Диана Гамильтон - Начнём сначала
– Ну а вы как думаете? – Селина привыкла к тому, что Мэг считала необходимым все на свете организовывать. Сбросив с себя пальто и разгладив лацканы великолепного костюма из тонкой шерсти коричневого цвета, она попыталась кое-что организовать сама:
– Будьте лапочкой, принесите, пожалуйста, чай в мою комнату. Я хочу принять душ и немного отдохнуть, чтобы быть в форме к сегодняшнему вечеру. Да… – Поднявшись на несколько ступенек по широкой дубовой лестнице, она обернулась, держа чемодан в одной руке и пальто в другой, – если Доминик появится, будьте любезны, передайте ему, что я хочу поговорить с ним. – Может быть, он сможет успокоить её относительно состояния их дел, и она наконец-то сможет отделаться от этого неотвязного беспокойного чувства, которое вот уже три дня как преследует её. Затем спросила, стараясь, чтобы её голос звучал как можно беззаботнее:
– Ну, а здесь все в порядке?
– Я сказала бы вам, если бы что-нибудь было не так, – ответила с лёгким раздражением Мэг, но быстро смягчилась, потому что у Седины не было привычки ходить вокруг да около и она, как правило, выражалась очень, определённо. И дружелюбно добавила:
– С вашим дядей все в порядке. Даже и без вашей постоянной заботы он не утомляется. – Отметив про себя, что из золотистых глаз Седины, обрамлённых длинными ресницами, уходит тревога, Мэг повернулась, чтобы отправиться приготовить чай, сообщив на ходу:
– Он отправился с вашей тётей в садовый питомник сделать заказ для того розария, о котором уже всю зиму идёт разговор.
Чувствуя радостное облегчение, Селина поднялась вверх по лестнице. Как глупо с её стороны поддаваться бессмысленной тревоге! Как же это не похоже на неё. Все, с этим покончено и забыто. Она даже не станет спрашивать Доминика о делах. Если бы дела шли совсем плохо, то он бы связался с ней. Или он, или Ванесса. Она быстро приняла душ, выпила чай, приготовленный Мэг, и решила прилечь на часок до того как заняться упаковкой шахмат из нефрита, которые она не раздумывая купила в Риме, сразу же поняв, что лучшего подарка для дяди Мартина не найти.
Её комната находилась в той части дома, которая была настолько изолирована, что иногда Седине казалось, будто она одна в доме. Уже в полудрёме она вдруг почувствовала, что ей холодно, несмотря на включённое отопление. Наверное лёгкий шёлковый халатик, подумала она, не лучшая одежда для этого времени года – к вечеру окна дома стали покрываться тончайшими морозными узорами.
Она уже свесила ноги, чтобы встать, и как раз в это время зазвонил телефон; отбросив с лица рассыпавшиеся волосы, она полусонным голосом произнесла:
– Селина Росс, чем могу быть полезной?
На том конце провода ответили не сразу, и это секундное молчание насторожило Седину, она слегка нахмурилась, однако её полные губы дрогнули, когда она услышала мягкий мужской голос:
– Могу я поговорить с мистером Кингом?
Всего лишь несколько необязательных слов – но до чего притягательный и завораживающий голос! Гранит и бархат. Этот голос способен навеять грёзы, и отнюдь не невинного характера. Она почувствовала, как по спине пробежала лёгкая дрожь, но взяла себя в руки и ответила, может быть, чуть более низким, чем обычно, голосом:
– Боюсь, что его нет дома, что-нибудь передать? – Очень странно, но ей не хотелось прерывать разговор и идти искать Мартина, поэтому она добавила:
– Я передам все, что нужно. Кто его спрашивает? – Дядя скорей всего ещё не вернулся, его действительно нег дома, насколько ей известно, – старалась она оправдать своё странное поведение. Сидя здесь, в своей комнате в крайней комнате флигеля – откуда она могла это знать? И опять короткое и необъяснимое молчание, и снова этот голос, звучание которого опять вызвало у неё дрожь в теле.
– Адам Тюдор. Передайте, пожалуйста, Мартину, что я зайду сегодня вечером часов в девять. Я его не задержу. Скажите, что это очень важно.
– Я обязательно передам. Будем ждать вас в девять. – О, Боже, что это с ней? Голос её прозвучал с той же внутренней страстью, что и его! Когда в трубке раздались гудки, она с недоумением посмотрела на аппарат, затем медленно повесила трубку.
Надо было все-таки проявить волю и попросить его отменить свой приход, подумала она, опуская ноги в тапочки. Надо было сказать ему, что Мартин вряд ли сможет принять его сегодня. Надо было узнать его телефонный номер и сказать, что её дядя перезвонит ему. Сегодня у них семейное торжество, которое будет отмечаться в узком семейном кругу. Мартин вряд ли захочет сегодня общения с посторонними, даже в течение нескольких минут.
Но, может быть, он не посторонний для Мартина? Или не совсем посторонний. Адам Тюдор ничего не сказал ни о себе, ни о том деле, по которому он хочет поговорить с Мартином, а это значит, что Мартину он хорошо знаком. Седина честно призналась себе, что сознательно не стала придумывать предлог, чтобы отказать ему, и хорошо знала, почему. Сделав гримаску, выражающую её крайнее недовольство собой, она поспешила по тихому коридору в основную часть дома. Её мучило любопытство: очень хотелось посмотреть, соответствует ли этот человек своему голосу! Вот смеху-то будет, если Адам Тюдор при знакомстве окажется маленьким, толстым и лысым.
Комнаты её дяди и тёти были пусты. Седина посмотрела на часы – уже половина шестого.
Они просто застряли там, в этом питомнике, подумала она, хотя её это и не особенно удивляло, поскольку Ванесса уже несколько месяцев только и говорила об устройстве розария и увлекла своим энтузиазмом Мартина.
Поскольку дяде советовали побольше отдыхать и не переутомляться, его гардеробная рядом со спальней была переоборудована в небольшую гостиную с рядами книжных полок вдоль стен, в которой он бы мог расслабиться, отдохнуть и утолять свою страсть к чтению, послушать записи своих любимых песен и поговорить с женой о событиях дня за рюмкой хереса.
Селина вырвала белый листок из блокнота, лежавшего на столике розового дерева восемнадцатого века, и написала стремительным чётким почерком: Адам Тюдор придёт в девять часов. Говорит, что ему необходимо повидать тебя.
Она оставила записку там, где Мартин непременно её заметит, когда придёт в гостиную немного отдохнуть и переодеться к торжественному вечеру, и вернулась к себе в комнату.
Подавив зевоту, она залезла под мягкий и тёплый плед и свернулась калачиком. Спать она не будет: немного подремлет и восстановит силы после двух тяжёлых недель перелёта домой и довольно длительной поездки на машине к границе между графствами Сассекс и Хэмпшир.
– Уже в полудрёме она вновь вспомнила свой разговор с Адамом Тюдором, и на лице её мелькнула загадочная улыбка. Немного страшно встречаться с ним – его внешняя привлекательность вряд ли соответствует тому фантастически притягательному голосу, и её наверняка ждёт глубокое разочарование. Впрочем, это имя показалось ей знакомым. Кажется, она слышала его… когда-то давно… где-то…
