Наталья Калинина - Упущенная возможность
А потом случилось ужасное: Марина и Дима поссорились. Не в ту поездку, а после выпускного вечера. Разлад вышел из-за планов на отдых. Изначально предполагалось, что они поедут на море, где под шепот прибоя и с благословления звездного неба Дима сделает Марине предложение. А Дима вдруг сказал, что романтичней места, чем провинциальный городок, в котором они провели такие запоминающиеся дни, не сыскать. «Может, потом – на море?» – робко спросил он. Но Марина знала, что денег, выданных родителями, на две поездки не хватит. Либо море, либо… эта глушь, в которую ей, уже настроившейся на романтичные прогулки по ночной набережной, ехать совсем не хотелось. Дима вдруг проявил не свойственное ему упрямство, настаивая на поездке в Н-ск. Вспыхнула ссора.
Девушка выдержала три дня Диминого молчания и позвонила. «Я уезжаю в Н-ск», – огорошил он, и у Марины не нашлось слов, чтобы ответить. «Едешь со мной?» «И не надейся!» – в сердцах сказала девушка и бросила трубку. Дима перезвонил и спокойным голосом объяснил, что всегда поступал так, как хотела Марина. Так почему бы ей один раз не пойти на уступки? «Но мы же планировали поехать на море!» – закричала она. «А Н-ск чем хуже?» – парировал Дима. Марина аж задохнулась от возмущения: это же надо, сравнить известный курорт и какой-то крошечный городишко! Пока она возмущенно кипела, Дима монотонным голосом говорил, что завтра будет ждать ее в кафе возле автостанции – в том самом, в котором они пили кофе перед прошлым отъездом в Н-ск. Что будет ждать ее с билетом. А потом они, если она так хочет, поедут на море. «И не надейся, я не поеду в Н-ск!» – огрызнулась Марина и снова бросила трубку.
– А я ведь почти передумала, – пробормотала, забывшись, Марина вслух.
И услышала удивленное:
– Простите? Вы что-то сказали?
Синеглазая девчушка в русском сарафане поставила на ее стол чайник и чашку.
– Я сказала, что поссорилась со своим молодым человеком, – почему-то весело ответила Марина.
– О, – сложила в сочувствии руки у груди девушка.
Ноготки у нее были круглые, короткие, розовые. Марина свои тоже коротко стригла, хотя когда-то носила длинные. Издержки профессии – неудобно печатать на ноутбуке.
– Это случилось давно.
Откуда такой приступ ностальгии? Салат с блинами виноваты? Или это не ее ностальгия, а надуманная? Марине вдруг показалось, что она уже давно проживает не свою жизнь, а чужую – вымышленную. Новый роман – новая жизнь. У писателя, как у кошки, много жизней… Только свою, настоящую, она перестала ощущать, будто потеряла.
– Но вы помирились? – спросила девушка, при этом ее синие глаза горели любопытством. Таким детским, что не ответить ей было нельзя.
– Нет, – грустно улыбнулась Марина. – Я упустила эту возможность.
…Она решила проявить упрямство и проучить Димку. Но в последний момент, когда до назначенного времени оставалось полчаса, передумала и поехала в кафе. Опомнилась уже почти у самых дверей: если уж решила «обидеться», то надо быть твердой до конца.
Дима уехал, как и хотел, вначале в Н-ск, потом, как Марина услышала от общих знакомых, – с друзьями на Кавказ. А Марина – на курорт. Но отдыхалось ей плохо. Не радовали ни развлечения, ни море, ни музыка, льющаяся из летних кафе. Бродя в одиночестве по набережной, она хмуро думала о том, что, пожалуй, поступила неправильно. Причина ссоры теперь казалась совсем пустячной, упрямство – неоправданным. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы рядом был родной и любимый Димка.
В один из таких вечеров девушка остановилась на набережной возле пожилой цыганки, гадающей на картах. «Жалеешь о несделанном, – сказала ей старая женщина, глянув в расклад. И сухо добавила: – Не жалей. Ты правильно поступила».
Правильно поступила… Вернувшись домой, Марина узнала, что во время путешествия по Кавказу у Димы закрутился роман с девушкой из его компании. Выяснять отношения Марина не стала, горевать долго – тоже. Занялась поисками работы и уже через две недели начала свою карьеру помощником бухгалтера в одной крупной компании. А потом, назло Димке, выскочила замуж…
– Простите, – услышала Марина опять над ухом и уже даже не удивилась.
Синеглазая официантка. Наверное, счет принесла.
– Вон тот молодой человек просил передать вам ветку мимозы.
Марина глянула туда, куда указала девушка. За столиком, который раньше занимали иностранцы, теперь сидел мужчина лет тридцати в светло-сером джемпере и с коротко стриженными, тронутыми ранней сединой волосами. Он чем-то напоминал бывшего мужа Марины Олега. У Марины даже что-то екнуло внутри. Но вряд ли от радости, просто от неожиданности… Она уже давно ничего не слышала о бывшем муже. И даже не интересовалась. «А как он?» – вдруг подумалось ей сейчас.
– Спасибо, – Марина улыбнулась не мужчине, а официантке.
Приехала она сюда не ради того, чтобы заводить «курортный роман». «А ради чего приехала? – ехидно осведомился внутренний голос. – Наверстывать упущенные возможности? Но чего ты ждешь?» Чего она ждет, Марина не знала.
Она решилась на поездку после странной встречи на улице и сна, привидевшегося под впечатлением от той встречи.
…С пожилой женщиной в ботинках на босу ногу, многочисленных шалях и протертой летней шляпке, смотревшейся не столько нелепо на пегих, выбивающихся из-под заломленной тульи непричесанных волосах, сколько вступающим в диссонанс с погодными условиями летним фасоном, Марина встретилась по дороге из издательства. Девушка шла быстрым шагом, кутая нос в шарф и морщась от летевшего в лицо мокрого снега, и не сразу заметила, что рядом с ней таким же торопливым, но семенящим шагом идет пожилая женщина. И то и дело заглядывает Марине в лицо.
– Что вам? – не совсем вежливо спросила Марина, не сбавляя шага. Мало ли что этой ненормальной надо?
– Сказать тебе что-то важное, – улыбнулась блаженной улыбкой женщина.
– Вам нужны деньги? – Марина остановилась так резко, будто наткнулась на препятствие.
– Деньги? – захохотала сумасшедшая и интимно взяла Марину под локоть. И, странно, хоть девушка терпеть не могла, когда ее касались незнакомые, на этот раз руку не отдернула.
– Девочка моя, все беды – от денег! Но твоя персональная – от сожаления об упущенном. Жизнь свою ты разломала, как шоколад, – не собрать.
Марину будто плетью хлестнули. Откуда эта блаженная знает?.. Но, может, потому и знает, что блаженная?
– Девочка моя, отправляйся-ка в то место, где была счастлива как никогда. День в день. И больше не упускай свое счастье!
Странная женщина отпустила ее локоть и побрела прочь, иногда запрокидывая голову и хохоча, будто вспоминая что-то очень смешное. Февральский ветер развевал ее многочисленные шали и только чудом не сдувал старую летнюю шляпку. «Городская сумасшедшая», – пробормотала Марина себе под нос и, передумав садиться на автобус, отправилась к метро пешком.
