Сдавайся, это любовь… - Евсения Медведева
– Людмила Аркадьевна, – протяжно протянул он моё имя, и весь хмель мигом слетел… Меня словно в прорубь бросили, а перекрестить и вытащить забыли!
Дёрнула головой и зашипела, падая грудью на кровать, чтобы сохранить хоть какие-нибудь остатки гордости. Отчаянно сгребала простынь, пытаясь прикрыться, но эта долбаная ткань отказывалась подчиняться, потому что была во власти мужчины…
Он сжимал край, медленно накручивая его на внушительный кулак. Смотрела, как сильные мужские пальцы перебирают шелковистую ткань, и готова была капать слюной. И я так засмотрелась, потеряв бдительность, что и не заметила, что ползу к нему, как раненый зверь – на лассо.
Потянула носом, ощутив, как облако тонкого мужского парфюма поглощает меня с каждым вдохом. Сама того не понимая, застонала от дерзости одновременно чего-то сладкого, как шоколад, и свежего, как морской бриз.
Слабачка! А ну соберись!!! Возьми себя в руки и прекрати вести себя как мышь, дуреющая от губительного аромата сыра. Это ловушка!
– Людмила Аркадьевна… – вновь зашептал парень за мгновение до того, как моя голова оказалась практически вжатой в его торс.
Ну ладно… Не совсем торс. И не совсем вжатой… Я просто опустила подбородок на бугор, прикрытый ворохом простыни. И что-то мне подсказывало, что с твердостью его агрегата всё отлично. Хотя… Проверить бы, конечно…
– Чибисов, мать твою! – завопила я, ужаснувшись от собственных мыслей, вскочила с кровати. Рванула дверную ручку, сама не понимая, куда и зачем бегу. Квартира была незнакомой, но на удивление светлой, современной и даже кристально чистой.
– С матушкой уже хочешь познакомиться? – хрипло засмеялся он. – Не рано?
– А ну быстро говори, как я очутилась у тебя?
– Меня Кирилл зовут, малы́ша, если вдруг ты забыла, – снова засмеялся парень, откидываясь на пышные подушки. Он идеальным Аполлоном лежал на переливающемся сатине, абсолютно не стесняясь наготы. И взгляд у него был такой въедливый, исследующий…
– Мне пофиг как тебя зовут, ясно?
Я сайгаком плясала по незнакомому пространству, вторя обезумевшим мыслям.
Сбежать?
Отведать свой «подарок»? Или я уже отведала?
Нет, всё же бежать…
– Ты территорию метишь, Люсь?
– Где мои вещи, Чибисов?
– Какие вещи, малы́ша? – он заиграл бровью, а потом быстро выпутался из кокона простыней и встал.
Я захныкала, как маленький ребёнок, пытаясь найти то, чем можно прикрыться и не смотреть на его откровенно выдающееся хозяйство! Но не могла…
Его «орудие» словно магнитом притягивало мой взгляд! Такое… такое… аппетитное? Чёрт, да что же я несу? Я как городская чумачечая голяком плясала по коридору, пока не напоролась на зеркальный шкаф… Эх! Туда и спряталась.
– Мои вещи!
– Поцелуй? Обожаю нежности по утрам, – Кирилл резко стукнул костяшками по двери, отчего перепонки зазвенели миллионом расстроенных скрипок.
– А меня как должны волновать твои извращенские предпочтения? Тёлкам своим мозг пудрить будешь, Чибисов. Гони вещи!
– Ага, щаззз… Бегу и падаю. Номер полиции подсказать? Или догадаешься? – Кирилл резко раздвинул створки, всунул голову и абсолютно по-хамски чмокнул в губы. Да так звонко! Гад! Оглушить меня хочет?
Сцепила двери пальцами, судорожно подгоняя здравые мысли. Но проблема в том, что их попросту не было… Совсем! Ни одной грёбаной здравой мысли! Голова превратилась в дуршлаг, а тело – в сладкую вату.
Старалась не думать, подсматривая за тем, как Чибисов с наскока взобрался на турник и, как ненормальный, начал подтягиваться. Его руки стали походить на рисунок из учебника по анатомии, каждая мышца была напряжена, а словно отлитые из стали вены манили пробежаться пальчиками по всей длине их замысловатых узоров. А спина… Плечи расправились огромными крыльями, словно хищник готов был напасть на свою жертву.
«Опасность! Опасность!» – скандировал мой мозг, пока я пялилась на идеальный мужской треугольник и не менее шикарную задницу. Этакий крепкий орех, который хочется проверить на зубок. Мамочка, роди меня обратно! Это вообще законно – иметь задницу круче, чем у заядлой фитнес-дивы? Нет! И ещё сто раз нет!
В тёмное пространство полупустого шкафа проникала робкая полоска света, я начала осматривать своё вынужденное убежище и вздрогнула…
Чёрт! Это что, «вас снимает скрытая камера»?
На штанге нервно громыхали вешалки с полицейской формой. Кители сверкали
