Ольга Агурбаш - Влюбиться on-line (сборник)
— А ты, можно подумать, мечтаешь о больной, злой, глупой? Сам-то ты какую ищешь?
Семен не поддержал шутливый тон друга:
— Я? Я ищу любимую…
— Да… — задумчиво протянул Виктор. — Не простая у тебя задачка…
— Ну вот ты сам… скажи… Как тебе удалось все гармонично соединить в своей жизни? — допытывался Семен у друга.
Тот отвечал односложно:
— Повезло, наверное…
Виктор не любил распространяться о личном. А если бы захотел, то мог бы кое-что рассказать…
Женился он в молодости. Брак получился у него и по любви, и по расчету одновременно. Так бывает. Редко, конечно, но бывает. И обычно в подобной ситуации не очень ясно: а что же преобладает? Расчет или любовь? Как правило, на этот вопрос отвечает время. И если любовь имеет обыкновение ускользать, угасать, трансформироваться, видоизменяться, растворяться, то расчет держится значительно дольше.
В паре Виктор-Анна влюбленность, подкрепленная перспективами финансовой стабильности и материального процветания, явилась прекрасной основой для брака. Виктор со своей Анечкой принялся ковать базу для полноценной ячейки общества. Вернее, не ковать, поскольку база была уже создана родителями молодых, а поддерживать, укреплять, совершенствовать. И надо признать, ячейка их удалась на славу. Они имеют отличную квартиру, чудную дачу… У обоих стабильная работа. И дети у них замечательные — двадцатитрехлетний Митька и двадцатилетняя Машенька. Митька вместе с отцом бизнесом занимается. Причем не формально, не для галочки, а по-честному. Большим участком работы руководит. Как институт закончил, так отец ему поручил одно из важнейших направлений деятельности. У отца он теперь — правая рука.
Машенька в университете на психологическом факультете. Очень ей нравится. В аспирантуру собирается.
Но не об этом, не об этом мог бы рассказать Виктор. Жизнь семьи секретом не являлась. Все на виду, на поверхности. У них не было принято скрывать благосостояние. Напротив, они всегда хвалились успехами, демонстрировали их, открыто гордились своими достижениями и своими детьми! Скорее, уж такая политика была в их семье, а отнюдь не скромность! И Анечка никогда никаких тайн из семейных взаимоотношений не делала, делилась с Катей, женой Семена, и планами, и задумками о покупках, и новостями о детях. По всему выходило: удавшаяся семейная жизнь и стабильное материальное благополучие — не сказка, а истинная быль семьи Виктора.
Про интимную жизнь Анечка говорить не любила. Как-то уклончиво, одним словом: «Устраивает». И взгляд в сторону, и еле слышный вздох и вмиг погасшие глаза…
Катя в душу Ане не лезла. Хотя на откровенный разговор все время пыталась ее вывести. Кате самой хотелось поделиться… Ее желание близости последнее время все чаще оставалось неудовлетворенным. При том, что отношения с Семеном ладились. Видимо у него, у Семена, с возрастом угас былой пыл. Кате было обидно и неприятно и, главное, дискомфортно. Куда ей-то со своим желанием? Как его реализовать? Рядом муж — живой, здоровый, желанный… А она — вроде как у реки, а напиться не может.
Поговорить с подругой хотелось, но та интимную тему никогда не поддерживала. Хотя Кате почему-то казалось, что проблем у Ани тоже хватает. Причем таких, о которых даже и говорить-то не хочется. Потому что если все нормально, то человек взгляд не отводит и не подавляет вздохи усилием воли. И глаза у него не угасают при одном только упоминании… Значит, тоже что-то не так.
Однако искреннего диалога никак не получалось. И Катя чувствовала себя несколько обманутой: она-то раскрылась перед подругой, поделилась с ней сокровенным. А та отговорилась несколькими словами: мол, меня все устраивает. Разве это по-дружески? Разве честно?
Даже некоторое охлаждение возникло потом между подругами. Ненадолго, правда, но все-таки. Обе поняли: интимная тема если и не запретна, то очень-очень глубоко запрятана и любое прикосновение к ней болезненно…
Аня, без всякого сомнения, понимала, что зажимать проблему в себе бессмысленно. От этого она не разрешится, а лишь усугубится… Вот только очень не хотелось перед подругой упасть с пьедестала. Всю жизнь их семья представляла собой образец для подражания, этакий эталон, к чему надо бы стремиться и который вряд ли кому удастся достичь… Настолько все у них было хорошо и гармонично. Конечно, случались между супругами и ссоры, и недомолвки, и даже скандалы. Но это же внутри, за закрытыми дверями. Внешне-то все супер! Эталон, одним словом! И как же теперь признаться, пусть даже самой близкой подруге, что не все так хорошо, как хочется показать, что не все так радужно.
Аня поделиться не решалась, но и таить в себе проблемы становилось все тяжелей.
Катя терпеливо ждала, понимая, что у подруги идет какая-то внутренняя борьба, что она зреет и готовится к разговору.
А что касается Виктора, то ему и вправду повезло. Он встретил женщину, которая осветила его жизнь самыми яркими красками. И вроде бы ничего особенного не было в его Веронике, а так совпадали они во всем, так сочетались их темпераменты, характеры, жизненные ценности, устремления, желания, что лучшего и желать было нельзя.
Встретились они совершенно обыденно, на работе. Она пришла в составе большой делегации на переговоры. Вот, собственно, и весь рассказ о встрече. Во время общей беседы они — Виктор и Ника — зацепились взглядами друг за друга и долго-долго не отводили глаз… Оба погрузились в какое-то иное состояние, отнюдь не деловое… Кругом сотрудники переговаривались, вступали в дебаты, кто-то о чем-то докладывал, кто-то кого-то в чем-то убеждал, а эти двое писали друг другу какие-то несерьезные записки и под видом деловой переписки передавали их через стол. Она краснела как девчонка. Он волновался так, что на лбу выступила испарина, пришлось промакивать ее платком, хотя в помещении, скорее, было свежо, чем жарко.
«Можно попросить вашу визитку?»
«Конечно, пожалуйста!»
«А вот номер моего телефона. Сможете позвонить мне вечером?»
«Лучше вы мне».
«Хорошо. Во сколько?»
«После семи. Только не очень поздно».
«Ладно. Я позвоню вам в семь ноль пять. Это не поздно?»
«Нет… Вполне…»
Никто особого внимания на них не обратил, поскольку подобная практика переписки была уместна и даже приветствовалась во время переговоров. При большом скоплении народа многоголосый диалог часто грозил превратиться в базар, когда говорят все одновременно и никто никого не слышит. Поэтому, если возникали какие-то локальные вопросы, их вполне можно было решить письменно — не вступая в разговор, ибо вокруг и так шумно…
Вот так незатейливо, по-школьному, можно сказать — с записочек, и началась их связь, которая длилась уже без малого семь лет…
