Антон Леонтьев - Глаза цвета тьмы
Да, вне всяких сомнений, она любила его, и даже очень. Однако, несмотря на то что он сначала намекал, а потом уже прямым текстом спрашивал, когда же они заведут детей, она отвечала уклончиво. Не хотелось разочаровать или обидеть мужа – ибо Анастасия с самого начала приняла решение, что детей у них с Эдиком не будет.
От брака с Виктором у нее было два отпрыска: сынуля Петя и доченька Олеся. И то, что дети проживали с матерью, не давало Виктору покоя, тем более что развод у них был очень тяжелый и грязный. И не только по причине того, что дети остались жить с Настей, и не из-за того, что она прикладывала все усилия, дабы бывший муж виделся с ними как можно реже. А по той причине, что эту самую «империю», владелицей которой теперь была только она, создавали они когда-то на пару с Виктором. И он полагал, что по крайней мере пятьдесят процентов активов фирмы принадлежат ему.
Адвокаты Анастасии сумели сделать так, чтобы в его распоряжении оказалось меньше десяти. А потом, во время последней встречи, когда она вела переговоры с бывшим мужем – человеком, которого она раньше обожествляла, – ей удалось принудить его к продаже и этих процентов по устраивавшей ее цене. В обмен на это она скрепя сердце согласилась на то, чтобы он виделся с детьми раз в месяц.
С заседаний суда, конечно же, кое-что просочилось в прессу, но это были проблемы Виктора. Он и не ведал, что эти утечки информации были организованы самой Анастасией – для того чтобы оказать на него давление.
А во время той последней встречи, когда они, в прошлом друг друга любившие, сидели по разные стороны огромного стола и, подобно двум вражеским партиям, вели переговоры, причем Настя была готова принять только безоговорочную капитуляцию супруга, он, кажется, прозрел. И даже бросил ей в лицо несколько нелицеприятных слов.
Анастасия, внутренне напряженная, подобно сжатой пружине, прервала его излияния и сухо заметила:
– Прекращай юродствовать. И ты, и я в курсе, что вина в сложившейся ситуации лежит исключительно на тебе. Работать с тобой вместе я не смогу. Да и детям такой отец, как ты, не требуется. Ты получишь деньги, причем немалые, которые позволят тебе вести роскошный образ жизни в любой точке России, а желательно – за рубежом. Ты исчезнешь из нашей жизни – и все!
Такой у нее был характер: или все, или ничего. Никаких компромиссов, никаких половинчатых решений. Именно так она добилась успеха. Именно таким образом она стала тем, кем являлась.
– А если я не соглашусь, Настя? – произнес вкрадчиво Виктор, и женщина на мгновение закрыла глаза. Когда-то она таяла от его бархатного голоса, но это давно прошло… Хотя… Хотя, кажется, она до сих пор любила этого человека – и именно этого она не могла простить, причем в первую очередь себе. Он не заслуживал ее любви. А она все равно питала к нему чувства.
– Если в налоговую инспекцию поступит анонимная информация о тех странных финансовых схемах, которые ты используешь в нашей фирме?
– В моей фирме! – отрезала Анастасия. – Ты мне угрожаешь?
Виктор усмехнулся и, откинувшись на спинку стула, заявил:
– Понимай как хочешь! Ты ведь знаешь, что налоговики могут разорить твою «империю». Мне будет жаль, безумно жаль, но уж лучше пусть не будет никакой фирмы, чем та, в которой всем заправляешь только ты!
Настя ожидала чего-то в этом роде. Потому что характер и повадки супруга были ей хорошо известны. Поэтому она лишь пододвинула к нему пакет из плотной бумаги. Она заметила, как дернулось красивое лицо мужа.
– Что это такое? – спросил он странным тоном, словно уже зная, что найдет в конверте.
– Тебе лучше знать, милый! – ответила Настя и пристально уставилась на мужа.
Тот схватил пакет, вынул из него пачку фотографий, которые выпали из его рук и веером разлетелись по полированной поверхности стола.
– Ты… Ты… Ты… – Ему явно не хватало воздуха, лицо Виктора налилось кровью, на шее взбухли жилы.
Анастасия только заметила:
– Если ты хочешь сказать, что я установила за тобой наблюдение, то ты прав. И на этих фотографиях запечатлено то, о чем в суде пока что не было сказано ни слова. И о чем никто пока не знает. О том, как и с кем ты проводишь свое свободное время, Витя…
За многие недели она впервые назвала его по имени, но звучало это не ласково, а походило на очередную пощечину. Супруг как зачарованный сидел и пялился на фотографии своих сексуальных похождений. Анастасия заметила, что его даже легонько трясет. Он вдруг поднял глаза – и она увидела в них слезы.
– Ты готова их опубликовать? – спросил он хрипло. – Ты понимаешь, что это означает? Ты просто уничтожишь меня. Подумай о наших детях! Если они узнают…
– Я не хочу, чтобы они узнали! – прервала его Анастасия. – И ты, думается, тоже. Широкой общественности знать тоже ничего не надо. А чтобы это так и было, то нам надо прийти к соглашению. Здесь и сейчас!
Она, конечно же, победила. Потому что всегда побеждала. Эту привычку она переняла от Виктора. Он ведь когда-то кичился тем, что его имя в переводе с латыни именно это и означает: «победитель». И он, Виктор Царьков, победил всех и вся.
Но упустил из виду свою жену. Анастасия помнила, что он был страшно разгневан, когда ему донесли, что один из его конкурентов заявил, что Царьков, соответственно его фамилии, и есть царек – мелкий смешной властитель. И что до настоящего царя ему ой как далеко.
Остроумного конкурента Виктор тогда в итоге раздавил, однако, избавившись от конкурентов, не заметил, что самый главный конкурент – это его жена. Анастасия видела, что бизнес-стратегия мужа неправильная, ущербная, она пыталась сказать ему об этом, но он и слышать не хотел. Прошли те времена, когда он принимал в расчет ее мнение. Он вообразил себя хозяином жизни. И было от чего: в разряд олигархов он еще не перешел – так и застрял где-то посередине лестницы успеха.
Однако все вдруг переменилось – и фортуна, так часто улыбавшаяся Виктору, вдруг забыла о нем. В тот вечер он, конечно же, подписал соглашение, и пальцы мужа все еще дрожали. Когда после короткого брифинга со своими адвокатами Анастасия вышла на свежий воздух, она вдруг заметила Виктора – он стоял около своего авто и курил.
Это было Анастасии неприятно: она-то думала, что супруг уже давно отбыл восвояси. А он, кажется, поджидал ее.
– Ты ведь думаешь, Настя, что добилась всего? – спросил он ровным тоном, который, однако, был наигранным. – Теперь и наше совместное детище, фирма и подконтрольные ей предприятия, принадлежат фактически одному человеку – тебе. У меня более никаких прав нет, ты завалила меня деньгами в обмен на то, что я более не буду задавать там тон.
