После развода. Верну семью снова (СИ) - Кароль Анита
Такси не хочу вызывать, иду пешком. Недалеко мое кафе, как раз проветрюсь. В городе ничего не изменилось, все спешат по своим делам, машины гудят. У всех все нормально. И только у меня сегодня катастрофа.
Еще утром ничего не предвещало таких кардинальных перемен. Утро… оно было нежным. Стас нежничал. Притащил кофе в постель, не слушая моих воплей, что потом не отстирать пятна. Пока я пила кофе, раздавая ранние распоряжения по телефону, муж целовал мои колени, щекотал губами чувствительные места.
Он постоянно так делал, раздражал. Тут торопишься, а ему ласкаться захотелось. С вечера же все получил, будь доволен. Нет же, еще и утром нужно.
Вдруг пришло осознание, что больше не будет ласк. И кофе придется самой варить. Я резко остановилась среди толпы. Люди натыкаются на меня, ворчат, обзывают. Отхожу в сторону, присаживаюсь на скамью и застываю.
Я должна переварить все, иначе дела дальше не пойдут. Итак, с этой самой минуты жизнь моя меняет русло. В ней теперь не будет предателя, который улыбался в глаза.
«Лёличка моя» − шептал мимоходом, целуя за ушком. – «Удачного дня, моя девочка…»
− О, боже, − стону, стискивая голову. – Теперь не будет ничего этого… и юриста искать нового, и водить самой машину придется…
− На, − слышу вдруг, открываю глаза и вижу обшарпанные дешевые кроссовки, джинсы драные. Поднимаю голову, рядом бомж стоит, протягивая мне сложенную странным образом газету. – Держи, нахлобучь на башку, так печь не будет.
− Что? – не понимаю, что хочет от меня этот индивидуум.
− Эх… все вам разъяснять надо! – нетрезвый бродяга расправляет газетку, она теперь походит на панамку. Цокая, напяливает мне ее на голову. – Вот. Жарища же, вот тебе головку−то и напекло. Не ходи без головного убора! Солнечный удар, знаешь?
Криво грозит мне грязным пальцем и шатаясь идет прочь. Я сижу как истукан, с газетной панамкой на голове и смотрю ему вслед. А может правда, напекло? И не писала я заявление на развод. И нет у моего мужа ребенка от моей подруги.
И подруги нет. Ее кончина потерялась на фоне стресса от шокирующей новости. Надо глюкозу пополнить и дойти уже до кафе. Стаскиваю газету с головы, разворачиваю. На глаза попадается объявление:
«В адвокатскую контору «Исаев и партнеры» требуются квалифицированные юристы»
И фотка Стаса, который пожимает руку своему другу Димке Дугину. Они вместе учились, и он давно предлагал открыть свой бизнес. Только я Стаса держала в кулачке, никуда не отпускала. У нас семейный бизнес, и муж семейный юрист.
Теперь уже был, наверное.
− А−а−а−а, − выдыхаю, поднимая глаза к небу, − что творится−то?!
Получается, Стас давно уже работает на два фронта – на семейный бизнес и на свою контору. Это же дело не одного дня. Контору нужно создать, зарегистрировать, клиентуру набрать. Чувствую, что закипаю от злости.
Неподалеку передвижной ларек с напитками и мороженым, быстрым шагом иду к нему.
− Мне что−нибудь, и похолоднее. Желательно, со льдом!
− Чиво? С каким льдом? Чай не ресторан тут тебе. Самое холодное скоро закипит на такой жарище.
Запарившаяся продавщица даже со стула не поднялась, сидит под огромным зонтом и обмахивает замызганной шляпой красное лицо. Такое чувство, что она решила просто отсидеть здесь положенное время и все, на выручку плевать.
− Мороженое тогда дайте. Но чтобы не такое сладкое.
− Ну ты дурная чтоль? Мороженое – это же сладость! Вот дает, дамочка…
Я уже не слушаю, иду прочь, доставая смартфон и набирая Исаева.
− Да, Лёлечка, − слышу обычное свое прозвище и морщусь, − написала заявление?
− Конечно.
− Ладно… − тяжко вздыхает муж, который скоро станет бывшим. – Я, конечно надеялся…
− Тебя поздравить можно? Видела в газете объявление про твою адвокатскую контору. Не юридическую фирму основал, не бюро или консультацию для начала, а сразу контору! Молодец!
