Порочная королева - Бекка Стил

Что я запомнила из того вечера? Я играла в шахматы с Каллумом в шахматном клубе, и он расспрашивал меня о моем посещении свалки ранее в тот день. Этот визит… Я почувствовала, как мои щеки запылали, просто думая о том, что Сэинт и Матео сделали со мной в своей мастерской…

Сосредоточься. Вернемся к вечеру. Что я сделала после шахматного клуба? Я вернулась в свою комнату, переоделась и поехала в заброшенную церковь—

Черт. У меня перехватило дыхание, когда я вспомнила, что видела — моего дядю, двух других мужчин и комок под одеялом, который шевельнулся, пока я смотрела. Тогда я запаниковала и побежала к своей машине, потому что они меня увидели.

Аппарат, к которому я была подключена, запищал быстрее, и я заставила себя делать медленные, глубокие вдохи, пока мой пульс не замедлился. Когда все вернулось под контроль, я перебрала все остальное, что помнила, а именно то, что я вела машину, не обращая внимания на то, куда еду. Моя машина сломалась? Я не могла быть уверена в этом. Все, что у меня было, это смутные, нечеткие образы, похожие на сны.

Я не знала, как долго я лежала там, когда дверь снова открылась, и я вздохнула с облегчением, когда подняла голову. Несмотря на мое недоумение по поводу того, как именно Робби оказался в том же месте в то же время, когда меня сбила машина, и почему доктор, похоже, думал, что у нас были отношения, я надеялась, что он сможет помочь заполнить некоторые пробелы в моей памяти.

Но в дверях стоял не Робби.

Это был мой дядя.

2

Будьте осторожны в своих желаниях, так говорят. Мы хотели отомстить. Мы хотели расплаты. Мы получили это, но какой ценой? Месть должна была доставлять удовольствие, а не вызывать у нас чувство обреченности и сожаления.

Меня чуть не стошнило.

Сэинта уже вырвало, когда у него сдали нервы.

Этот стоический взгляд на лице Каллума наконец сломался.

Месть была совсем не такой, какой мы ее себе представляли.

Когда Эверли побежала, мы все последовали за ней, но недостаточно быстро. Вместо этого мы засунули свои члены в штаны и купались в эйфории, видя Эверли на коленях. Она была такой послушной и милой, что осквернять ее было еще интереснее — и самое приятное, что ей это тоже нравилось, даже если она говорила иначе.

Мы были уверены, что с нами ничего не случится на свалке. Это была наша территория, и никто не был настолько глуп, чтобы перейти нам дорогу.

За исключением того, что наши законы не распространяются на привилегированных.

Ворота были закрыты, и Эверли побежала прямо вперед, открывая их, пытаясь сбежать. Было мило наблюдать, как она пытается убежать от нас. Это веселье превратилось в ужас, когда мы увидели, что пара фар становится ярче. Мы с братьями посмотрели друг на друга, а затем побежали быстрее, черт возьми, за исключением того, что мы были недостаточно быстрыми.

— Эверли!

Каллум или Сэинт кричали, но я не слышал, потому что мои уши были гиперфиксированы на воспроизведении звука, который издавал металл, когда он ударился о тело Эверли. Звук отдавался эхом, и у меня подкосились колени. Я был готов бежать туда, когда из ниоткуда появился Робби. Я был готов выйти и оторвать его от Эверли, но Каллум оттащил меня назад. Грудь Сэинта поднималась и опускалась. Он тоже не чувствовал себя лучше от такого исхода.

— Что за черт? — Я зашипел.

Каллум оттащил нас, чтобы мы оставались в тени.

— Если мы выйдем прямо сейчас, это будет выглядеть плохо, — предупредил он.

Я вырвался из рук Каллума, не заботясь о том, что он сказал.

— Мы выйдем туда, и Робби будет кричать о том, что мы ее изнасиловании, — сказал Сэинт почти стоически.

Ярость пронзила мое тело, потому что я ненавидел это, и я знал, что они были чертовски правы.

— Я говорил вам, ребята, что он будет гребаной проблемой, — выплюнул я, злясь на себя больше, чем на них.

Я мог бы поспорить на свою жизнь, что маленький богатый мальчик отправился на поиски кокаина. Это мгновенно заставило меня поднять глаза, и промежуток между вызовом полиции и ее прибытием обычно составлял двадцать минут, но если звонил белый богатый мальчик, это число сокращалось вдвое.

— Я знаю, чего он хочет, — сказал я.

Каллум, уже зная, к чему я клоню, снял рубашку и протянул ее мне. Я взял это дерьмо и побежал. Не к воротам, а в сторону дома. Даже когда я мчался так быстро, как только мог, мне казалось, что я едва двигаюсь.

Мне нужно было привлечь внимание Робби, пока Каллум и Сэинт закрывали двери в гараж. Обычно нам было бы все равно, но копы захотели бы прийти и провести расследование. Из всех дней, когда это могло случиться — черт, у нас был свежий товар, который посадил бы нас всех в тюрьму.

По крайней мере, если двери будут закрыты, мы могли бы задержать их и попросить предъявить ордер.

Робби совсем не удивился, когда увидел меня. Наши взгляды встретились, и он посмотрел на меня с ухмылкой. Прямо сейчас он, вероятно, чувствовал, что держит нас за яйца, и, вероятно, так и было. Мой шаг запнулся, потому что, даже если мы сказали себе, что готовы заставить Эверли истекать кровью, я не думаю, что мы знали, какой вес имели эти слова. Мне нужно быть сильным прямо сейчас, и как бы я ни чувствовал, что меня сейчас стошнит, мне больше, чем когда-либо, нужно было сохранять невозмутимое выражение лица.

Потому что от вида настоящей крови на ней меня затошнило. Ее бледное лицо было в красных пятнах, и мне захотелось убить больного ублюдка, который ее сбил.

— Ты запомнил номер машины? — Я спросил Робби, когда вытащил Эверли из его захвата.

Конечно, он не ответил на мой вопрос. Он с удивлением наблюдал, как я медленно очищаю лицо Эверли. В таком виде она попадёт в больницу, и игра будет окончена — особенно для нас. Мы все были в участке за мелкое дерьмо и дерьмовые преступления. Все это было в подростковом возрасте, но в ее организме была наша ДНК.

Теперь было важно оставаться на десять шагов впереди. Мое сердце заколотилось как сумасшедшее. Это была не мысль о потере стипендии,