Наталья Сафронова - Испанский вояж
Моя подруга, сочетающая в себе страстность романтической натуры с разумным практицизмом, объявила: «Будем отдыхать в Испании». Марина переживала период увлечения испанским языком и культурой. До Аргентины и Мексики не хватало денег, но отказаться от сравнительно недорогой Испании было для нее равносильно отказу в свидании возлюбленному. Как это бывает всегда, когда хоть кто-то знает, чего он хочет, с помощью ее сестры нашелся хороший отель, мои домашние и ее служебные проблемы легко разрешились.
И вот ранним субботним утром ее муж спросил нас в гулком пространстве зала вылета в Шереметьево:
— Девчонки, а как вас теперь искать?
— По e-mail, — уверенно ответила Марина.
Ее тон ввел его в заблуждение.
— А что, у вас и адрес есть?
— Конечно, записывай: «Вэ, Вэ, Вэ, Томка, Маринка, Собака точка ру».
— Хватит меня дурачить, — засмеялся он. — Настроение у вас уже отпускное, так что счастливого отдыха!
Часа через три без всяких приключений мы приземлились в Малаге. Длинный и на две трети пустой автобус вез нас не далеко, но долго, останавливаясь около различных отелей Коста дель Соль. Наша строгая и деловая гид Рамзия рассовывала, как рачительная белка орехи в дупла, своих туристов по номерам отелей, собираясь найти их потом по одной ей заметным признакам.
Пришло время и нам попасть в наше дупло под названием отель «Roco», который сразу и безоговорочно пленил меня маленьким тенистым садом, а Марину — температурным режимом в номере: кондиционер работал даже в наше отсутствие.
Мечта об отпуске и встрече с Испанией начала сбываться. Единственное, что омрачало: необходимость постоянного выбора между сном и впечатлениями. Того и другого хотелось побольше, а в промежутках еще приходилось есть. Наш тур включал полупансион, поэтому два раза в день мы встречались за столом с другими обитателями отеля — преимущественно семейными, до трех поколений испанцами. Русских не было вообще, да и представители других стран попадали в поле зрения редко. Проще всего было приметить их во время завтрака, так как в его меню входило без ограничения холодное шампанское. Такого мы еще нигде не видели. Так вот, испанцы шампанское не пили, поэтому все, кто подходил к бутылкам, стоящим в холодных поддонах, обычно оказывались иностранцами. Я без колебаний примкнула к числу избранных и, выпив залпом первый, покрытый мелкой пузырчатой пеной бокал, пошла за добавкой. Маринин гастрит, изрядно портящий ей характер и делающий ее чрезвычайно разборчивой в еде да, пожалуй, и во многом другом, обрекал меня на утреннее пьянство в одиночку.
Человеку, который хозяйничал у стойки с шампанским, было лет шестьдесят, высокий, с прямыми широкими плечами, крепким пузом. Седые волосы обрамляли круглую плешь, а седая борода — круглое, покрытое красноватым загаром лицо, украшенное великолепным, нависающим над усами носом. Открыв бутылку, он начал наполнять два бокала. Мило улыбнувшись, я скромно подставила ему третий. Этот тип бросил на меня взгляд холодный и острый, как осколок льда. Я пробормотала благодарность, а в ответ услышала резкое, даже грубое замечание по поводу того, что он мне не официант.
— Ну что, добилась своего? — улыбнулась терпимая к моим слабостям Марина.
Сначала для восстановления равновесия я отхлебнула не менее половины бокала, а потом с повышенной осторожностью показала ей на моего обидчика. Теперь он сидел наискосок от нас рядом с немолодой решительной дамой с короткой стрижкой.
— Так это же та пара, которая купалась сегодня рано утром в бассейне, пока ты бегала кругами по саду, — объяснила мне наблюдательная Марина, давя ложечкой лимон в кофе. — Знаешь, у них был такой вид, будто этот бассейн их собственность, а когда он бултыхнулся в воду, как бегемот, я вообще засомневалась, все ли у него в порядке, ведь там написано, что нырять нельзя.
Прихлебывая каждая свой напиток, мы перешли к обсуждению наших планов. Первым, и поэтому очень волнующим, пунктом программы была поездка в Севилью, намеченная на следующей неделе. А пока, покончив с завтраком, отправились на пляж, чтобы, искупавшись, поспать или потрепаться — что получится.
В отличие от многих других курортов, в Испании пляжи не принадлежат отелям, а являются собственностью местных властей. Вся петляющая лента берега покрыта мельчайшим серым средиземноморским песком и поделена на небольшие сектора, которые отличаются друг от друга цветом зонтиков и мягких матрасиков. Пляжи, как подсолнухи, открываются с восходом солнца и закрываются с закатом. Рано утром крепенькие, загорелые спасатели распаковывают увязанные с вечера матрасики и раскладывают их на высоких деревянных лежаках, раскрывают большие соломенные зонтики и собирают по одному евро за этот комфорт. Но если ты бедный, можешь лежать на своем полотенце прямо на песочке. Если жадный — сиди около бассейна отеля и смотри на море издалека. Мы решили не экономить на удобстве и занимали с утра пораньше два лежака у самой кромки моря.
На пляже национальная принадлежность полуголых тоже определялась удивительно легко. Испанцы не купались вообще, европейцы болтались в прибое и только мы — две русские женщины, из породы тех, кто коня на скаку остановит и в холодную воду войдет, уплывали к весьма далеким буйкам. Пара, привлекшая наше внимание утром, взявшись за руки, прыгала в прибое, подтверждая тем самым свое европейское происхождение.
— Вот это любовь, — вздохнула я, глядя на них, — просто голубь с голубкой!
— Нет, — подумав, отозвалась Марина, — скорее, лев с львицей.
* * *Ранние сумерки и нудный декабрьский дождь разогнали прохожих с улочек Санта-Круса, но не загнали их по домам. Кабачки и таверны в этот час были полны посетителей. Король шел, не торопясь, заглядывая в освещенные окна заведений. Пахло жаренной в тиглях рыбой, и этот запах, смешиваясь с запахом дождя, был приятен. От голода и шума голосов, доносившихся из таверн, Педро почувствовал возбуждение. Ему не хотелось приключений, но послушать о них он был бы не прочь, поэтому, уверенно свернув в узкую улочку, оказался у входа в «Ла Кадера», кабачок, названный так из-за подававшихся здесь лучших во всем Санта-Крусе колбас и окороков. Это было местечко, где собирались местные донжуаны, чтобы правдой или вымыслом поддержать свою славу покорителей женских сердец, а также те, кто любил игру, но не любовную, а карточную. Те, кто полагал, что без обмана не преуспеть в любви, прекрасно ладили с теми, кто считал, что без него и в карты не выиграть. Давно прошли времена, когда арабы и евреи или, как их называли в Севилье, мориски и мораны, изгонялись из города. Жизнь взяла свое: опустевшая после их изгнания Севилья потихоньку приняла потомков беглецов обратно. За карточным столом в «Ла Кадера» сидели бородатый рыбак, правоверный в феске, иудей в кипе и сеньор в шляпе с пером. За другим столиком слышались взрывы хохота и непристойные речи. Компания слушала отчет о похождениях красавчика без шляпы и плаща, который держал в руках большой медный кубок, поочередно то отпивая из него вино, то прикладывая его ко лбу.
