще и должен остался, причем очень внушительную сумму. Так что пришлось ему отдать вообще все, что я имел. Осталась лишь небольшая квартирка, которую я после родителей унаследовал… И это был человек, которому я доверял больше всего на свете. Больше, чем отцу или матери. Как себе самому доверял… А оказалось, что доверять нельзя вообще никому.
— Вы только сейчас это поняли? — Саша была искренне удивлена.
— Да, знал я, — отозвался Александр несколько раздраженно. — Это и дети знают. Только сложно так жить-то во враждебном мире, в котором совсем никому нельзя доверять. Сложно! Невозможно! Да и незачем! — мужчина заерзал на скамейке, бросил очередной отчаянный взгляд на пруд, потом встряхнул бутылку, обнаружил, что она безнадежно пуста, заметно расстроился и смущенно предложил, — знаете что, а, может, мы еще одну бутылку купим, если у вас есть деньги? Мне дико неудобно, но у меня нет ни копейки. Вы не подумайте, я не алкоголик и не жиголо какой-нибудь, я просто человек, у которого совсем нет денег.
— Для жиголо вы староваты, уж извините за прямоту, — Саша рассмеялась. — Хорошо, давайте сходим за шампанским.
— Нет, давайте вы посидите тут, посторожите скамейку, а то вон та парочка посматривает на это посадочное место с вожделением, а я быстренько сгоняю в магазин.
Саша достала из кошелька купюру в пятьсот рублей и протянула ее Александру.
— А вдруг я сбегу с вашими деньгами? — спросил он.
— Я переживу эту потерю, — усмехнулась Саша. — Если незнакомец украдет у меня пятьсот рублей, это не подорвет мою веру в людей. Это обычное явление. Но я вам почему-то верю, хотя и знаю, что никому верить нельзя… Да, и сыру еще купите, если вам несложно. Очень хочется есть…
Он появился спустя минут двадцать, запыхавшийся и смущенный, когда Саша уже почти перестала ждать. «А он очень мил, когда смущается», — неожиданно для себя подумала она.
— Извините, получилось не так быстро, как я предполагал. Вот сдача, — бодро сказал он и выгрузил в Сашину ладонь мелочь и мятые купюры. Она, не глядя, положила их в карман. — И пересчитывать не будете? — спросил Александр с оттенком возмущения в голосе.
— Я вам доверяю, — отозвалась Саша.
— Не в этом дело. Еще несколько месяцев назад я бы тоже не стал считать такую мелочь. А сейчас это для меня целое состояние. Собственно, на эти деньги я мог бы продержаться дня три. Да, вы совершенно правы, мы не ценим того, что имеем.
— Вы хотите, чтобы я отдала вам эти деньги?
— Ну, за что же вы меня так унижаете? — взвыл Александр. Его взгляд снова устремился к озеру и будто бы даже нырнул в его тихую синь.
— Извините, извините, ради Бога, — залепетала Саша, — я не хотела вас обидеть. Я ведь не знаю, как вам помочь и без помощи оставить не могу. Извините.
— Это вы меня извините. Какой-то я стал слишком чувствительный. Во всем мне чудится оскорбление. Странная штука жизнь, — Александр вздохнул, — друзья предают, а незнакомые люди пытаются помочь. Непостижима человеческая природа! — он открыл бутылку. — Предлагаю выпить за вас, добрую самаритянку!
— А я за то, чтобы у вас в жизни все наладилось!
— Это бессмысленно. Ничего уже не наладится. Нельзя жить без веры и без денег.
— Нельзя жить без любви, — возразила Саша.
— Типичное женское заблуждение. Любовь, по крайней мере, не вызывает голодную смерть. А вот отсутствие денег крайне губительно для пищеварения и жизнедеятельности человека в целом, — он снова бросил тоскливый взгляд на пруд.
— Кстати, не вздумайте здесь топиться!
— Это еще почему?
— Более неподходящего места трудно придумать. Тут глубина чуть больше метра и дно закрыто защитной сеткой, чтобы всякий мусор не всплывал. Так что если будете здесь топиться, вместо трагедии получится фарс. Вы же не хотите выглядеть смешным?
— Да мне уже все равно, если честно, но вы меня убедили, здесь топиться не буду. Пойду на Москву-реку. Там, действительно, надежнее, — Александр расхохотался. — А вы, извините, стерва! А еще прикидывались Матерью Терезой.
— Никем я не прикидывалась! — Саша театрально надулась. — Я могу быть и той, и другой в зависимости от обстоятельств. Диапазон мой личности чрезвычайно широк.
Александр посмотрел на Сашу оценивающе. Из его зеленых глаз на мгновение исчезла муть страдания, они стали веселыми, задорными и молодыми. Он даже похорошел — перестал выглядеть жалким. Саша подумала, что в прошлой своей состоятельной жизни он наверняка нравился женщинам. И даже не потому, что был богатым, а потому, что был чертовски обаятельным.
