Сара Вульф - Жестокие и любимые (ЛП)

И вся эта роскошь мне доступна, а я веду себя, как плаксивый, выпендрежный ребенок на коленях у Санты в торговом центре.

Я выезжаю к пляжу, чтобы успокоить свои бушующие нервы. Я согласилась приехать на лето лишь потому, что отец сказал, будто действительно очень по мне скучал и хотел увидеть до отъезда в колледж. Где-то в огромном и поразительном лабиринте, которым является моя голова, срабатывает гудок телеигры. Бзззззз. Неверно. Папа хотел, чтобы я приехала сюда исключительно из-за того, что чувствует себя виноватым и пытается наверстать упущенное. Но этого никогда не произойдет. Он уже ничего не сможет изменить. Нельзя вернуть прошлое. В отличие от мамы, он так и не вернулся за мной. Келли нисколько не изменилась – я изменилась. Я больше не в силах ее выносить. Теперь я совершенно другой человек. Когда я их навещала два года назад, я была тихой. Грустной. Я не дралась и не спорила. Наши отношения с Безымянным были в самом расцвете. Прошлый раз я сюда приезжала как раз перед...

Я качаю головой, избавляясь от этих мыслей.

В прошлый раз, когда я сюда приезжала, я была невинной. Простой. Чистой...

Отец до сих пор думает, что я все та же маленькая девочка, которой была два лета назад, и обращается со мной, как с ней. Будто я должна уважать его. Будто меня должно волновать, что он говорит.

Но это явно не мой случай.

Ведь он бросил меня. Дважды.

Однако я никогда не смогу сказать это ему в лицо. Ведь это полностью разрушит ту небольшую семейную динамику, которая у меня осталась. Сообщение ему «потрясающей» новости о том, что я не поеду в Стэнфорд также не способствовало улучшению его мнения относительно меня. Он даже уже приобрел дурацкую футболку с надписью: «МОЙ РЕБЕНОК ПОСТУПИЛ В СТЭНФОРД». Кто вообще покупает такие футболки? Туристы и люди с отсутствием чувства стиля? Папа не смог бы разобраться в моде, даже если бы она укусила его за его задницу профессора истории. Он, безусловно, турист, поскольку прибывает в мою жизнь всего на несколько недель, не забывая жаловаться обо всем, что не так идеально, как на страницах журнала «Macy’s».

Я делаю глубокий вдох и паркуюсь. Голдфилд Бич – это крохотный, поросший травой, песчаный холмик, располагающийся между ровными возвышенностями серого песка. Вода сегодня неспокойная и темная, будто очень злая ведьма готовит варево-чтобы-убить-много-чуваков. Это Атлантика. Атлантика – место, где я выросла. Запах соли и нагретых на солнце камней заполняет мой нос. Чайки вежливо кричат друг на друга, борясь за кусочки краба. Океан такой огромный, и его действительно не волнует, каким тоном я разговариваю, занимаюсь ли я шопингом или то, что предпочитаю штат Огайо Стэнфорду.

Я скидываю свои туфли и бегу. Бег и я сразу же развелись после того, как я похудела. Но прямо сейчас бег – самое лучшее средство. Даже «БМВ» провонял Келли. Бег – единственный способ действительно оставить все дерьмо позади.

Это веселый и уникальный опыт, ведь здесь очень много песка. Я бегу и так сильно спотыкаюсь об камень, что, возможно, теперь у меня будет причудливая, деформированная нога хоббита. Я чувствую, как рвота подступает к горлу. И именно в этот момент чайка чудом не гадит на мою руку.

– Все в порядке, приятель! – Я затеняю глаза рукой и смотрю на небо. – К счастью для тебя, я и потрясающе красива, и доброжелательна. Так что, я прощаю тебя!

Птичка же в знак благодарности кидает толстую каплю на мое плечо.

