Анджела Дрейк - Дитя любви
Девушка рывком восстановила равновесие и крепко уселась в седло. Краем уха она слышала возбужденный рев трибун и аплодисменты. От радости сердце готово было выскочить из груди.
Она наклонилась и обеими руками обняла мощную шею Сатира.
— Ты звезда, ты чудо, ты самый лучший! — прошептала Алессандра.
Она направила коня к выходу мимо Эмилио Савентоса. Даже не посмотрев в ее сторону, он проехал с каменным лицом; черные глаза были устремлены вперед, губы плотно сжаты.
К Алессандре уже спешила с поздравлениями ее помощница, молодой конюх с платной конюшни, куда на время соревнований поместили Сатира.
— Потрясающе! — крикнула ей Алессандра, еле переводя дух. — Он был просто великолепен!
— Это же Сатир! — в тон спортсменке ответила та.
Алессандра кивнула, стараясь восстановить дыхание.
— Не слышала, какое у нас время?
— Минута двадцать пять и шесть десятых.
Алессандра взглянула на помощницу, не веря своим ушам.
— Так много? Да Савентосу достаточно не спеша проехаться по маршруту, и он победитель!
Разглядев через толпу зрителей конкурное поле, Алессандра увидела, как Эмилио Савентос на своем Оттавио, великолепном жеребце липпицианской породы, уверенно берет препятствия на первой линии. На этом отрезке он движется вдвое быстрее меня, подумала она, ощущая, как внутри нарастает сосущая тоска.
Сердце отчаянно колотилось, но она заставила себя следить за отлично подготовленным, атлетически сложенным Оттавио, который, шутя, разделывался с препятствиями. Куда девались его былые суетливость и неуверенность? Алессандра решила, что его хозяин — плохой человек с каменным сердцем — жестокостью довел коня до нынешнего состояния. От скорости Оттавио захватывало дух, его подчинение всаднику было безупречным, и, когда конь подходил к последнему препятствию, Алессандра обреченно подумала, что Савентосу достаточно просто усидеть в седле до конца маршрута — все остальное уже сделано.
Но такое поведение было не в характере Савентоса. Он собирался не просто победить, а размазать соперницу по стене, раз и навсегда доказать Алессандре Ксавьер, кто хозяин на конкурном поле. Его черты исказило выражение мрачной угрозы. Попытавшись выжать из лошади всю мыслимую скорость, он резко и слишком быстро развернул Оттавио на последнюю полосу препятствий. Жеребец сбился с хода прямо перед заканчивавшей маршрут двойной системой. Бесстрашно взяв первое препятствие, Оттавио приземлился слишком далеко. Ему явно не хватило расстояния для разбега перед прыжком. Зрители не поверили своим глазам, когда Оттавио ухитрился оттолкнуться почти с места и сделать огромный, просто невероятный скачок, словно тигр в джунглях.
Толпа заревела, восхищаясь спортивным духом и мастерством лошади. Оттавио почти закончил прыжок, но в последнее мгновение слегка задел жердь задними копытами. Она дрогнула, мгновение покачалась и… с глухим стуком упала наземь. Это означало для всадника не просто четыре штрафных очка, но поражение в соревновании, полный крах надежд и амбиций!
Даже Алессандра была вынуждена признать, что Савентоса постигла фантастически обидная неудача. В девяти случаях из десяти такое слабое касание не сбивает жердь, а заставляет ее лишь чуть-чуть покачнуться. Но конкур есть конкур: иногда счастье на твоей стороне, а в другой раз оно улыбается сопернику. В конце концов, это только справедливо.
Савентос выехал с конкурного поля, не поднимая головы. Его окружали искрящиеся разряды молчаливой ярости. Удача отвернулась от него. Он проиграл, причем по-крупному. Делая вид, что не замечает Алессандру, он проехал мимо манежа и направился к видневшимся позади конюшням.
Алессандра проводила взглядом мрачного соперника, искренне сочувствуя ему. Тут ее окликнул помощник судьи и пригласил выехать на поле для награждения. Она двинула Сатира вперед, навстречу новой волне аплодисментов, и подъехала к трибуне, где располагалась судейская ложа. Рядом с ней встал спортсмен, занявший третье место, — симпатичный парень из Йоркшира, выступавший на приземистой рыжей лошадке. Не было лишь Савентоса. Его немного подождали, но когда стало ясно, что он не желает выезжать на награждение, жена директора фирмы, финансировавшей состязание, подошла к победителям.
Алессандра наклонилась и приняла из ее рук серебряный кубок. На ее лице сияла довольная улыбка. До нее только теперь дошла восхитительная мысль, что она победила в этом престижном конкуре. Теперь перед ней открывалась масса возможностей. Может быть, ей даже удастся убедить родителей, в особенности отца, что она может сделать карьеру в профессиональном спорте!
Алессандра двигалась к своей мечте осторожно, шаг за шагом. Ее родители были блестящими музыкантами и вполне обоснованно надеялись, что дочь пойдет по их стопам. Будучи недовольны увлечением дочери, они не выражали своего неодобрения открыто, а пытались переубедить. Однако этот моральный прессинг был непрерывным. У Алессандры хватало ума, чтобы понимать их мотивы и не осуждать.
В конце концов, ее отец считается одним из лучших дирижеров мира, и нет ничего удивительного в том, что он мечтает видеть свою единственную дочь музыкантом. Из любви к отцу Алессандра подчинялась его желаниям. Еще в детстве, поняв, что спорить с отцом бесполезно, она ходила на занятия музыкой, хорошо сдавала экзамены, получала похвальные грамоты, а затем поступила в Гилдхоллскую школу музыки и драмы, которую закончила этим летом. Там она три года изучала теорию музыки и совершенствовалась в игре на фортепьяно.
Она поступала так, как хотел отец. А тот в свою очередь не мешал ей заниматься верховой ездой, относясь к этому увлечению как к детскому хобби. Сама же Алессандра была сыта музыкой по горло. Хватит с нее, наконец-то она свободна! Наступил переломный момент: надо решать, что делать дальше.
Эти мысли промелькнули у Алессандры в голове за те несколько секунд, пока она сидела в седле, сияя от счастья. Сегодняшний триумф для нее самая большая победа в жизни.
— Молодец! — поздравила ее жена директора.
Затянутая в костюм бирюзового цвета, она выглядела совершенно неуместно рядом с могучей разгоряченной лошадью. Когда Сатир тряхнул головой и нетерпеливо переступил ногами, дама забеспокоилась и быстро ретировалась в безопасность ложи.
Алессандра послала Сатира в легкий галоп и под гром аплодисментов совершила круг почета. В конце круга ее ждал Эмилио Савентос.
— Тебе сегодня чертовски повезло, — мрачно сказал он, — но так будет не всегда.
— Разумеется, — холодно согласилась она.
