Татьяна Тронина - Запретная любовь (сборник)
Утром будило яркое солнце, и она, сладко потягиваясь, радостно думала о том, какая она счастливая.
Она выскакивала на кухню, где мама уже жарила яичницу, помогала накрывать на стол – ждали отца. Он, покрякивая, под окнами обтирался снегом, и Нюта махала ему рукой.
Потом собирались домой, и уезжать совсем не хотелось – на даче были самые любимые книжки, самые дорогие сердцу куклы, пяльца с незаконченным вышиванием, рисунки – все из ее детства.
А в понедельник начиналась школа. Школу Нюта недолюбливала – училась прекрасно, а вот близких подруг не завела – так получилось. Все самое лучшее, в том числе и подруги, было «дачным».
Два раза в неделю приходила учительница немецкого Эльфрида Карловна, дама строгая и сухая, – по понедельникам и четвергам. А во вторник и пятницу были уроки музыки – их вела замечательная Алла Сергеевна, студентка последнего курса консерватории. Аллочка – так называла ее про себя Нюта – была веселая и остроумная. Она рассказывала смешные байки про студенческую жизнь и кое-что про свой роман с однокурсником. Нюта смущалась и опускала глаза.
Аллочка была хорошенькая, словно кукла, – маленького росточка, очень изящная, с густыми, темными кудрявыми волосами. Однажды она поделилась со смущенной Нютой, что карьера пианистки ее вовсе не занимает – ей хочется замуж, свою квартиру и парочку деток.
– А для чего консерватория? – краснея, спросила Нюта.
Алочка ответила, что Нюта – святая наивность! Где же найти перспективного мужа? Такого, у которого бы «все получилось». А уж она, Аллочка, ему в этом поможет. Сделает из него второго Рихтера, не сомневайся!
Такой подход Нюту расстроил – любимая Аллочка оказалась корыстной и расчетливой. Ей хотелось выбраться из нищеты (жила она в коммуналке, в крошечной комнатке в восемь метров с мамой, подрабатывающей также уроками).
На последнем курсе Аллочка осуществила мечту и вышла замуж – муж ее был из известной музыкальной семьи. И все получилось – пышная свадьба, ресторан, отдельная квартира с домработницей. Вот только мужем стал не тот молодой человек, в которого она была влюблена, а совсем другой. Она пригласила на свадьбу и Нюту, но та не пошла – неловко было смотреть на пышное пиршество и обманутого жениха и родителей. Она знала про Аллочкин корыстный интерес. После Аллочкиного замужества уроки, естественно, закончились – в заработке она больше не нуждалась. Пару раз позвонила бывшей ученице, жарко рассказывая, какая прекрасная наконец настала и у нее жизнь, и – скоро пропала.
Пианино Нюта закрыла и больше к нему не подходила. Почти пять лет.
Зато теперь четыре раза в неделю приходила Эльфрида – немецкий «надо усиливать», говорил отец. И это было логично и правильно – на семейном совете было решено, что поступать Нюта будет на немецкую филологию. Логично еще и потому, что Нютин отец был известным переводчиком немецкой поэзии.
Придя с фронта, куда отец попал в последний призыв, двадцатидвухлетним выпускником университета, он встретил Нютину мать, свою будущую жену – вот с этим было ясно в первую же минуту. Юная студентка пищевого института Людочка Крылова покорила сердце молодого фронтовика моментально – она была серьезна, образована и очаровательна – пепельная блондинка с длинной, по пояс, косой и задумчивыми серыми глазами. Подкупило и то, что Людочка всем сердцем любила поэзию. Три месяца прогулок по ночной Москве – чтение стихов попеременно – то он, то она. Иногда кто-нибудь начинал, а второй тут же подхватывал. Словом, полное единение душ. Свадьбу сыграли скромную, в Людочкиной с родителями коммуналке, куда были, естественно, приглашены все соседи. Зажили в углу, отгороженном старой китайской ширмой.
Дачу строили вместе с тестем – своими руками. Жили в полном согласии и уважении, а когда огромную квартиру принялись расселять, решено было въехать в новую вместе, тем же составом. Тем более что Людочка ждала ребенка.
Соседи уехали осваивать новые районы – Черемушки, Медведково, Зюзино.
А Спешиловым дали в самом центре, на Тишинке, – отец был фронтовиком и уже членом Союза писателей, и тесть, отец Людочки, тоже прошел всю войну.
Нюта родилась на Тишинке и хорошо помнила, как с дедом и бабушкой они ходили на знаменитый Тишинский рынок. Она помнила, как очень боялась калек, просящих милостыню или торгующих старыми вещами.
Дед и бабушка в новой квартире прожили недолго – сначала заболел дед, а следом слегла и бабушка. Так и ушли они один за другим в течение года.
Людочка осталась за хозяйку и очень растерялась – до этого она не знала ни магазинов, ни обедов, ни стирки, ни глажки. Все делала бабушка, умудряясь заниматься еще и внучкой.
Слава богу, что Нюта уже пошла в школу, и Людочка терпеливо, долго и неумело, штудируя поваренную книгу, возилась с обедом.
Отец работал дома и, видя усилия жены, только посмеивался – учись, матушка! Не боги горшки обжигают!
Мать глотала слезы и рвалась на работу. А отец оказался «тираном» – по ее же, Людочкиным, словам. Он был убежден, что место женщины – дома. Тем паче что муж работает там же и дочь «надо встретить со школы».
Людочка вздыхала и бралась за пылесос и тряпки. Иногда она застывала у окна и закусывала губу – ей казалось, что там, за окном, кипит настоящая жизнь. А здесь она пропадает – под вечными домашними руинами и завалами.
Покой в ее душе наступил, когда умный муж приобщил ее к делу – она научилась печатать. Теперь он загружал ее работой, и она чувствовала себя необходимой и значимой.
Послушав подружек, встающих в шесть утра и спешащих на службу, она успокоилась – вот ей никуда торопиться не надо. Не надо так рано вставать, толкаться в метро, после работы спешить обратно домой, обежав несколько магазинов – уже наступила пора дефицита.
Ребенок присмотрен, муж обихожен, она – не замученная жизнью, нервная женщина, а помощница мужу и прекрасная, спокойная мать.
Нюта успешно сдала все экзамены. Учиться было легко и интересно, к тому же появилась и задушевная подруга – Зина Быстрова. Готовились вместе к экзаменам, бегали в кино и на выставки, ходили в театры «на лишний билетик». В группе их уважали, но считали зубрилами и «синими чулками» – кавалеров не наблюдалось. Зина была некрасивой, блеклой, сутулой и носила никак не красящие ее крупные и тяжелые очки.
А Нюта… Нюта была хорошенькой, но… Однажды на Герцена ее окликнули – оказалось, Аллочка, бывшая учительница музыки. Аллочка стала еще красивей и выглядела роскошно – пушистая шуба из серебристого меха, лаковые сапожки, сумочка через плечо. В ушах сверкали сережки, и пахло от нее волшебными и незнакомыми духами. Аллочка была весела, рассказывала, что жизнью довольна, муж «послушен» и «выбился в люди», сплошные командировки туда – Аллочка почему-то подняла глаза кверху. Купили кооператив, обставили «дорого», есть машина, словом – не жизнь, а сказка.
