Сьюзен Берри - Всему вопреки
Просто ли будет ей влюбиться? Много ли времени пройдет, прежде чем всепоглощающий неистовый ураган любви закружит ей голову?
— Не говори глупости, — сказала Кэрол, слегка раздраженным тоном. — Я ведь сказала, что не знаю твоего брата. Кстати, это даже несколько странно, если учесть, что с тобой мы знакомы очень давно.
— Вот это уж действительно глупости, ведь ты каждый раз отказываешься от предложений встретиться с ним, но уж на этот раз тебе не отвертеться, — Марти погрозила пальцем с розовым ноготком. — Помнишь, как я умоляла тебя остаться со мной на Рождество в Ферне, когда Джеймс был дома? Но ты решила, что лучше поехать к тетке! Были и другие случаи, когда я зазывала тебя в Ферн, чтобы познакомить с Джеймсом. С тех пор, как он приехал в Париж, столько раз представлялась возможность сделать это, но ты каждый раз увиливала. Ты временами бываешь так упряма, что просто беда.
— Но я совершенно не понимаю, почему твой брат так хочет встретиться со мной, — возразила Кэрол, не испытывая особенного желания знакомиться с братом Марти. Преуспевающий на дипломатическом поприще, молодой человек был решительно ей не ровня. Да ему, скорее всего, и самому-то вовсе ни к чему с ней знакомиться, если, конечно, его к этому никто не понуждает. — У него масса друзей, и, несомненно, нет недостатка в приятных занятиях, а знакомство со старой школьной подругой сестры наверняка не входит в их число. Оставь его в покое, ради Бога.
— В таком случае, я хочу представить тебя графу Арману де Сартр, — произнесла Марти победоносным видом.
Кэрол бросила на Марти взгляд, в котором теперь было уже явное подозрение.
— Ты имеешь в виду, что сама уже знакома с Арманом де Сартр, что твой брат предлагает тебе пообедать с ним и с графом, а тебе не нравится, что за обеденным столом вы будете втроем. Не так ли?
Марти без тени смущения подтвердила ее догадки.
— Трое — это действительно невыносимо. Арман только что вернулся из джунглей Южной Америки, где был занят поисками какого-то затерянного города или чего-то в этом роде. С ним будет безумно интересно поболтать, но мне ни за что не удастся сделать это, если Джеймс останется сидеть в одиночестве и с хмурым видом таращиться на нас. А если там окажешься ты, ему уже будет не до одиночества, поскольку ты умеешь прекрасно вести весьма занимательные беседы, когда, конечно, сама этого хочешь. Кроме того, ты достаточно красива, чтобы полностью завладеть его вниманием. Вот, что я имела в виду, — проговорила она, глядя в полные недоверия глаза Кэрол.
— У тебя и без меня хватает в Париже симпатичных подружек. Почему бы не пригласить одну из них?
— Да хотя бы потому, что я хочу познакомить тебя с Джеймсом.
— Нет, я в это не верю.
— Это чистая правда. Я очень давно хочу познакомить вас.
— Но ведь буквально на прошлой неделе ты сама говорила мне, что подозреваешь, будто он наконец влюбился… в какую-то там вдову, которая ему совершенно не пара!
— Да уж… — Пожав плечами, Марти отвернулась и вынула пробку из флакона с духами, стоявшего на туалетном столике. — Вдовы — это самое настоящее бедствие для молодых людей, вроде Джеймса, который, как тебе известно, чертовски симпатичен и дьявольски богат. Думаю, сейчас он как раз приходит в себя после такого бедствия. И, пожалуйста, не надо над этим подшучивать. Кэрол, просто я очень хочу, чтобы ты переменила обстановку и хорошо провела время, — сказала она, вновь повернувшись к подруге и порывисто протягивая к ней руку. — Ну вырвись ты из этой сумрачной монашеской атмосферы и пойми наконец, что в жизни есть целое море света!
В зеленоватых глазах Кэрол появилось забавное недоумение.
— И ты называешь это сумрачной монашеской атмосферой? — с иронией спросила она. — После целой кучи любовных приключений в течение только одного последнего месяца? Да и коробки с новыми нарядами поставляют сюда с завидной регулярностью. Может быть, ты скажешь еще, что испытываешь недостаток в мужском обществе? Не думаю, чтобы мисс Доув с тобой в этом согласилась!
Но Марти сейчас могла думать только о своих планах, своих и Кэрол.
— Ну скажи, что будешь сегодня четвертой в нашей компании, — почти умоляла она. — Я одолжу тебе свою норковую накидку и плетеную золотую сумочку к вечернему платью.
— Для норковой накидки сегодня слишком тепло, — возразила Кэрол, — и у меня есть собственная сумочка к вечернему туалету, чего нельзя сказать о самом туалете…
— Ты можешь надеть один из моих. Выбирай любой, какой тебе понравится. Приходи ко мне и бери все, что захочешь.
— И открыть твоему брату маленький секрет о том, что я ограничена в средствах? — спросила Кэрол с оттенком презрительного негодования в голосе. — Полагаю, у меня гордости несколько больше, чем нужно для того, чтобы появиться перед ним в первый же раз в одном из платьев его собственной сестры, которое он, безусловно, немедленно узнает!
Марти вздохнула нетерпеливо и сокрушенно.
— Конечно же он его не узнает, — воскликнула она. — Неужели ты думаешь, что он помнит все мои наряды? Кроме того, я позаботилась кое о чем новеньком специально для тебя и купила все на прошлой неделе. Это будет смотреться на тебе восхитительно. Пойди же, наконец, посмотри сама!
— Нет. Я надену то шелковое платье цвета морской волны, которое купила к твоему последнему дню рождения. Его, по крайней мере, с того времени никто не надевал.
— Так ты придешь? — Марти в полном восторге обняла подругу. — Как это мило с твоей стороны! Я помню то платье, в нем ты похожа на лесную нимфу. Это было просто великолепно! Джеймс, как только увидит тебя в нем, немедленно влюбится!
— Сомневаюсь, — сухо заметила Кэрол. — Думаю, твой братец весь вечер будет занят только собственной персоной.
Марти рассмеялась своим искрящимся шаловливым смехом.
— Хочешь пари? — сказала она. И добавила: — Ни за что не стала бы спорить, если бы вместо тебя пришлось идти мне! У Джеймса слишком хороший вкус.
Глава 2
Был ли у Джеймса хороший вкус или его не было вовсе, Кэрол особенно не заботило; ей было в достаточной мере безразлично, что он подумает о том, как она будет одета на сегодняшнем столь неожиданном обеде.
На обедах она бывала очень редко, да и вообще, редко выходила из дома, в котором жили девушки, желавшие усовершенствовать свое образование и проходившие подготовку к самостоятельной деловой или общественной жизни — частного пансиона мисс Доув, расположившегося в одном из самых респектабельных кварталов Парижа. Воспитанницам запрещалось посещать такие малоинтеллектуальные зрелища, как кинематограф; иногда их выводили в театр, причем спектакль предварительно просматривала сама директриса, решавшая, нет ли в нем чего-нибудь такого, что могло бы не понравиться родителям или опекунам ее воспитанниц. В круг их немногочисленных развлечений входили также посещения закрытых катков и плавательных бассейнов, нечастые совместные чаепития, да еще более редкие дневные выходы в один из соседних ресторанов, когда у кого-нибудь из воспитанниц был день рождения или иное торжество.
