Эмма Дарси - Моя сказочная птица
— Ммм… — Серена не испытывала никакого сострадания, наоборот, она безмолвно поаплодировала собачке, считая, что архитектор вполне заслуживает этого. — А что вы ей сделали?
— Ровным счетом ничего. Я просто хотел спасти это противное создание! — воскликнул архитектор.
— От кого?
Он поморщился. Ему явно не понравился этот допрос.
— Моя подруга столкнула собаку по скользкому спуску в бассейн. Собака была в полной панике.
Мне пришлось спасать ее.
— Собаки умеют плавать. Разве вы этого не знаете?
— Знаю, — проворчал он. — Это был просто рефлекс.
— Царапины на вашей руке — это рефлекс собаки. Не удержавшись на скользком спуске в бассейн, собака испугалась.
Снова недовольная гримаса, хотя упрек Серены справедлив.
— Это была всего лишь шутка.
Серена удивленно вскинула брови. Она решила не спускать его с крючка.
— У некоторых людей бывает странное представление о шутках с животными.
— Я попытался спасти собаку, вы не забыли об этом? — Он сердито посмотрел на Серену. — И еще напоминаю вам, что отнюдь не она истекала кровью.
— Я рада слышать это. Хотя, мне кажется, вам все же следует изменить свое мнение о том, кто в этом доме чудовище. Присмотритесь хорошенько к тому, с кем общаетесь, и узнаете, каково их отношение к тем, кого мы считаем нашими «меньшими братьями».
В этом совете было немало неприязни и яда, однако Серене было наплевать. Кто-то же должен сбить спесь с этого счастливчика с красивым загаром. Она не забыла, что именно с ним Лайэлл говорил о своем намерении жениться и объяснил, почему на ней: скромная маленькая парикмахерша будет благодарна ему за то, что он выбрал ее в жены, и станет послушной домоседкой, никогда не вмешивающейся в его дела или задающей ему вопросы, где он был и что делал. Он говорил о ней как о чем-то ничтожном и малозначительном в своей жизни.
В голове Серены мелькнула мысль, что, возможно, она слишком далеко зашла в своей критике. Ник Моретти — постоянный клиент ее сестры, который не считает денег, и ему все равно, сколько запросят за стрижку и мытье собаки. Мишель дорожит такими клиентами и не хочет терять их. Ей все равно, что этот суперизвестный архитектор довел Серену до белого каления. Бизнес есть бизнес.
Серена растянула губы в улыбке примирения.
— Миссис Гиффорд оставила указание для Клио на сегодняшний день. Если бы вы дали мне собачку…
— Ах, салон, да, понимаю, — проворчал архитектор. — Кстати, вы стрижете им когти или мне следует обратиться к ветеринару?
— Мы стрижем им когти…
— Пожалуйста, не забудьте сделать это, пока собака будет у вас, — угрюмо проворчал Ник Моретти. — У вас есть поводок для нее?
Серена удивленно вскинула брови.
— Разве у Клио нет своего поводка?
— Я близко не подойду к этой собаке, пока ей не подстригут когти.
— Хорошо. Я возьму свой поводок, он у меня в фургоне.
Невероятно, что человек такой комплекции боится крохотной собачки! Серена покачала головой от подобной нелепости и принесла из фургона поводок и пакетик с мелко нарезанным беконом, который всегда кстати, когда собаки становятся непослушными. Серене хотелось продлить приятное чувство своего превосходства, пусть даже из-за такого пустяка, как маленький терьер.
Архитектор мрачно ждал ее у входной двери.
Он был расстроен их разговором, или же виновато было похмелье. Появление Серены подняло его с постели, и он все еще не был готов к встрече нового дня. Серена одарила его почти солнечной улыбкой.
— Вы отведете меня к Клио или я должна ждать, когда вы наконец выгоните ее из дома?
Глаза архитектора недобро сверкнули в ответ на последнее предположение.
— Предоставляю вам удовольствие самой поймать ее, — сказал он, приглашая Серену в дом.
— Что ж, не возражаю, — бросила Серена, с удовольствием заметив, как Моретти сжал зубы.
Однако ее пульс учащенно забился, когда она проходила мимо него. Крепкая мускулистая фигура не могла оставить женщину равнодушной. Серена тут же попробовала убедить себя, что он, возможно, гомосексуалист, как и многие из людей искусства.
По сути, у него такой же заносчивый и капризный вид, как и у мужских моделей в календарях для гомиков, которые любил листать в парикмахерской ее прежний хозяин.
Серена вспомнила его восхищенные восклицания: «Какой красавчик… живот плоский, как стиральная доска… бедра — с ума сойти…» Но воспоминания погасли при виде холла, похожего на авансцену с до блеска натертым паркетом и невероятной красоты вазами по обе стороны входа.
Холл вел в просторную комнату, каждый предмет в которой был шедевром современного искусства.
Потрясающе.
Прямо перед Сереной высилась стеклянная стена, выходящая на пляж с навесом и спуском в великолепный бассейн. Однако собачьей конуры и самой собаки она не обнаружила.
Серена обернулась и вопросительно посмотрела на Ника Моретти и встретилась с его пристальным взглядом. Нет, он не гомик, тут же решила она, если так по-мужски разглядывает ее. Сердце почему-то екнуло. Что ж, именно так ведут себя нормальные мужчины. Серену не раз вводил в краску звучащий ей вслед одобрительный свист.
Она не считала себя полненькой. Ее мускулы были упруги, на теле никаких ямочек и признаков целлюлита. Просто сзади Серена была не такой плоской, как многие. Возможно, шорты подчеркивали это и невольно привлекали внимание, но она не собиралась что-то исправлять в своей фигуре или что-то прятать. Во всяком случае, прочная хлопчатобумажная ткань шортов спасала от щипков, что нередки на сиднейских улицах, когда стоишь на перекрестке перед светофором и ждешь зеленого света.
Ей не повезло: Лайэлла привлекали пышные бедра куда больше, чем грудь или длинные ноги. Более того, беседуя с Ником Моретти на той злосчастной вечеринке, он поделился с ним кое-какими интимными деталями, вызвавшими у Серены неукротимый гнев. Возможно, архитектор захотел сам кое в чем убедиться?
— Где мне найти Клио? — не выдержала Серена, возвращаясь к делу, ради которого сюда приехала.
Ник Моретти снова нахмурился.
— Не знаю, — раздраженно пробормотал он. — Я только что проснулся.
— Что здесь происходит? — внезапно раздался надменный женский голос.
Серена почувствовала, что снова теряет терпение. Новая фигура на сцене появилась, видимо, из того крыла дома, где располагались спальни. На женщине был шелковый облегающий пеньюар, накинутый на кружевное белье перламутрового отлива. Одной рукой она придерживала пряди длинных рыжевато-золотистых волос. На лице, которое украсило бы обложку любого глянцевого журнала, появилась легкая усмешка.