Я вздыхаю. Могло быть и хуже. Меня могли бы окружать люди. На луне. И один из них мог бы оказаться Джеком Хантером.

Мой желудок так сильно скручивается, будто я профессионал йоги. Ледяные глаза заполняют мои мысли, и я призываю остатки моего огня, чтобы их растопить. Не сейчас.

Никогда.

Я далеко от машины, так что ее причудливые немецкие фары не могут наблюдать, как я размышляю о жизни в невероятно мечтательной-но-все-же-сексуальной манере, которой я так знаменита. Да, я определенно прославилась благодаря своей изысканной манере. Эм, точнее приобрела дурную репутацию. Ну да ладно. Интересно, смогу ли я снова приобрести дурную репутацию? В Ист Саммит Хай я оставила свой след, но в университете Огайо я буду ничем. Я буду жвачкой, прилипшей к подошве обуви занятой нью-йоркской леди. Даже меньше этого! Я буду кусочком хлеба, который никто не ест, потому что он находится с незапечатанной стороны упаковки, а соответственно всегда черствый, независимо от того, когда ты его купил!

Я не позволяла себе волноваться насчет переезда в университет. Но сейчас, когда осталось меньше недели, я начинаю переживать. Я практически чертова первокурсница университета штата Огайо! У меня будет собственный уголок в общежитии, соседка по комнате и реальные занятия, где оценки действительно имеют значение! Они определят мою дальнейшую карьеру/жизнь/будущие перспективы с Джонни Деппом. Сейчас самое время начать относиться ко всему серьезно! Тьфу! От одного этого слова у меня по позвоночнику пробегает дрожь. Серьезно. Сееееерьезно. Злаки очень полезны, серьезно. Однако мои любимые злаковые хлопья «Трикс» предназначены для детей. А университет явно не для детей, он для взрослых.

Я же совершенно не ощущаю себя взрослой.

Однако больше всего на свете я переживаю за маму, но мы запланировали проводить вместе выходные, плюс я буду приезжать к ней каждую среду. Даже ее психиатр говорит, что ей лучше, особенно после того, как посадили Лео. В аэропорту Колумбуса, когда она меня провожала, на ее щеках светился румянец, а целую неделю до этого она улыбалась больше, чем я видела за всю свою жизнь.

Или, возможно, она просто очень сильно старалась держаться ради меня.

Я поднимаю плоский, гладкий камень и пытаюсь бросить его так, чтобы он попрыгал по поверхности воды, но вместо этого он сразу же идет ко дну.

Ист Саммит Хай своего рода поник после смерти Софии. Никто вам этого не расскажет, ну, конечно, кроме меня. Эйвери стала все реже и реже появляться в школе, пока вскоре и вовсе перестала туда ходить. За день до выпускного мы узнали, что она в психиатрической больнице проходит интенсивную терапию. О выпускном бале не могло быть и речи. Общественный порядок Ист Саммит Хай был брошен в блендер, который включен на полную мощность – девочки всеми силами пытались заполнить вакуум и прибрать к рукам корону Королевы выпускного бала. Хотя Эйвери все же появилась на церемонии вручения дипломов, она подошла к трибуне, когда назвали ее имя, и получила диплом. Она выглядела бледной и изможденной, а ее родители наблюдали за ней, натягивая улыбки сухого ободрения. У меня возникло такое чувство, что они поместили ее в психушку лишь для вида, якобы так она быстрее «поправится», и на самом деле нисколько не заботились о ее самочувствии. Прежде чем любой из нас успел моргнуть, ее быстренько увезли в частный колледж в Коннектикуте, вместо Калифорнийского Университета в Лос-Анджелесе, куда она планировала поехать. Даже если она и была настоящей стервой, я продолжаю надеяться, что в конечном итоге у нее все будет хорошо. Или, по крайней мере, она станет хоть немного счастливее. Но София была ее искуплением, ее идолом, ее другом. Если бы я потеряла всех трех из них, я бы тоже сломалась.