− Ну ты же знаешь, юридические фирмы не имеют права заниматься уголовными делами, только адвокатские конторы.
− Даже так! Ты у нас теперь орел! Уголовников защищать собрался. А мне рассказать, когда собирался?! – ору уже от злости, люди оглядываются, но мне на них наплевать. Мы с этими прохожими никогда не встретимся больше, поэтому не задевают их косые взгляды. – Или ты со мной вообще такой замечательной новостью делиться не хотел?
− Оль, ну чего ты начинаешь? Не по телефону такие дела решаются. Вот приеду вечером за вещами, и поговорим, − вдруг огрызается Стас, я даже останавливаюсь. Он так умеет? А, ну да, он же теперь адвокат по уголовным делам, рычать входит в его обязанности.
Глядишь, прокурором города станет. Мужик еще не старый, видный.
Эх, Олюшка, не стать теперь тебе женой будущего прокурора.
− Ладно, приезжай за вещами. Только собирать их сам будешь. Под балконом! – так же рявкаю в ответ. – И потрудись Юльке объяснить причину нашего развода. Заодно расскажи о двухлетнем братике от ее крестной.
− Дочка все знает, я ей рассказал, когда узнал о сыне. Это она сказала, что развод будет. Ты же не согласишься взять малыша в семью.
Вот как! И дочь уже на свою сторону переманил! То−то она звонить перестала сама, а я думала со связью что−то неладное. Только я дозваниваюсь, и то раз в неделю.
Отключаюсь от абонента, закусывая губу. Разозленная не замечаю, как прошла мимо своего кафе, возвращаюсь.
Все, всё знали, одна я не в курсе грандиозных событий!
Глава 3
− Даша, принеси минералку из холодильника, − кричу официантке, плюхаясь за свободный столик.
− Ольга Владимировна, вас в кабинете сестра ждет, − рапортует Даша, и я со стоном поднимаюсь, прихватывая с собой холодную бутылку.
Чего вдруг принеслась?
− Олечка, привет! – вскакивает с дивана Катюшка, отбрасывая журнал про будущее материнство.
Еще одна, зацикленная на детишках, которых родить не может.
− Привет−привет… чего ты здесь? – не до сестринских встреч мне сейчас.
− Да я в клинике была, на приеме… здесь, недалеко. Оль, случилось чего? У тебя вид, расстроенный…
Ангелок мой, вечно все преуменьшает, если негативное. А позитивное до небес раздувает. Всех жалеет и оправдывает. Кто бы ее пожалел.
− Я не расстроенная. Я в ярости! – падаю в свое любимое кресло.
Снимаю туфли и отшвыриваю их ногой, нащупываю тапочки, мягкие и уютные. Старею, видимо, не могу уже гарцать на каблуках весь день.
− Ох… кайф, − блаженно закрываю глаза, прихлебывая ледяную воду прямо из бутылки. – С лимончиком, как я люблю.
− Да что случилось? – не выдерживает сестренка, волнуясь, сидит на краю стула и смотрит на меня неотрывно.
− Я подала на развод.
− Как?! Что случилось?
− С утра звонок из органов опеки, что мы с мужем должны прийти на прием. Мы пришли. И что же я узнаю? – в горле пересохло, делаю несколько глотков минералки.
− Ну, что? – елозит в нетерпении Катя, а мне интересно, как она будет оправдывать моего мужа.
− Что у моего мужа имеется двухлетний сын. А его мать, моя дражайшая подруженька. А что, мы далеко не ходим, берем тех, кто ближе к семье! Зойка мне как сестра была! Черт!
Снова завожусь, хочется разбить что−нибудь, но каждая вещь в этом кабинете дорога мне, сама все покупала. Вымещаю ярость на бумаге, мну листки старых договоров, лежавших в нижнем ящике стола.
− Не может быть… Стас не такой, он любит тебя, − начинает тараторить наша святоша, которая не верит, что люди могут изменять, или предавать. – Олечка, не надо разводиться, надо поговорить с мужем…
− Конечно, поговорим. Когда он будет под балконом свои вещи ловить, − усмехаюсь, представляя картину.
− Нет, нельзя, ведь соседи увидят… зачем сор из избы… поговорите спокойно, выясните все между собой.
− Да я мечтаю, чтобы не только соседи, а весь район услышал наши разборки, − смеюсь, но увидев растерянное лицо сестры, тут же замолкаю. – Шучу я, расслабься. Ну, может с лестницы спущу. Без шума и пыли.
