Фиктивная жена авторитета - Адалин Черно
Глава 3
— У тебя очень красивое имя, Дария, — тянет мой новоявленный жених, растягивая губы в улыбке.
Когда он так делает, его второй подбородок виден еще больше. Думаю, в его складках запросто можно прятать еду в голодные годы. Папа действительно собирается выдать меня за него замуж? Я же потеряюсь в его подбородках. Если не умру от отвращения раньше.
— Обычное, — отвечаю равнодушно.
Чувствую, как горит щека. Это папа сидит рядом и смотрит. Недоволен, что так себя веду, но по-другому я не могу.
— Простите, отлучусь, — говорит Ратмир.
Он вылезает из-за стола и уходит в неизвестном направлении. Наверное, в туалет. Учитывая, сколько воды он в себя влил, не удивительно, что ему захотелось.
— Папа…
— Даже слушать не стану!
— Но папа, он… ужасен.
— Другого у тебя все равно не будет!
— В смысле?!
Я что, насколько плоха? Привлекательная ведь, стройная, образованная. Да я любого мужчину, которого захочу, могу получить. А не этого борова. Да он меня задушит собой в первую же ночь после свадьбы.
Меня передергивает от представленной картины. Руки Ратмира на моей коже. Губы, капли слюны. Я не выдержу, нет.
«Жених» возвращается. Плюхается на стул, упирает руки в стол.
— Ну что ж…
Папа шлепает ладонями по столу и поднимается.
— Жду на сватанье. С невестой, как и обещал, познакомил.
— Да, — кивает. — Только вот… не вижу в ней инициативы.
Мои брови непроизвольно ползут вверх. Кротость, которую мне с детства прививали, не срабатывает. Это я-то должна инициативу проявить? И откуда в нем столько самомнения? Я бы с его внешностью забилась куда-нибудь в уголок и не возникала, а он еще условия ставит и недоволен чем-то.
— Негоже, Ратмир, женщинам проявлять инициативу, — строго отсекает отец.
— И то верно, — как-то быстро соглашается.
Видимо, понимает, что отец и отказать может. Все-таки, папа мой уважаемый человек, к нему прислушиваются, его уважают, и Ратмир против него мелкая сошка.
Жаль только, что не отказывается от меня, как я надеялась. Мужчины прощаются, я скучающе жду, когда все закончится и мы поедем домой. Может, хотя бы мама объяснит мне, почему это вдруг я не найду никого лучше Ратмира.
От отца ничего не жду. Он нервничает и злится, и на меня даже не смотрит, только на дорогу. Вообще, он очень внимательно водит автомобиль, не отвлекается обычно даже на разговоры с мамой. Отвечает ей сдержанно «угу» и «да/нет». И мне отвечать тоже не будет. Да и спрашивать как-то не хочется. Достаточно только взгляд бросить на то, как крепко папа сжимает руль, как моментально желание говорить пропадает.
Как только приезжаем, первой вылетаю из машины и бегу к дому. На крыльце уже стоит мама. Ждет меня. Вижу по ее лицу, что ждет. Она хмурится, нервно заламывает руки, нервничает и всматривается в мое лицо. Хочет понять, как все прошло?
— Что же ты так, дочка, оступилась опрометчиво? — качает головой, сжимая своими холодными руками мои.
— Я?! Мама, что я сделала? — не выдерживаю.
— Как что?! Мальчик твой свататься приходил из университета. Папа так разозлился, что чуть собак на него не спустил. И тут же замуж решил тебя выдать. Ох, дочка…
Мама продолжает что-то говорить, а у меня в голове крутится один вопрос «Какой мальчик?»
Глава 4
Как не стараюсь, а никого из университета, с кем бы я была настолько близка, чтобы он пришел свататься, вспомнить не могу. Мысленно перебираю всех до единого парней. Да никто даже открыто ко мне не клеился, не говоря уже о том, чтобы прийти к отцу и свататься.
— Зачем ты так, дочка? — спрашивает мама. — Папа хотел, как лучше, чтобы ты замуж вышла за достойного человека.
Мама тянет меня за собой ко мне в комнату. Видимо, подальше от отца, чтобы не кричал на меня. На людях он просто очень сильно сдерживался, а вот дома может и голос повысить, наговорить всякого.
Я редко даю повод, но если он есть, мама обычно за меня вступается и тоже получает сверху за все. И за то, что хозяйство ведет плохо и что рубашки не гладит вовремя. Ни за что получает, потому что лучше хозяйки, чем она, не найти.
— Мам… мамочка, я не знаю, о ком вы, — поворачиваюсь к ней, как только заходим в комнату. — Не знаю, кто приходил.
Мама сомневается. Как только говорю это, резко отодвигается от меня, хмурится так, что на переносице залегает глубокая складка. Не люблю, когда она так делает. У мамы и так достаточно морщинок на лице в ее возрасте, а она так себе еще больше их добавляет.
— Мам, поверь мне, я не знаю. Я бы ни с кем и никогда.
Говорю чистую правду. Среди сверстников меня никто и никогда не интересовал. А тот единственный, по кому я сохну обо мне даже не знает. У Рустама своя жизнь, женщины, которые ему нравятся, работа, он…
Замерев, вспоминаю то, что однажды услышала еще от дедушки. «Сын Амира на дочери твоей жениться обещал. Как повзрослеет — ему ее отдашь».
— Мама, а ведь у дяди Амира сына Рустамом зовут? — резко перевожу тему.
— Да, — отвечает мама машинально. — А что?
У меня же сердце замирает, а затем от радости пускается вскачь. Рустам. Тот самый, точно.
— Он ведь женится на мне обещал, мама. Я слышала, дедушка говорил.
Смотрю на маму с мольбой. Знаю, что ее можно разжалобить, а она попробует уговорить отца. Если он смягчится, может, и свадьбы никакой не будет с этим боровом.
— Если даже и обещал — не в этой ситуации. Парень этот… сказал, что вы с ним вместе давно и пожениться планируете.
— Да я знать его не знаю, мама. Ты же веришь мне?
Вижу, что верит, но против отца ей идти сложно. Она его любит и уважает, так что поперек слово
